Машину отогнали в глубину двора и набросали на нее гору картонных ящиков, в изобилии лежавших рядом с мусорным контейнером.

После маскировки только никелированный радиатор автомобиля выглядывал из под огромной кучи картона, наваленной сверху. Куча органически вписалась в окружающую обстановку захламленного двора.

Отойдя на три метра, Василий Петрович критически окинул взором результат маскировки и, ткнув пальцем в радиатор, заставил Иванова прилепить на него кусок оберточной бумаги. Майор остался доволен работой. Открыв переднюю дверь, забрался на свое водительское место, начал ковыряться в бардачке.

Два автомата, «узи» и «АКСУ», поместились в небольшой кожаной сумке, легкомысленно повешенной майором через плечо.

Эмма вышла из стеклянного павильона уже одетая в белый халат и, деловито стуча каблуками по каменным плитам, направилась к выходу со двора, делая вид, что к компании Филарета она не имеет никакого отношения.

Второй, сложенный поперек белый халат она держала в левой руке.

– Это тебе вместо торта! Там их столько было, что прямо глаза разбегаются, а так как я не знаю, что выбрать, то решил положиться на твой вкус, – объяснил Филарет ситуацию, ловко всовывая в нагрудный кармашек халата сто долларов.

– Давай я шумомер подержу, – предложила Эмма, подавая белый халат, и тут же начала объяснять ситуацию: – В подвале установлен насос для подкачки воды. Мне на него соседка сверху давно жалуется, но все руки не доходили. Если что, попросим ее написать жалобу задним числом.

– Нет вопросов. Мы сейчас напишем жалобу от ее имени, а вон тот мужик будет изображать разгневанного жильца. Второй – его родственник, седоватый мужик, работает в администрации поселка и является народным депутатом, – на ходу фантазировал Филарет.

– Ты зря иронизируешь по поводу местной власти. Я действительно депутат поселкового совета. Вот мое удостоверение! – обиделся на современную власть майор, доставая из заднего кармана красную книжечку.

– Принимается! – ответила за всех Эмма, выходя на улицу Чапаева.

Следующий дом оказался метрах в двадцати слева, а вход во двор оказался закрыт новыми металлическими решетчатыми воротами, выкрашенными пунцовой краской.

Снаружи висел огромный амбарный замок.

– Ни ворот, ни замка неделю назад не было, – растерянно проговорила Эмма, указательным пальчиком трогая замок размером с глубокую тарелку.

Автомобильный гудок раздался сзади них.

– Кто это идет во двор? Здесь частная собственность! Я никого не приглашал! – закричал полный черноусый парень, высовываясь из окна потертого зеленого «Москвича»-пирожковоза.

– Вы Гусаров Вахид Каюмович? – надменно спросила Эмма, вздернув пухленький носик.

– Извините, я вас сразу не узнал, – заискивающе улыбнулся Вахид, мигом выскакивая из машины.

– Откройте ворота. На вас поступила жалоба, – Эмма выдержала эффектную паузу и, дождавшись, пока Вахид отопрет ворота и откроет их перед ней, больше не произнесла ни слова.

Филарет заметил, что руки Вахида тряслись, когда он открывал замок.

Пройдя во двор, Эмма остановилась посередине двора и, увидев у стены дома большую кучу оберточной бумаги, гневно посмотрела на Вахида, который в это время закрывал замок, просунув руку сквозь решетку ворот.

Филарет заметил, что машина, на которой приехал Гусаров, оставлена за воротами.

– Почему во дворе мусор? – прокурорским тоном спросила Эмма.

– Сейчас уберут, Эмма Валериановна! – засуетился Вахид, делая попытку сбежать в открытую железную дверь подвала.

– Подождите, пожалуйста, женщину! – ледяным тоном, не допускающим возражений, попросила Эмма.

Филарет внутренне восхитился самообладанием санитарного врача, которая не могла не понимать, в какую авантюру ввязалась.

– На вас поступила жалоба по поводу шума водяного насоса, который установлен в подвале.

– Это не мой насос! – обрадованно закричал Вахид.

– Меня не интересует ведомственная принадлежность насоса. Вы арендовали подвал – значит, я должна попросить вас поприсутствовать при замерах шума от этого насоса. Сейчас наш инженер в вашем присутствии и присутствии депутата городской Думы проведет замер шума, а потом уже мы будем с вами говорить. Вы никуда не уходите, вам придется еще пройти в квартиру заявителя и там провести замеры шума, – непреклонным тоном проговорила Эмма.

Филарет заметил, как при слове «инженер» дернулось лицо Вахида.

– Пожалуйста, Эмма Валериановна! Мы вам всегда рады! – засуетился Вахид, расплываясь в приторной улыбке.

Он открыл пошире дверь подвала, приглашая войти.

Бетонный спуск в подвал не освещала ни одна лампочка. Спустившись на два пролета вниз, они увидели тускло светившую лампочку без абажура, установленную над дверным проемом.

Массивная, только что установленная металлическая дверь, была открыта настежь.

Дверь была новая: на толстом черном железе еще не потемнели ожоги свежей сварки. Багровые потеки металла темнели вокруг внутреннего замка и массивных петель.

Холодный, сырой воздух, пахнущий табаком, несвежим человеческим телом стоял в кирпичном коридоре высотой два с половиной метра.

Направо и налево коридор уходил в непроглядную темень. Прямо перед ними старинная железная лестница с коваными перилами по бокам уходила круто наверх.

Насос стоял под лестницей, весь покрытый паутиной и пылью. Ржавые трубы отходили от него в разные стороны. Ни пакетного выключателя, ни рубильника на стенах не наблюдалось. Толстый черный провод шел по полу, поднимался по стене и исчезал в потолке.

– Включите свет, пожалуйста, – попросил Филарет, подходя к насосу.

В подвале вспыхнул яркий свет.

Осмотревшись, Филарет начал диктовать Эмме, которая быстро записывала в маленький блокнот.

– Центробежный насос установлен под лестничным маршем, изготовленным из металла. Насос установлен без виброопор, жестко на бетонном основании, нет гибких вставок на всасывающем и нагнетательном трубопроводе. Заделка труб в стены жесткая, что является дополнительным источником звуковой вибрации и как следствие – шума. Вот, собственно, и все нарушения. Сейчас будем замерять шум.

– Вахид! Извините, не расслышал ваше отчество, включите, пожалуйста, насос.

– Можно просто Вахид! – махнул рукой чеченец и добавил: – Я не знаю, где он включается.

– Что же нам делать? – развел руками Филарет.

– Пошлите кого-нибудь наверх – пусть включат! – приказала Эмма.

Вахид, обернувшись к пустому коридору, по-чеченски сказал длинную фразу.

Охранник, моментально вынырнувший из темноты, затопал армейскими ботинками вверх по железной лестнице. Послышался скрежет открываемого замка металлической двери, визг несмазанных петель, и ботинки охранника глухо затопали вверх.