На следующее утро я, наконец, смогла пойти на тренировку. Правда, из-за того, что поздно уснула, было тяжело, но у леди Виктории и профессора Олрида оказался восстановительный комплекс упражнений для тех, кто недавно болел, и меня отправили вместе с тремя девушками заниматься в сторонку. Ксании поблажек не было.

Дальше в течение дня были лёгкие занятия, вроде рукоделия и музицирования, вероятно, преподаватели догадывались, что мы можем нарешать на экономике поместья после вчерашнего веселья. После обеда в честь праздника нам дали свободное время, и я с прочими ученицами играла во дворе в салочки, а потом мы пели смешные песенки в музыкальном классе и играли в карты и модные шашки.

Ненадолго к нам заглянул профессор Эрик и спел забавный куплет. Правда, вставая из-за рояля, он нечаянно смахнул ноты, и листки разлетелись по комнате. Смутившись, он помог ученицам собрать ноты и тут же ушёл. Потом на шум зашла одна из леди-преподавателей и принесла схемы для вышивания, поинтересовалась, какой рисунок лучше подойдёт для скатерти в подарок новобрачным?

Перед уходом она показала хитрый танцевальный шаг, который наверняка запутает ноги кавалеру. Мы с другими ученицами смеялись и представляли, как на ближайших субботних танцах все кавалеры разом начнут спотыкаться. Может, зря я отказывалась от развлечений и всё время сидела в библиотеке?

Вечером мы с Саней делились впечатлениями и доедали гостинцы от её родителей. Только мыслями я была далеко от нашей комнаты. Интересно, как Александр провёл праздник? Почему-то казалось, что за государственными делами он его и не заметил.

От Сани не укрылось моё настроение.

– Что с тобой, подруга? Такая печальная. Вот, держи пирожок. Только не говори, что снова простываешь!

– Спасибо, Саня. Не волнуйся, я хорошо себя чувствую.

– А что тогда? Слушай, тебя уже давно не снимали с занятий к твоему придворному учителю. Он не приезжает больше?

Уловив мой печальный вздох, Саня отложила пирожок в сторону и удивленно на меня посмотрела:

– Лира, только не говори мне, что ты влюбилась!

– Что ты такое говоришь! – возмутилась я. – Ничего подобного! А не приезжает потому, что он занятой человек и не может тратить на меня много времени.

– Ладно-ладно, считай, что я этого не говорила, – примирительно подняла ладошки Саня. – Но ты после этих занятий всегда сама не своя.

– Просто… он меня пугает, – созналась я, глядя на свои руки.

– Такой страшный? С бородавкой на носу и шрамом на всё лицо? – округлила глаза Саня.

– Нет, что ты, обычный мужчина, – я рассмеялась. – Он… очень строгий, и я не понимаю, что он от меня ждёт, – я попыталась поделиться своими переживаниями, не выдав лишнего.

– О да, что у мужчин в голове, понять невозможно. Поверь мне, сестре пятерых братьев! – заявила Саня, и мы рассмеялись.

А на следующий день с утра у меня было какое-то странное настроение. Будто я что-то жду. Или кого-то. На улице падал лёгкий, редкий снег, иногда превращаясь в дождь. Снежное покрывало ещё не скоро ляжет окончательно.

Решив довериться своим догадкам, сразу после завтрака я сказала Сане, чтобы она меня не ждала, и заглянула на кухню. Повариха улыбнулась – я часто забегала к ней за молоком и ватрушками.

– Ну что, леди, уже соскучились по моим булочкам? Вроде же только завтрак прошёл!

– Спасибо, но я сегодня не за этим. Можно вас попросить передать в кабинет ректора что-нибудь мясное?

– Сегодня опять будут посетители? Хорошо, сделаю. Только леди на завтрак мясо не едят, я и не готовила ничего. Пока поставлю, пока приготовиться…

– А может, есть несладкие пироги? С капустой, с птицей…

– Как не быть, есть! – обрадовалась повариха. – Вы прямо мысли читаете, леди!

Я лишь улыбнулась, пусть меня просто считают проницательной. И надо будет помощницу лекаря попросить заглянуть на кухню, а то у поварихи уже несколько дней локоть болит, но она всё никак не соберется сходить в лекарский кабинет.

Одна из кухонных служанок-помощниц отнесла поднос с пирогами и горячим крепким чаем к кабинету ректора.

Я постучалась и, получив разрешение войти, пропустила служанку вперёд. Брови леди Амалии взметнулись вверх.

– Леди Лира?

– Леди Амалия, мне кажется, нас скоро посетит гость. Очень голодный с дороги гость. Я могу воспользоваться вашим сервизом?

Леди ректор в некотором замешательстве кивнула. Я отпустила служанку, сама достала из шкафа чашки и блюдца, налила в одну из кружек чай. Разломила пирожок с капустой пополам, и, в тот момент, когда дверь без стука отворилась, поднесла пирожок на блюдце посетителю.

Александр закрыл за собой дверь, благодарно улыбнулся, взял угощение и стал с аппетитом жевать.

Я украдкой его разглядывала. Он был без маски, в потрёпанном дорожном костюме, пальто и перчатки держал в свободной руке, а на высоких сапогах блестел растаявший снег. Всё так же стоя у входа, по-прежнему молча, он взял вторую половину пирожка и с удовольствием доел.

Это, конечно, не очень вежливо, но есть ему хотелось больше, чем соблюдать этикет. И пусть это не разносолы с королевского стола, но я чувствовала, что этому мужчине, проводившему немало времени на военных учениях и тренировках, походный паёк милее паштетов.

Откуда я это знала? Пока Александр сидел у моей кровати, он приопустил щиты, позволяя слушать внешний контур мыслей. Мне так было спокойнее, чем когда он сидел, закрывшись – будто и не человек вовсе. Тогда он думал как раз о тренировках и походах.

Удивляясь собственной смелости, я протянула ему чашку с горячим ароматным чаем, и он осушил её в два глотка. Возвращая чашку обратно, он одарил меня таким взглядом, что щёки и уши запылали, и сделалось жарко.

«Прости, если смутил. Но ты меня спасла», – пришла мысль-улыбка.

– Ты невероятная, ты знаешь? – произнес он вслух, ввергая меня в ещё большее смущение. Я просто хотела позаботиться о человеке, который позаботился обо мне, вот и всё.

Леди Амалия, собрав документы в папку, неслышно выскользнула за дверь.

Александр оставил вещи на стуле и, пройдя к дивану, с удовольствием на него опустился, вытянул ноги и откинул голову на спинку. Интересно, он всегда ведёт себя так свободно? Преподаватель изящных манер за такое заставил бы меня неделю отрабатывать реверансы, проговаривая вслух все столовые приборы и их назначение.

«Суровый был у вас учитель».

– Вы выглядите уставшим, – позволила себе замечание.

Я присела на краешек кресла напротив него, через стол. Руки на коленях, спина прямая, вежливая полуулыбка на лице. Не знаю, что со мной случилось, но почему-то после того, как он сидел у моей кровати, когда я болела, и после всего прочитанного из пурпурного стеллажа я перестала видеть в нём только избранника богов. Безумно хотелось верить, что в нём помимо прочего есть и что-то человеческое.