– И, безусловно, будет лучше для всех, – продолжал он, – если мы оба никогда не будем говорить об этом друг с другом, даже наедине. Особенно наедине. Такие взаимоотношения между нами могут быть не только неприличными, они могут быть, – он сделал небольшую паузу, – опасными. Я опасный мужчина, Адель. Вы считаете, что со мной вы находитесь в безопасности, но это совсем не так. Я не похож на Гарольда, и он не должен был посылать меня за вами.

С удивлением она молча смотрела на него какое-то время, потом заговорила:

– Вы не правы, он поступил правильно. Я ведь жива, и мы уже почти дома.

Дамьен прошел к двери, качая головой.

– Я зайду в свою комнату, потом попрошу, чтобы вам прислали завтрак. Увидимся внизу через час. – Он остановился в дверях. – Я сегодня доставлю вас к вашей матери, потом, через несколько часов, вы встретитесь с Гарольдом. Я ни словом не обмолвлюсь о том, что произошло здесь, Адель. Даю вам слово. И мы оба забудем обо всем.

Он вышел из комнаты и тихо закрыл за собой дверь.

Карета Осалтонов, с внушительного вида кучером, медленно продвигалась по живописным зеленым английским полям вслед за группой всадников.

Внутри кареты Адель сидела рядом со своей матерью, Беатрис, сестрой Кларой и малюткой Энн, в то время как в другой, следовавшей за ними, карете находились их горничные, няня ребенка и багаж.

Адель встретилась с матерью два часа назад на постоялом дворе. Как только Дамьен завел Адель в дом и убедился в том, что ее мать уже находится здесь, он ушел, не ожидая возможности быть представленным, и ускакал в неизвестном направлении.

Она почувствовала радость и облегчение, когда он исчез, но в то же время какое-то беспокойство и неудовлетворенность примешивались к этой радости, они, как змеи, обволакивали Адель и не позволяли успокоиться.

Ей не следовало тосковать из-за разлуки с Дамьеном, уверяла она себя в сотый раз, пока карета проезжала мимо деревни, расположенной к северу от особняка Осалтонов. Она была помолвлена с Гарольдом, кроме того, Дамьен был совсем не таким человеком, за которого она хотела бы выйти замуж. Да, он оказался ее героем во время их совместного путешествия, но в нормальной, реальной жизни у него были связи с любовницами, и он был абсолютно безответственен. Действительно, то, что произошло между ними, было, как он сказал, временным умопомешательством, и об этом, без сомнения, ей следовало как можно скорее забыть.

Поэтому она начала думать о приезде в дом Осалтонов, надеясь, что ее возвращение к обычной жизни успокоит ее. Все приключения, слава Богу, остались позади.

Она вспомнила, как совсем недавно говорила Кларе, что не жаждет никаких приключений, что намерена выйти замуж за человека, который сделал ей предложение, и вести нормальную спокойную жизнь. Сейчас же, глядя через окно кареты на массивные каменные ворота, богато украшенные различными видами оружия, она испытывала разочарование.

Это огромное поместье ничего общего не имело с тем, что она ожидала увидеть. Она предполагала, что будет жить в английской деревне, в окруженном ивами деревенском доме, возможно, построенном в стиле Тюдоров. Гарольд описывал их дом как старый, изящный и весьма привлекательный. Наверное, у них были разные представления об изяществе и привлекательности, подумала Адель.

Особняк Осалтонов совсем не выглядел уютным. Это был огромный белый дворец в стиле барокко, с восьмиугольными пристройками и с эффектной линией куполов в центре. Дом стоял на вершине холма, окруженный железным забором и старыми английскими дубами, которые, казалось, оберегали его.

Этот дворец мог быть предназначен для короля или королевы, и Адель с ужасом подумала о том, что она может стать хозяйкой всего этого поместья. У нее сдавило грудь, как будто эта каменная громада давила на нее. От нее будут требовать особой манеры поведения, к которой она в ее возрасте совсем не была готова. Как она сможет научиться управлять таким огромным хозяйством?

Отвернувшись от окна, она подумала, что рассказы Гарольда никак не подготовили ее к будущей жизни, он говорил обо всем несерьезно.

– Вы такая очаровательная, – повторял он, – и только это имеет значение.

Она в этом сомневалась.

Еще ее мучила мысль о ее девственности, страх этот вспыхивал всякий раз неожиданно, но она надеялась, что все окажется в порядке.

Карета пересекла мост через прямоугольный пруд, в котором отражались купола и верхушки деревьев, и остановилась возле центральной ротонды, которая и была парадным входом в дом. Адель увидела большую пристройку со стеклянной крышей и поняла, что это оранжерея. Она представила себе то, что находилось внутри – массу экзотических растений и цветов, – и настроение ее немного улучшилось. «Вероятно, – подумала она, – здесь найдется и еще что-нибудь, что сможет доставить мне удовольствие». Она вспомнила, что Дамьен говорил о конюшне и окружающих лесах, и решила, что она просто нервничает.

– Вот мы и приехали, девочки, – прошептала ее мать, – выпрямитесь, сейчас они подойдут.

– Ты напрасно волнуешь ее, мама, – тихо проговорила Клара, стараясь не разбудить маленькую Энн.

– Я в порядке, не беспокойтесь за меня, – уверила их Адель, хотя, конечно, это было не так.

Люди стояли на лестнице в ожидании. Швейцар, в синих бриджах до колен, телесного цвета чулках и блестящих ботинках, открыл дверцу кареты, опустил ступеньки и протянул руку Кларе. Затем он помог выйти их матери и, наконец, Адели.

Выглядывая из-под широких полей своей шляпы, Адель внимательно смотрела на тех, кто стоял на лестнице, изучая и оценивая ее. Наконец она увидела Гарольда и успокоилась. Встретившись с ним глазами, она улыбнулась, он ответил улыбкой, с обычным для него бурным энтузиазмом.

Это было то, что ей очень нравилось в нем с тех пор, как она встретилась с ним впервые.

Он всегда невероятно радовался встрече с ней, в нем была какая-то детская непосредственность, и ей легко и просто было с ним общаться.

Гарольд отошел от всех и спустился по лестнице, чтобы приветствовать гостей.

– Милости просим, леди Родон. Миссис Уилсон, это большое удовольствие опять встретиться с вами. – Он повернулся и более медленно, как будто с большим вниманием проговорил: – И конечно, с вами, мисс Уилсон, вернее, Адель. – Он поднял руку, указал на дом: – Милости просим в дом Осалтонов.

Адель улыбнулась:

– Спасибо, Гарольд. Я так рада, что наконец оказалась здесь.

– Конечно, конечно. Пойдемте, познакомьтесь с моей семьей, которая скоро станет и вашей.

Кивнув, она последовала за ним вверх по лестнице, где ожидали остальные.

– Леди Родон, – обратился он к Кларе, – могу я представить вам мою мать, Юстасию Скотт, графиню Осалтон.