– Нет, они откупаются, золотом и дарами откупаются. Это не покорность, а покупка. Потребуй десятую долю всего, что имеют. Вот если дадут, значит, покорились. А если нет…

И все равно Бату усомнился:

– Дадут, если столько золота и мехов прислали, значит, еще дадут.

– Золото дадут, а ты от всего десятую часть потребуй, и от людей тоже. Но главное – от их женщин и детей! Человек может дорого заплатить и остаться врагом, а вот если своих женщин и детей отдаст, значит, покорился. У молодого князя жена-красавица, возьми к себе в шатер.

– У меня своих много.

– Не бери в жены, просто возьми в шатер, если не враг тебе, отдаст… Вот тогда и увидишь, только ли откупиться решили или под твою руку навсегда встали.

Жена Федора Евпраксия действительно отличалась красотой неописуемой, красавица из красавиц. И расцвела после рождения сыночка на диво, хотя, казалось бы, уж куда лучше.

Князь Федор помнил наказ отца, терпел сколько мог, все требования выполнял, кланялся и тянул время как мог в надежде, что пришлет Великий князь в помощь Рязани свои полки. А нет, так хоть горожане получше подготовиться успеют. Ценой своей жизни покупал это время, хотя надежда вернуться все же оставалась, хан был милостив и дары принял.

И все же наступил день, когда Бату потребовал последнее:

– Клянись за своего отца и Рязань, что отдадите десятину во всем, – Федор уже согласно кивнул, но хан продолжил, – не только в богатстве, но и в людях, как дают все покорные мне страны.

– В каких людях, хан?

Синие глаза Бату прищурились:

– А во всех. У тебя, князь, жена-красавица, я слышал. Дай ее мне в шатер, хочу посмотреть на урусскую красоту…

Лицо молодого князя стало каменным и побелело. Вот, значит, какую хитрость придумал злой хан! Вся его ласка – один обман, не хотел он никаких договоров, пришел разорить Русскую землю, и не о чем было разговаривать!

– И сына своего дай, я из него хорошего полководца выращу…

Федор не выдержал, даже представить не мог, как нежная красавица Евпраксия с маленьким княжичем вдруг окажется в этих шатрах! Глаза молодого князя метали молнии:

– Убьете нас, тогда и будет все ваше! А доколе мы живы, не видать вам ни наших жен, ни наших детей, ни наших городов!

Бросившегося на хана Федора зарубили, но хоронить не стали, выбросили вон. Тело подобрал верный воспитатель, сумел дотащить до стен Рязани, он и сообщил о гибели князя Федора.

Монголы подступили к Рязани… Их стенобитные орудия бухали и бухали, разбивая и без того не слишком крепкие стены. Защитники выбивались из сил, ведь их никто не мог заменить, а враги у орудий меняли друг дружку. От недосыпания, усталости и голода ослабели, иногда было непонятно, что это дрожит, стена под ударами огромных камней или собственные ноги. Но рязанцы все равно все были на стенах, забрасывали в ответ стрелами, камнями, лили кипяток и горячую смолу…

И все же наступил страшный день, когда камни разрушили стены в нескольких местах. Словно бурная вода в половодье, только очень грязная, хлынули по улицам Рязани монголы. Отовсюду раздавались предсмертные крики мужчин, вопли и визг женщин, призывы о помощи, на которые некому было отвечать… довольный хохот врагов. Рязань гибла под смех победителей.

Едва успели дойти до Рязани, как догнало известие о взятии Пронска. Рязань сопротивлялась целых семь дней. И была уничтожена. На сей раз Субедей даже не заботился о распространении страшных слухов, понимая, что в большом городе найдутся те, кто сможет бежать и рассказать о творимых зверствах. Заикающиеся от ужаса, потерянные рязанцы – лучший способ испугать тех, кто еще только должен будет защищать свои города.

Но молва народная разнесла еще одно: княгиня Евпраксия, услышав о гибели мужа и требованиях жестокого хана, поднялась на самый верх собора, куда смогла, и бросилась вниз с дитем на руках! Красавица Евпраксия осталась в народной памяти как пример верности и любви…

А помощи Рязань ни от кого не дождалась… В Чернигов отправился за подмогой боярин Евпатий Львович Коловрат, но, когда он вернулся, приведя всего три сотни воинов (больше не дали, боясь оголить свой город), Рязань уже пала. Коловрат и его воины увидели страшную картину разорения и гибели, но не испугались, напротив, собрав разбежавшихся по лесам русских воинов, Евпатий принялся наносить удары по тылам монгольского войска!

Когда Батыю впервые донесли об этом, он взъярился:

– Эти урусы что, как трава после выпаса, снова поднимаются?! Мне твердили, что Рязани больше нет, что урусов сзади больше нет, а они убивают моих воинов!

Пришлось отправить против досаждавшего Евпатия Коловрата с его небольшим войском для начала багатура Хостоврула, знаменитого богатыря, шурина самого хана. Хостоврул похвалялся:

– Я приведу этого червяка к тебе на аркане, он будет ползать у твоих ног, хан, вымаливая себе быструю смерть!

Злой на неожиданное нападение Бату презрительно кривил рот:

– Нет! Он будет мучиться долго-долго, по часу за каждого погибшего по его вине моего воина. Приведи!

В одной из стычек монголам удалось взять в плен пятерых русских, которые под пытками назвали верное число воинов Коловрата и подсказали, где находится сам отряд. Встреча Хостоврула и Коловрата состоялась, но монгольскому багатуру не только не удалось привести русского боярина на аркане к своему хану, но даже ранить Евпатия. Они сошлись в поединке, и, прежде чем монгол успел взмахнуть своей саблей, оказался разрубленным пополам до самого седла. Остальные монголы в ужасе не смогли сдержать натиск русских и были биты.

Вот теперь Бату уже не просто злился, он был вне себя. Какой-то боярин, даже не полководец, смеет сопротивляться тогда, когда князья урусов бегут?! Их можно только уничтожать!

Против отряда Евпатия Коловрата было послано куда более мощное войско. Легенда гласит, что Евпатия Коловрата попросту… расстреляли из камнеметных орудий! Возможно, они действительно были окружены и именно так убиты. Одно несомненно – Батый потребовал, чтобы тело несдавшегося боярина доставили к нему в ставку, и долго разглядывал даже мертвого врага, качая головой:

– Таких удальцов не видали.

Батый разрешил оставшимся в живых воинам из отряда Коловрата похоронить своего предводителя с честью.

Но это не остановило монгольское нашествие, страшная волна покатилась по Руси, оставляя за собой уничтоженные города, горы непогребенных трупов, стон, плач, сея смерть и разрушения. Даже если монголы действовали не без помощи, а может, и по приглашению кого-то из русских князей, их жестокости по отношению к жителям городов и весей оправдания нет. Разве может человек, любящий свой дом, свою землю, не сопротивляться набежнику? А за сопротивление у монголов следовала смерть.

Пали Москва и Коломна. В сражении за Коломну чудом остался жив сын Великого князя Юрия Всеволод, примчавшийся к отцу с сообщением о продвижении монголов. Вот теперь Великий князь забеспокоился по-настоящему. Это уже не походило на обычный набег степняков, которые разоряли южные окраины и поскорее уходили обратно, чтобы не быть битыми. Но когда князь собрался на Волгу собирать новые войска, воспротивились владимирцы: князь нас бросает! Пришлось оставить в городе княгиню Агафью Всеволодовну и младших сыновей Всеволода и Мстислава, это успокоило горожан, за семьей князь вернется. Не смог, великая княгиня и ее дети погибли вместе с остальными горожанами в соборе, когда монголы, взяв город, подожгли его.