– Из нас получится прекрасная пара, мы имеем столько общего, – шутливо произнес он, взяв ее за руку и прикладывая девичью ладонь к своему шраму у надбровья. – Элизабет, вы необыкновенно красивы, – убежденно произнес Эмрис, одновременно избавляя ее от этой немыслимой шляпы.

И тут же застыл, пораженный. Лицо его вытянулось.

– Что за черт! Что вы с собою сделали?

– Интересно, – с вызовом произнесла Элизабет. – Вы находите красивым мое обезображенное лицо и чуть не падаете в обморок при виде обрезанных волос!

– Ну-у… Первое, как я понимаю, есть результат жестокого обращения с вами кого-то. Но второе… Второе могло быть сделано только вами самой. – Следуя непреодолимому желанию дотронуться еще раз до ее чудесных волос, он провел рукой по коротким кудрям, доходившим ей теперь всего лишь до плеч.

Она оттолкнула его руку.

– Зачем вы это делаете, если находите их непривлекательными?

– Кто вам сказал, что я нахожу что-нибудь в вас непривлекательным? – протянул Эмрис, не сводя взгляда с ее пухлых губ. – Все наоборот! Моя беда как раз в том и состоит, что все, что я нахожу в вас, – просто потрясающе!

Для нее не было загадкой, что именно он собирается сделать сейчас. Он собирается поцеловать ее. Вернее, уже целует. Проникновенно.

Для нее тем более не было загадкой, чего хочется ей самой сейчас больше всего на свете. Ей хочется уступить ему. Вернее, она уже уступила. С готовностью.

Губы ее непроизвольно раскрылись ему навстречу. Ни шум толпы, ни дым догорающего вдали пожара, ни даже преследование Питера Гарнеша – ничто, ничто другое не имело для нее значения в этот момент – только его ласка, только его прикосновения, его волшебный поцелуй!

Когда она нежно обвила его руками за шею, тесно прильнув к нему, Эмрис почувствовал, что его собственное тело вопиет о полной готовности. Что он мог сделать? Он хотел погружаться и погрузился еще глубже в сладостные ощущения, которые дарили ее полуоткрывшиеся губы, ее готовность уступить ему, ее мягкое тело, которое он держал в объятиях. Правда, она сейчас в мужской одежде. Но он прекрасно помнил, как божественно Элизабет выглядит обнаженной, какие у нее упругие груди и какое невыразимое блаженство гладить и целовать ее бархатную нежную кожу.

Элизабет оторвалась от него. Она чувствовала слабость в ногах и уткнулась головой в его широкую грудь, пытаясь сдержать дрожь, на сей раз вызванную отнюдь не страхом. Сердечко сбилось с ритма и выбивало сумасшедшую дробь.

– Почему со мной так? – прошептала она, пытаясь совладать с голосом. – Ну, так быстро, я имею в виду… Я ведь вас едва знаю.

– Страсть, притягивающая людей друг к другу, вряд ли можно объяснить разумно. – В ответ на ее удивленный взгляд, устремленный на него, Эмрис продолжил: – Все в порядке, Элизабет. Нам хорошо вместе. Я думаю, что вы испытываете то же, что и я. Пойдемте со мной. Я никогда и никому не дам вас в обиду. Никогда. Вы будете под моей защитой. Я позабочусь о вас. Мы найдем такой уголок, где будем только мы двое и вечность. И еще наслаждение, которое мы можем принести друг другу.

Она несколько помедлила, глядя в его неотразимые глаза. Это было предложение, которое очень походило на то, чего она могла ожидать от герцога Бурбонского. Правда, здесь было и отличие, которое заставляло ее задуматься. Она бы скорее сошла в могилу, чем согласилась бы на подобное предложение герцога. В лучшем случае, он мог рассчитывать только на ее дружеское расположение, не больше. Иное дело Макферсон. Здесь ей надо было справиться с искушением другого рода.

Нет! Она отчаянно помотала головой. Как она могла даже на минуту сомневаться! Она что, забыла, что случилось с ее матерью? Она что, хочет повторить ее судьбу? Да ни за что! Разве этого она хочет? Чтобы в какой-то момент, когда она наскучит Макферсону, оказаться брошенной и одинокой? И что она тогда будет делать? Куда пойдет? Нет и нет. Ей не следовало даже и задумываться над предложением такого рода!

– Пожалуйста, не предлагайте мне больше ничего подобного. Я не могу.

Эмрис молча глядел в загадочную черную глубину ее глаз. Он никогда до сегодняшнего дня и не делал подобных предложений. Никому. Ему и в голову не могла раньше прийти странная мысль обзаводиться постоянной любовницей. Он не хотел терять свою свободу. И все-таки сам ей это предложил. А она отказала. Эта необыкновенная женщина уже в который раз удивила его.

Однако Эмрис Макферсон хорошо знал женщин. Он также был прирожденным дипломатом и мастером убеждать других в том, в чем считал нужным убедить. Если он сейчас использует это свое искусство, то, несмотря на ее изначальное сопротивление, ему удастся постепенно добиться от нее согласия. И все же… Нет. Почему-то ему не хочется сейчас дальше настаивать на своем предложении. Не сейчас. Что-то внутри подсказывало ему, что он сам еще не готов к такому обороту дел.

Элизабет пыталась подыскать подходящие слова, которые бы не задели его. Ей не хотелось обижать его и выглядеть неблагодарной. Но как она может объяснить ему, что, по ее мнению, жизнь в качестве чьей-то любовницы отнюдь не кажется ей привлекательной. Даже если этот кто-то – самый великодушный и привлекательный мужчина из всех, кого она видела в своей жизни. Она твердо посмотрела на него, и в глазах Эмриса промелькнуло разочарование. Он понял, что уговоры бесполезны. Тут Элизабет заметила свежий синяк на его подбородке.

– Неужели вы оступились?

– Нет, милая леди, это утренний поцелуй вашего разлюбезного французского друга.

– Герцога Бурбонского? Вы что, дрались? – изумилась Элизабет.

– О, да! – ответил он. – Мы дрались. Возможно, вас это разочарует, но вашему приятелю досталось больше, чем мне.

Элизабет улыбнулась.

– Вряд ли.

Эмрис недоверчиво посмотрел на нее.

– Этот джентльмен очень нежно относится к вам.

– О, этот джентльмен так же нежно относится ко всякой юбке, что мелькает перед его взором, – ответила Элизабет. – И это как раз тот момент, о котором я хотела вас спросить. Вы ведете себя так же?

– Конечно, нет! – тут же выпалил Эмрис.

«Конечно, нет! Не слишком ли поспешный ответ?» – подумала Элизабет. Она наклонилась, чтобы поднять с земли шляпу, и опять натянула ее себе чуть не на глаза.

– Ладно, мне надо идти.

– Куда? – спросил он.

– В рай! – отшутилась она.

– С ним? – коротко уточнил Эмрис. Если это не герцог Бурбонский, то кто-то еще. Она, должно быть, очень привязана к этому человеку, раз скрывает его имя и от него, и от герцога. – Что же это, интересно, ему удалось сделать такое, что вы до сих пор не можете с ним расстаться, несмотря ни на что?

– Почему же, могу! – Она привстала на цыпочки и быстро поцеловала Эмриса на прощание. – Я всегда буду вспоминать Золотую долину!

Элизабет повернулась, собираясь уйти, но шотландец схватил ее за руку и что-то вложил в раскрытую ладонь. Она с изумлением увидела сверкающий изумруд…