Маргарита достала из сахарницы кусочекрафинада.

– Ничего-то у нее не получилось! Факирисчез.

Я удивилась:

– Куда?

Маргоша зазвенела ложечкой о стенки чашки.

– Испарился. Я уехала отдыхать наБали – он на Надиной веранде лежал, вернулась – нет его.

– А дальше что?

Сплетница развела руками:

– Конец мечтам. Надька осталась вЛарюхине, Факир ее бросил.

– Это она так сказала? – уточнила я.

– Я сама догадалась, – ухмыльнуласьМаргарита. – Надюха, когда Леонид с ней жил, веселая ходила! Я ее такойдаже в детстве не помню! Не ходила даже, а летала, песни пела. Вот толькоревновала его! На всех коршуном кидалась, за мужиком следила!

Медсестра подцепила с тарелочки кружок лимона.

– Жалко мне ее! В личной жизниНадьке не везло. Бедная, и еще умерла не своей смертью! Ее здесь, в клинике,все любили, хоть та же Люся! В этот раз она, как приехала, пришла сюда и спорога спрашивает: «Маргоша, а Надя работает, не уволилась? Хочу к ней напроцедуру записаться».

Мне обидно стало, я не хуже обертывание делаю,Люся раньше к нам обеим ходила.

– И что ты ответила? – спросила я.

– Правду! «Надя работала двое сутокподряд, я ездила в Москву по делам. Теперь мой черед. Если хотите, приходите вчетверг». Люся заулыбалась: «Маргошечка, не пыли, я всего-то хотела к Надеразок заглянуть. Ты лучше всех грязь накладываешь!» Еще чайку вскипятить?

– Нет, спасибо, – отказаласья, – как пройти в Ларюхино? От скуки прошвырнусь по магазинам.

– Их всего три. Супермаркет, универмаг ихозяйственный, ничем хорошим там не торгуют, – попыталась остановить меняМаргарита, – и жарко становится, солнце палит, как в Африке.

Я встала.

– Все же загляну в Ларюхино, надеюсь, непотеряюсь по дороге.

– Запутаться трудно, выйдете изцентральных ворот и налево, а еще можно через лесок двинуть, – объясниламедсестра.

Я поблагодарила Маргошу, дошла до порогаи обернулась.

– Скажите, а правда, что по ночам отсюданикого не выпускают? Кругом запоры, охрана, камеры, даже мышь незамеченной непроскочит?

Маргарита отвела глаза.

– А вам зачем?

Мне пришлось изобразить смущение.

– Понимаете... у меня есть мужчина...мы не имеем возможности встречаться открыто...

Маргоша закивала.

– Он семейный?

– Да! Не осуждайте нас.

– Я сама путалась с женатиком. Пустаятрата времени, – горько призналась медсестра.

Меня понесло на крыльях вранья:

– В «Виллу Белла» его привести не могу,он слишком известный человек, постоянно в телевизоре торчит. Мне надо поздноночью, около часу, уйти с территории, но как это сделать?

Медсестра задумалась.

– Евлампочка Андреевна, мы, похоже, свами подружились. Я здесь со многими на короткой ноге, пациенты роднымилюдьми становятся, я стараюсь, как для родных, а люди мне «спасибо» говорят.Анна Терешкина за массаж серьги подарила, Семен Викторович сапоги преподнес, всмысле, денег на них дал. Но вы мне больше всех нравитесь.

Я закатила глаза.

– Ох, Маргоша, хорошего человека сразувидно. У меня есть абсолютно новый комплект: платок и ремень от «Гермес».Племянница подарила, я даже бирки с вещей не срезала, привезла их сюда, азачем? Платки не ношу, пояса не люблю! Пропадет набор, возьмите его себе.Постороннему человеку я бы постеснялась предложить, но мы с вами можемсчитаться, как вы правильно заметили, по-дружками.

Маргоша с плохо скрываемой радостью изобразиласмущение.

– Комплект от «Гермес»? Никогда!Евлампочка Андреевна, он космических денег стоит.

– Пожалуйста, Маргошенька, вы меня оченьвыручите. Цвет абсолютно не мой, нежно-розовый, орнамент из лошадей, вы любитеживотных? – искушающе улыбнулась я.

– О! Прелесть! – простоналаМарго. – Огромное спасибо! В нашей клинике замечательные пациенты,всегда подарочки дарят!

– Сейчас принесу! – пообещала я ипомчалась в свой номер.

Когда красивая коробка оказалась в цепкихручонках Маргариты, она прижала ее к груди и зачастила:

– Любви стесняться глупо. Женатый,холостой, это без разницы – надо свой кусок счастья отхватить, покаприлично выглядишь. Камеры и охрана – вранье. Алла Михална экономит дажена спичках. Весь забор и здание приборами наблюдения утыкали, но они фальшивые,даже у ворот не настоящая камера. И охранники только у входа, потерритории никто не шастает. Хозяйка в рекламном буклете написала: «24 часапарк и лес просматривают через мониторы и обходят караулом». Бумага и не такоестерпит, я все время поражаюсь, какие люди наивные, верят на слово. Наши постояльцы –бизнесмены, богатые и по-детски доверчивые.

Я мотала на ус откровения Маргоши. Платоки ремешок от известной французской фирмы жалко было до слез, но за информациюприходится платить. Маргарита честно отрабатывает свой гонорар, а я сейчасузнаю практически все о местных порядках.

Центральные ворота на ночь запирают, в будкебдит парень с пистолетом, парадный вход в корпус тоже на замке, на первом этажесидит дежурная. Но вот маленькая дверь из бальнеологической лечебницы, тасамая, через которую я очутилась в лесу, остается без присмотра. Есть еще выходчерез прачечную в небольшой внутренний дворик. И через забор легко пролезть,кое-где в нем не хватает прутьев.

– Если по дороге шлепать, то сюда почтидесять минут ходу, – заливалась соловьем благодарная информаторша. –Я на работу добираюсь по тропочке через лужок, сквозь заборчик шмыг – и натерритории. Одна беда, надо еще к воротам тащиться, чтобы время приходаотметить, там охрана сутками стоит. Где только таких дебилов выращивают? Увидятменя и даже не удивятся: «Маргоша, а как ты сюда мимо нас прошмыгнула?»Дундуки! И куда «Бентли» подевался? Вот Алла Михална разозлится!

По знакомой тропе я добралась до хорошоизвестной мне лужи и замерла. Над жижей торчала взлохмаченная голова, чуть поодальвалялись футболка с надписью «Love sex», грязные брюки и порванные кроссовки.

– Эй, дедушка! – крикнула я.