— А все потому, что мы пытались перейти на метрическую систему. Но эталон килограмма, который пересылали в Америку из Парижа, перехватили пираты.

— Прям-таки и пираты?

— Ну да. Учи историю, Викинг, еще при Томасе Джефферсоне дело было. Везли из Парижа эталон метра и килограмма, но корабль, на котором ехал посланник, перехватили британские корсары где-то у Карибских островов. Корсары покрутили непонятные палку и гирьку, да и запрятали куда подальше. Так и живем с тех пор.

Тем временем «форд» выехал с парковки, Холлоран поднял тонированное стекло и скрутил вниз температуру своего сектора климат-контроля.

Андерс вел машину аккуратно, стараясь объехать выводимые навигатором пробки, но все равно в паре мест им пришлось постоять, и в трущобы у химзавода они добрались только спустя почти час.

Сам район Глейдс представлял собой печальное зрелище. Ещё в пятидесятых это был этакий рабочий пригород недалеко от цветущего предприятия. Но завод закрылся в девяностых, и сейчас район облюбовали люмпены и маргиналы всех мастей и цветов. Латинос селились отдельно от афроамериканцев, белые и индейцы — отдельно и от тех и от других; и каждый блок время от времени наведывался к соседям «навести порядок». Обычно этим занималась молодежь, борзая и резкая, и использовались для «наведения порядка» ножи, мотоциклетные цепи, бейсбольные биты и кастеты; но иногда противостояние за какой-нибудь перспективный в деле продажи дурмана угол приводило к церкви Святого Игнатия, стоящей на площади в центре района, и парней со стволами, облаченных в джинсы не по размеру и мешковатые футболки. Тогда отец Хулио, настоятель этой церкви (настоящего его имени никто, кроме Холлорана, не знал, да и тот лишь догадывался), выходил к собравшимся и пытался их утихомирить. Чаще всего ему это удавалось, иногда нет, в таком случае парни шерифа приезжали уже к подсчету тел. Погибших отпевали все в той же церкви, отец Хулио получал изрядную «котлету» измазанных в белом порошке наличных от победившей стороны и делился ей с заместителем шерифа, для которого это был единственный повод сюда заехать. Все затихало до следующего раза.

Автомобиль агентов медленно катился по залитым палящим солнцем улицам, заставленным старыми домами, разваливающимися, облупившимися и выцветшими. Перед некоторыми из них стояли тачки чуть ли не вдвое-втрое дороже самих домов, и от этих тачек машину агентов провожали настороженные взгляды местных обитателей. Судя по записям дорожной службы о водительском удостоверении мистера Быстрого Ветра Дабаи, жил он где-то на Трейд-юнион стрит, относительно недалеко от церкви. Туда Холлоран и предложил направиться.

— Давай начнем с местного священника, потом посмотрим на дом самого Быстрого Ветра. Чутье мне подсказывает, что вряд ли мы там что-то найдем, но глянуть надо. Тачку поставим у церкви — вон там, сбоку заезжай.

— Почему бы не доехать прямо до дома?

— Ее разденут раньше, чем мы войдем. А у церкви вроде как ничейная земля, там типа водяного перемирия. Да и святой отец у них в авторитете, его напрягать не станут.

— Ты тут всего неделю с малым, откуда узнал?

Холлоран довольно хмыкнул.

— Это моя специальность — ходить и говорить с людьми. Причем больше слушать. Крутые машины, стволы, компьютеры и модные значки — это здорово, но корень всех проблем — это люди, и они же зачастую решение. Ну и сейчас мы разыграем одну мизансцену… Держи лицо построже и подыгрывай.

Прихватив из багажника спортивную сумку, агенты вошли в здание церкви. Андерс смочил пальцы святой водой из чаши на входе и перекрестился, Холлоран же направился прямо к пресвитерию, рядом с которым подметал пол щуплый и удивительно бледный человечек в черных брюках и рубашке.

— Добрый день. Отец Хулио, я так понимаю?

— Да, это я. — Человечек перевел взгляд из-за толстых линз очков на агентов и внезапно начал суетиться, поправляя колоратку. — Здравствуйте, здравствуйте, дети мои. А вы? Что привело вас в дом Божий?

— Меня зовут Холлоран, это Биркланд. — Правая рука Голландца описала полукруг в направлении напарника, попутно приподнимая полу пиджака и демонстрируя висящие на поясе значок и пистолет. — Мы по делу.

— Хорошо-хорошо, давайте пройдем в приходские комнаты.

Человечек извлек из кармана давно нестираный носовой платок и утер испарину, внезапно выступившую у него на лбу, затем попытался прикрыть платком татуировку на левой кисти, но безуспешно, выронил платок и бросился его поднимать.

— Да, давайте пройдем. — Холлоран был сама невозмутимость.

В компании священника агенты спустились в подвал, где отец Хулио провел их в зал с составленными в форме буквы «Т» складными столами и изрядно поношенными складными же стулья. Стены зала украшали рисунки на библейские темы, выполненные любителями (некоторые — чуть ли не детьми), но, что называется, с душой.

— Здесь наша трапезная, и здесь же проводятся собрания групп поддержки — анонимные алкоголики тут собираются каждый четверг. В жилые комнаты не приглашаю: по уставу нашего ордена это практически монастырь, мирянам туда нельзя… Что же привело вас ко мне, агенты?

Холлоран молча выложил на стол свою спортивную сумку. Краткая возня с молнией — и на столе горкой красуется содержимое сумки, множество характерных желтых пузырьков с белыми крышечками, наполненных белыми же таблетками, и пара пакетов с бело-голубым порошком.

— Что это?

Если раньше казалось, что отцу Хулио больше некуда было бледнеть, то сейчас он опроверг это заблуждение. Дрожащими пальцами он снял очки и его слезящиеся глаза, обрамленные темными кругами, уставились на агентов двумя темными колодцами.

— Одни мои знакомые рекомендовали мне обратиться к вам с этим. У меня есть канал из Мексики, откуда я готов привозить это сюда. Нужна реализация, но для них объемы слишком велики. Вам же они просили передать, что полный карман десятицентовиков — это хорошо, но иногда могут пригодиться и «девятки».

Услышав эту фразу, священник словно преобразился: куда-то делись и дрожь в пальцах, и общая внешняя неуверенность, теперь перед агентами словно стоял совсем другой человек — собранный и волевой.

— Это окси. Медицинский. — Холлоран бросил сумку рядом с грудой таблеток. — Чистый и по составу и по бумагам, его не отследить. По розничным ценам тут примерно кусков на двести, но я в розницу не работаю, поэтому оцениваю эту партию в полтинник. Плюс кило мета. «Девятки» уже попробовали, качество понравилось. Парни Дэриона писаются кипятком, но одним им это не потянуть. Я оставляю это вам, через неделю приеду за деньгами или пришлю человека.

Отец Хулио взял одну из баночек, вскрыл и высыпал на ладонь содержимое.

— Около ста упаковок по двадцать штук, так? — голос священника был ровным и спокойным. — Не уверен, что смогу это пристроить за неделю, но за две ручаюсь головой.

— Сто двадцать. Ваша голова — это лишнее, падре, она нам еще пригодится на своем месте.