Оставалось шикарно пообедать в ресторане «Парадиз».

Массивный швейцар левантийского типа уже широко раскрыл перед ним дверь, когда раздался выстрел.

Но, поскольку стреляли из оптической винтовки с другой стороны Елисейских полей, да еще с глушителем, никто, кроме киллера, этот выстрел не заметил. Впрочем, ему самому оставалось после выстрела жить всего минуту.

Он лежал на спине, полностью расслабившись, погрузившись в некую вязкую, теплую, пропитанную солнцем субстанцию. Он словно медленно плыл в теплой воде.

А высоко в небе над ним свободно парил коршун, высматривая добычу. И было чрезвычайно противоречивое ощущение, словно он сам коршун и выслеживает, высматривает добычу внизу, на земле или в воде, но одновременно он, Владимир Михайлович Осинский – потенциальная жертва этого коршуна.

Вот коршун высмотрел цель, сгруппировался и камнем понесся вниз. Но кто он сам, Осинский – коршун или жертва? Пора бы определиться, как говаривал лет пятнадцать назад патрон Владимира Михалыча, первый президент России. Ужас сковал его тело. И в то же время в сердце нарастало торжество охотника: до цели остались считанные метры, рот уже наполнился солоноватой кровью жертвы! Еще миг, и станет ясно, кто он – убийца или убитый.

– Ну-ка, ну-ка, Владимир Михалыч, что это такое, опять напряглись весь. Расслабьтесь. Все хорошо. Все идет по плану… У вас прекрасное будущее. У вас мирные планы. У вас откроются способности к иностранным языкам. Вы будете вести неторопливые беседы с монархами. У вас пройдут боли в спине, потому что вы будете придерживаться здорового образа жизни – есть нежирную и несладкую пищу, спать на жестком. Вас не будет больше раздражать мелькание лиц надоевшей челяди, вы будете с наслаждением вдыхать морской воздух и с радостью и надеждой встречать новый день.

Похоже, коршун промахнулся. Он по-прежнему плыл в теплой воде. Значит, он – и не коршун, и не добыча хищника. Он сам по себе, Вовка Сидоров – мультимиллионер Владимир Михайлович Осинский. Вопрос только в том, сколько миллионов еще осталось на его счетах, и сколько останется, когда он рассчитается со всеми кредиторами.

– Владимир Михалыч, вы опять напряглись. Все хорошо, все спокойно, вам уже ничто не угрожает… Расслабьтесь.

– Ничто не угрожает… Значит, я в морге. Где мне еще может быть спокойно и безопасно? Даже в тюрьме найдут и напомнят о себе настырные кредиторы. Попытаться опередить их? Не по силам задачка. Да вот и целительница все нашептывает:

– Нехорошо убивать… Нужно отменить приказы киллерам и чистильщикам. И новые приказы им не отдавать…

Может, она и права… Кажется, права… Ну конечно, права… Проблема в том, что он не помнит, кому и сколько приказов на устранение отдал… Про какие вспомнит, те отменит.

Да и зачем зачищать площадки? Он все равно обманет их всех. Уйдет в другое измерение. Если все расчеты покойных Леклера и де Шоймера верны, а их переводы Нострадамуса точны, то, соблюдя определенные условия, он войдет в пространство «аномальной параллели». А в конце декабря, во время прохождения Фелицы и Глории в максимальной близости к земле (астроном в Эдинбурге сутками следит за звездным небом), он просто провалится в прошлое.

Причем, в конкретное прошлое – в первую половину 90-х годов, когда он был при власти в одной из самых могущественных стран мира. Теперь, зная ход последующих событий, он смог бы, реализовав свои финансовые схемы, приватизировать всю страну, не делясь с другими банкирами, финансистами и политиками. Но, поскольку эта страна непредсказуема, то результатом его новой приватизации будут только деньги и драгоценные камни. А уж где все это хранить – он позаботится заранее. Пока что у него в швейцарских банках есть и счета, и набитые драгоценностями сейфы, и подвалы замка под Эдинбургом, которым позавидовали бы все гарун-ал-рашиды мира… В 19.00 – рейс на Женеву. Пора заканчивать подготовку к заключительной акции. Он все время держал «яйца в разных корзинах». Теперь сведет их вместе. В Швейцарии нужно забрать набор рубинов для построения пентаграммы Нострадамуса. Дубликат – в Лондоне, дубликат – в Эдинбурге. Его врасплох не застанут.

– Владимир Михалыч! Ну, вы опять напряглись. Расслабьтесь. У вас все хорошо. Ваше новое лицо даже симпатичнее прежнего. Отличие совсем небольшое. Операция по закреплению отслоившейся сетчатки прошла блестяще. Глаз, который у вас побаливал, и как вы говорили, искрил, стал как новенький. И видеть вы стали лучше…

Ну вот, расслабились. Кстати, хорошо, что вы стали использовать для нервной разгрузки деревянные плашки по методике друидов. Друидотерапия делает чудеса. И хорошо, что азбуку друидов стали учить – пригодится. Когда, не знаю, но – на пользу…

Еще хорошо, что дышите по системе Цигун – вот, и живот стал поменьше, скоро вас снова девушки любить будут… И не только за деньги.

Вы уже ничего и никого не боитесь. А то придумали, что Мария Суареш – агент КГБ. Чуть не задушили несчастную малограмотную португалку. А то, что вы посчитали записывающим устройством, был телефон для связи с детьми в Лиссабоне. Вы хорошо ей платите, она может себе позволить купить хороший мобильник для междугородних переговоров. Вы должны доверять своим сотрудникам.

– Ну, все. Сеанс закончен. Можно открыть глаза. Дела у нас идут превосходно, Владимир Михалыч, разрешаю вам запланированный на сегодня вылет в Швейцарию. Но постарайтесь и там не волноваться и дышать – в самолете, в машине, в банке – по системе «Цигун», глубоко и внимательно. Полагаю, когда вы вернетесь, я буду уже дома. Договор на десять сеансов заканчивается. Пролонгировать его пока нет смысла: вы в очень хорошей форме. Тот алгоритм, который для вашего оздоровления задала академик Светлана Васильевна Баранова, мы выдержали.

Лада не стала говорить очнувшемуся олигарху, что Патрикеев и Кадышев приняли решение прямо из аэропорта «Шереметьево» Ладу вместе с встречающими ее мужем и сыновьями отправить в санаторий Генеральной прокуратуры «Истра» до окончания операции. Так спокойнее. Тем более, что на эндшпиль Кадышев, просчитав все варианты развития событий, выделил всего две недели…

– …В общем, Егор, информируй всех участников операции, что всех их родных на время «эндшпиля» мы прикроем – мало ли, разбушуется Осина от отчаяния. Хотя… Всех возможных киллеров и чистильщиков, всю «Структуру» уже взяли.

– Да и я, Борис Михалыч, где мог, соломки подстелил. Однако ж… Непредсказуемый он человек, этот Владимир Михалыч Осинский, он же Сидоров. Пока всех ухитрялся обманывать.

– Он сегодня, по твоим данным, вылетает в Швейцарию?

– Да, официально зарегистрировался для участия в женевском аукционе драгоценных камней Сотбис.

– Я-то считал, что Сотбис – это в Лондоне.

– Все-то вы знаете, Борис Михалыч, да не все. Это живопись, мебель – в Лондоне. А украшения и драгоценные камни выставляются на продажу аукционными домами Сотбис и Кристи в Женеве.