— Пошел ты, Волк, — выпалила она. Не в силах выносить щенячий взгляд обращенных на нее голубых глаз, она повернулась к двери и повернула ручку.

Затем опять.

— Черт.

— Что-то не так? — спросил Волк.

— Нет.

Раздался громкий удар.

— Черт!

— Дай-ка я попробую, — сказал Волк, вставая на ноги. Однако после того, как Бакстер протянула ему сломанную дверную ручку, его решительность несколько поубавилась. — Я все сделаю.

Отойдя в сторону, Бакстер скрестила руки на груди.

Волк подошел к двери. Он посмотрел на дверную ручку в своей руке, потом на отверстие, в котором должна была быть ручка, а затем снова на Бакстер, которая в издевку жестом предложила ему продолжить. Обдумывая дальнейший план действий, он повернулся к перекрытому выходу, поднял руки и как можно громче обрушил кулаки на кусок дерева.

— Мэгги! Мэгги!

Спустя несколько мгновений они услышали движения с той стороны двери:

— Уилл?

— Мэгги? — позвал ее Волк через дверь. — Мы тут заперты.

— О боже!

— Ручка с твоей стороны все еще в двери?

— Да.

Волк подождал, а затем ничего не произошло:

— Мэгги?

— Да?

— Не могла бы ты повернуть ее? — терпеливо спросил он.

— О, могла бы.

Ничего не произошло.

— С твоей стороны можно повернуть ручку?

— Да.

И снова ничего не произошло.

— Мэгги? — настороженным голосом спросил Волк.

— Да?

— Ты повернешь ручку?

— Нет.

Звуки шагов женщины, уходящей на первый этаж, прорезали напряженную тишину в комнате. Волк повернулся к Бакстер и улыбнулся.

Она выглядела весьма рассерженной.

— Она нас выпустит через пять минут, — уверенно сказал он.

Входная дверь хлопнула.

— Десять — максимум.

Двигатель «Мерседеса» на подъездной дорожке завелся.

— Твою ж мать.

Он отошел, пропустив Бакстер к двери. Женщина запустила кончики пальцев в ту дыру, где раньше была дверная ручка. Когда это не возымело эффекта, она нагнулась и попыталась подцепить дверь снизу, чтобы открыть ее. Навалившись всем весом на дверную раму, ей удалось лишь создать большую трещину, побежавшую по шпаклевке словно молния.

— Ты сейчас обвалишь всю стену, — сказал Волк, сев на пыльный пол.

— А-ааа! — в исступлении закричала Бакстер.

Она быстрыми шагами прошла на другую сторону комнаты и уселась под окном.

— Вероятно, — начал Волк, — это удачный момент, чтобы…

— Пожалуйста, не говори со мной, — отрезала она.

Она закрыла глаза и заставила себя провалиться в сон.

* * *

Прошло тридцать пять минут.

Бакстер упрямо не открывала глаза все это время, все более раздражаясь от негромких похрапываний, издаваемых Волком, который вырубился почти тут же.

Она съежилась от холода и осторожно открыла один глаз: он сидел, облокотившись на стену и задрав голову, от чего рот его раскрылся, в точности в той позе, в которой он сидел перед тем, как она закрыла глаза. Он выглядел изможденным даже во сне, отверженным: клочковатая борода, непричесанные волосы, то, как пальто свисало с него, скрадывая его присутствие, которое он так легко демонстрировал всем. Будто бы тот «огонь», который принес ему столько сердечных терзаний, наконец-то потух. Она не могла не вспомнить, что почувствовала то же самое по отношению к Летаниелю Массе, одетому в синий комбинезон и прикованному наручниками к столу в тюрьме Белмарш.

Даже самое неистовое пламя обречено рано или поздно задохнуться.

Он выглядел умиротворенным. Она потянулась к случайному шурупу и швырнула его через всю комнату в него. К ее удовольствию, шуруп попал ему точно в лоб, после чего упал и запрыгал по полу, а женщина еще раз притворилась спящей.

— Какого?.. — посетовал Волк, держась за голову и потерянно осматривая комнату.

— Чего шумим? — спросила Бакстер. — Тут вообще-то люди спать пытаются.

— Могу я кое-что сказать? — Волк громко зевнул.

— Категорическое нет.

— У тебя нет ни малейшего права так злиться на меня, — несмотря на запрет сказал он.

— Серьезно? Вот так ты свою мысль начинаешь?

— Ты злишься на меня из-за моего ухода… но ведь это ты сказала мне уходить! — сказал Волк, не столько зло, сколько возмущенно. — Потому что, кажется, я припоминаю одну персону, мочившуюся кровью на пол, и себя, создающего чертовски убедительный образ «непонятого героя», готового сдаться, чтобы спасти тебя. Ты сказала мне уходить!

— Тебе не приходило в твою тупую голову, что, возможно, просто возможно, тебе в первую очередь не следовало ставить меня в такое положение?! — возразила Бакстер, не столько возмущенно, сколько зло. — Восемнадцать месяцев от тебя не было ни единой весточки!

— А чего ты ожидала? — спросил Волк, повышая голос. — После всего, чем ты рисковала, чтобы помочь мне? Я знал, что они бы следили за тобой.

— Ты хоть немного понимаешь, через что я прошла за последние месяцы?

Волк открыл было рот, чтобы ответить, но лишь печально кивнул. Его взгляд был прикован к швам и многочисленным ранкам на ее лице.

Бакстер закрыла лицо руками.

Помедлив, Волк встал и сел рядом с ней.

— Тем вечером, — он вздохнул, облокотив голову о стену, — когда ты была во всех новостях… В мозгу отпечатался образ: ты стоишь там, над всем городом, а между тобой и пропастью лишь несколько осколков разбитого стекла. — Казалось, слова причиняли ему боль. — Он сказал мне держаться подальше.

— Финли? — спросила Бакстер, явно уязвленная.

— Я просил его встретиться со мной. Он отказался. Он сказал мне, что у тебя уже кто-то есть… Томас?

Она не ответила.

— Сказал, что у тебя новый напарник, агент ЦРУ и Эдмундс, и… — голос Волка чуть-чуть надломился, — он сказал, что они с Мэгги всегда за тобой присмотрят.

Обоим нужны были несколько секунд на раздумья.

— Поэтому-то ты был так уверен? — спросила его Бакстер.

Волк пожал плечами.

— Мы оба повидали достаточное количество самоубийств за эти годы, — начала она, — и знаем, что люди могут хорошо что-то скрывать. Но это вовсе не значит, что ничего нет… на заднем плане… что-то, что было тут все это время.