нет. Прекратить что? «Борьбу» с тварями? Поиски истины? Либо же… их знакомство и образовавшуюся столь быстро и спонтанно связь? Ещё такую хрупкую, но оттого не менее сильную — по влиянию на её уставшее от одиночества сердце.

Нет, Нинель не согласна. Ни с одним из тезисов. Она упрямо тряхнула головой — он не имеет права решать за неё! Её жизнь и без того полна условностей, и Мирей в ней — единственное исключение. Её личный выбор, личная свобода.

— Нет. Нет, Мирей, мы не остановимся.

Он взметнул на неё глаза — удивлённые, распахнутые. Нинель шагнула ближе.

— Мы не можем отступить, только не теперь. Вдвоём мы сильнее — ты сам это говорил.

Мирей стиснул зубы. Кожа натянулась на скулах, делая лицо угловатым, отчуждённым. Безэмоциональным и пустым.

— Хаос повелел моим братьям подняться на землю обучать мужчин магии подчинения. Всем четвёртого ранга и выше, а это около сорока сынов Хаоса. Нас могут заметить. И тогда…

Он не договорил, но она поняла без слов. И тогда им обоим не поздоровится — её пленят, его призовут к ответу.

— А могут и не заметить, — сказала Нинель, приближаясь ещё на шаг. — Мирей, скажи, почему ты помогал людям? Зачем строил вокруг их селений стены?

Он смешался — эмоции снова проступили на лице. Нинель хотелось думать, что ему просто-напросто сложно быть с ней неискренним.

— Я была в деревне, что находится рядом с Пятном. Я видела то, что ты сделал. И я видела, что могут сделать с людьми твари, ведомые ненавистью тумана. Той женщине повезло — она выжила, и я исцелила её. Но сколько их будет ещё, этих жертв? Сколько их рядом с другими пятнами? Ты не сможешь бесконечно воздвигать стены, оставаясь незамеченным. Глупо бороться со следствием, когда можно дознаться, в чём причина. Да, это риск. И мне тоже страшно. Но я готова на это пойти.

Мирей глубоко вздохнул, прикрывая глаза. Задрал голову к небу, словно пересчитывал звёзды.

— Ты не отступишься, верно?

— Нет. Не теперь.

Не после всего, что увидела, сделала. Не после того, как поняла, что в её силах — в их силах — сделать гораздо больше.

— Что ж… — сказал он, взмахнув рукой. Покачал головой своим мыслям и посмотрел на неё — серьёзно и почти обречённо, — тогда я просто не могу оставить тебя на этом пути в одиночестве. Ещё сожрёт кто-нибудь.

Он выдавил из себя улыбку и опустился на землю, потирая лицо ладонями. Нинель подошла и присела рядом — совсем как в первый свой рассвет в человеческом мире. Она хотела бы взять его за руку, но, помня особенности своей силы, не осмелилась.

— Ты ужас, как упряма, — сказал он обличающим тоном.

— А ты ужас, как своенравен.

— Говоришь, как Сафир.

Он вздохнул и обернулся к ней, откидывая голову назад, облокачиваясь о холодный камень.

— Я просто не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Не хочу… быть причиной.

— А я не хочу провести вечность в думах, что было бы, если.

Матушка могла отозвать их назад в любой момент. И тогда она больше никогда бы не увидела ни этот чудесный мир, ни людей, ни… ни Мирея. В голове из ниоткуда всплыла шальная мысль — если бы он только предложил ей, она сбежала бы с ним на самый край света, где над ними были бы не властны законы и правила, Великая Мать и Хаос. Где они не были бы дочерью Неба и сыном Хаоса. Просто Нинель и Мирей — два проникшихся друг к другу существа.

— Этого я тоже не хочу.

Глупое сияние разлилось по телу яркой зарёй, выдавая её с головой. Мягкая улыбка коснулась его губ.

— Светишь, как солнце.

— Ты тоже, — сказала она невпопад, но он, кажется, понял.

Глава 9. Связь

Они сидели тут, на горе, уже семь дней. По ночам спускались вниз и отлавливали поодиночке тварей. Осторожно, осматриваясь по сторонам, из укрытия — Мирея накрыло нехилой такой паранойей. Он пошёл Нинель на уступки, а ей пришлось смириться с его видением вещей. Правда, она и не возникала особо — она вообще часто была с ним согласна. Но случались и исключения — и в такие моменты разворачивались самые настоящие баталии, в которых он раз за разом проигрывал. Нинель умела быть убедительной, когда ей это было нужно.

Днём же они экспериментировали со смешением сил. А ещё Мирей обдумывал, каким образом можно спрятать Нинель, если на это есть считанные секунды, и пока мысль была только одна: попытаться трансформировать её в кого-то незаметно-безобидного, но до испытаний пока не дошло. Скажем прямо: ему было страшно вот так топорно лезть к ней со своей силой, ведь это то, чего он ещё никогда не делал. Поэтому он пробовал преобразовывать животных — в тайне от Нинель и её вездесущего взора. Начав с букашек, он переходил ко всё более сложным формам жизни, и вершиной этих исследований должно было стать преобразование твари как носителя божественной силы. И только потом Нинель, с её согласия, конечно же. Интересно, как он опишет ей всю эту авантюру. Смешно представить.

Они много разговаривали. Обсуждали вопросы насущные, и частенько разговор плавно перетекал во что-то очень задушевное, где они, порция за порцией, делились сокровенным. Он рассказывал ей, как устроена жизнь в Подземной Обители, о Найле с Сафиром, о рангах и своём долгом пути на вершину. Нинель же мало рассказывала о своём прошлом, всё больше о людях, книгах и противоречивых мыслях, что блуждали в её голове. И о том, сколь сильно поразил её этот мир. Он поначалу думал — почему она ничего не говорит про Небесные Чертоги? Неужели не доверяет? А потом понял вдруг — ей не о чем рассказывать. Вот так вот просто, и вместе с тем… довольно печально, на самом деле.

В одном из таких разговоров он как-то спросил: все дочери Неба такие, как она? И она ответила: мы все разные. А потом уточнила: что он имеет ввиду под «такие»? И Мирей… Мирей застрял на этом вопросе, а в горле неожиданно пересохло. Всё, что он смог выдавить из себя, было многозначительное «такие», на что Нинель лишь рассмеялась — смехом лёгким, чистым. Таким же, как она.

Иногда чувства одолевали до такой степени, что ему хотелось разодрать себе грудину. Их было так неожиданно много, что он с трудом выносил это. В такие моменты он избегал её взгляда, хотя всё, что