Минти снилась могила. Она лежала в ней под землей, но не в гробу. Гроб — непозволительная роскошь. Она лежала в холодной, мокрой земле — хуже места невозможно представить, — и грязь покрывала ее всю — кожу, волосы, ногти. Старый кот мистера Кроута пришел на могилу и стал разгребать землю лапами, как обычно делают кошки. Минти видела его над собой сквозь прокопанную дыру: серую морду, оскаленные зубы, злобно сверкающие глаза, дрожащие усы. Потом кот вновь зарыл яму, земля набилась Минти в нос и в рот, и она проснулась, жадно ловя ртом воздух. После этого сна ей пришлось встать и принять ванну — посреди ночи.

Слова Лафа о том, что она бормотала с закрытыми глазами, а также фраза Соновии, что разговаривать с собой — первый признак безумия, ей тоже не понравились. Ничего она не бормотала, а закрыла глаза потому, что испугалась. В пабе Соновия с Лафом все время смеялись над ней. Минти решила, что когда в следующий раз захочет посмотреть фильм, то пойдет в кино одна. Почему бы и нет? Раньше она ходила одна — и теперь может. Купит себе пакетик леденцов «Поло». Или банан, потому что он их не любил, — хотя нет, ведь ей нужно будет куда-то выбросить кожуру.

Домой она поехала на автобусе, и на соседнее место сел какой-то мужчина. Минти не собиралась смотреть на него, поскольку была уверена, что это Джок, и даже слышала его голос, шептавший: «Поло, Поло». Но когда она очень осторожно и медленно повернула голову вправо, то увидела совсем другого мужчину, пожилого, с седыми волосами. Должно быть, Джок улизнул, воспользовавшись тем, что она не смотрит, и заставил старика сесть сюда.

Люди редко ходят на сеанс в три тридцать. Многозальный кинотеатр в это время почти пуст. По субботам «Чистюля» закрывалась в час дня, и после обеда Минти решила посмотреть фильм «Талантливый мистер Рипли». Она купила билет, и ей сказали, в какой зал идти. Там сидели всего два зрителя, и в ее распоряжении оказался целый ряд. Джок не появился. Минти не видела его уже неделю — та встреча в автобусе не считается. Она радовалась одиночеству, когда не нужно благодарить за то, что тебе передали попкорн или шоколад, а сидящие сзади люди не просят тебя заткнуться.

Вечера становились светлее. Минти уже могла при свете солнца купить цветы для Тетушки в киоске у ворот кладбища и пройти к могиле. Вокруг никого не было. В последнее время так часто шел дождь, что ваза переполнилась водой, хотя цветы в ней увяли. Минти выбросила их под куст падуба и поставила в воду желтые нарциссы. Затем вытащила из сумочки две салфетки, расстелила на могильной плите и опустилась на колени, зажав между указательным и средним пальцем серебряный крестик. Крепко зажмурившись, она молилась Тетушке, прося навсегда избавить ее от Джока.

Соновия стояла у ворот, прощаясь с Дэниелом, который забегал на чашку чая. Минти не видела его несколько месяцев, с того дня, как получила письмо о смерти Джока.

— Как дела, Минти? — спросил он голосом, каким обычно говорят врачи, легкомысленным и фамильярным. — Полегчало?

— Все в порядке, — ответила она.

— Видела что-нибудь интересное? — Тон Соновии словно намекал, что жизнь Минти обычно скучна, и в нем пряталась насмешка. Минти не ответила. Она чувствовала, что поясной кошелек с ножом внутри сдвинулся под одеждой. — Хочешь надеть на свадьбу Джозефин мое синее платье с жакетом?

Минти растерялась. Не в состоянии придумать предлог для отказа, она смутилась и молча кивнула. Дэниел пошел к машине, которую мог парковать где угодно, потому что на стекле у него была наклейка с надписью, что он врач. Минти хотелось убежать домой, хорошенько вымыться, убедиться, что Джока нет, и закрыть все двери. Вместо этого пришлось пойти к Соновии, заглянуть в ее платяной шкаф и взять синее платье с жакетом — независимо от желания, потому что это единственная вещь, которая ей подходила.

— Я уже не влезаю в него с тех пор, как стала набирать вес, — сказала Соновия.

Минти пришлось примерить платье. Выбора не было. Ей не нравилось, что Соновия видит ее обнаженную кожу, такую бледную и пахнущую мылом, глазеет на поясной кошелек на ее тонкой талии. Платье оказалось немного великовато, но подошло. Минти так дрожала, натягивая его через голову, — неизвестно, сколько раз его надевали и стиралось ли оно, — что Соновия задала свой обычный вопрос: ей не холодно?

— Очень мило. Тебе так идет. Ты должна чаще носить синее.

Минти пристально разглядывала свое отражение в зеркале, пытаясь забыть о том, что платье грязное. Это было зеркало во весь рост, которое Соновия называла «трюмо». За своей спиной она увидела призрак Джока, который открыл дверь и вошел в комнату. Он положил ладонь ей на шею, склонил голову и зарылся лицом в ее волосы. Минти отмахнулась от привидения:

— Уходи!

— Ты это мне? — спросила Соновия.

Минти не ответила. Просто покачала головой.

— Где ты была сегодня днем, Минти?

— Ходила в кино.

— Что, одна?

— Почему бы и нет? Иногда мне нравится быть одной. — Минти сняла платье. Джок исчез. Она протянула платье Соновии, как женщина, покупающая одежду в магазине.

— Я положу его в пакет. — Соновия сказала это бесстрастным, терпеливым тоном, словно разговаривала с капризным ребенком, но Минти было все равно.

Спустившись вниз, она отказалась от чашки чая, а также от джина с тоником, предложенного в качестве альтернативы.

— Мне нужно домой.

Мистер Кроут был в палисаднике, а вместе с ним его сестра. В руке она держала чемодан и, похоже, только что приехала. Фамилия у нее была не Кроут, а какая-то другая, потому что она вышла замуж — лет сто назад. Минти не смотрела на них, просто вошла в дом. Платье и жакет чем-то пахли. В основном затхлостью. На поле жакета обнаружилось пятно — наверное, брызги жира. Минти задрожала, радуясь, что рядом нет Соновии и некому спрашивать, не замерзла ли она. Удовольствие от фильма забылось, вытесненное последующими событиями. Минти чувствовала себя беззащитной перед надвигающейся опасностью. Поднимаясь по лестнице, она все время дотрагивалась до дерева: кремовых балясин, покрашенных коричневой краской перил и розового плинтуса наверху. Тетушке нравилось разнообразие в отделке дома, и Минти была ей за это благодарна. Что бы с ней стало, будь все деревянные предметы в доме белыми, как у Соновии?

Минти набрала ванну и залезла в воду с ножом в руке — сама не зная зачем. Здесь она чувствовала себя в большей безопасности, чем где-либо еще. Призрак Джока никогда не приходил в ванную и теперь тоже не придет. Минти вымыла голову и лежала в ванне, пока вода не начала остывать. Одним полотенцем она обернула тело, другим голову, вытерла нож. Теперь для мытья требовались три полотенца, а не два, но Минти смирилась — все средства хороши, чтобы оставаться безупречно чистой. Потом настал черед чистых хлопковых брюк и чистой футболки. Прежде чем заняться содержимым пакета Соновии, Минти надела черные хлопковые перчатки Тетушки, но все равно держала платье и жакет на расстоянии вытянутой руки. В понедельник она отнесет вещи в «Чистюлю» и сама подвергнет их сухой чистке, а затем как следует отгладит. Оставив платье в неиспользуемой комнате, подальше от мест, где она могла оказаться, Минти сняла перчатки и вымыла руки.