— Тебе нужно научиться наслаждаться моментом, а не искать повод для озабоченности.

— Я не хочу, чтобы про меня ходили слухи.

— А что плохого в слухах?

— Это неприятно.

— Как тебе может быть неприятно мнение посторонних людей? Главное ведь твоя жизнь и твои эмоции. Зачем лишать себя кайфа в угоду чужим людям? Так можно прожить очень скучную жизнь.

— Возможно, но…

— Такси подъехало, поехали, — перебил Маргошу, быстренько заталкивая ее в машину.

А то сейчас начнется: ”Я с тобой не поеду”.

— Вас вообще не интересует мое мнение, — разозлилась Марго, — может, у меня голова болит, и я хочу домой, чтобы полежать на кровати.

— С чего ты так решила, что меня не интересует твое мнение? Если болит голова, мы можем купить в аптеке таблетки, а если тебе не понравится со мной развлекаться, я тут же отпущу тебя домой. Но ты даже не попробовала, а уже сидишь вся кислая.

— У тебя есть час, после чего я поеду домой, — бурчит Маргоша, отворачиваясь к окну.

— Поверь, тебе понравится, — улыбнулся.

Когда мы приехали на место, выбор аттракционов для взрослых был не слишком большим. Но я не терял надежды хоть немного развлечься.

Сначала мы покатались на машинках, если сначала Марго чувствовала себя неуютно, то к концу уже хохотала, пытаясь избежать нашего столкновения.

Мне нравилось видеть ее такой: улыбающейся, смеющейся.

Улыбка украшает любую женщину лучше, чем самый дорогой бриллиант на шее. А Маргошу она не только украшала, но и делала очень привлекательной в моих глазах.

Даже мой контуженый друг внизу слегка взбодрился, заценив точеные ножки кошки, когда она выбиралась из машины.

— Покажи мне фотографии, я, наверное, вышла не очень, — Марго забыла про холодность и прижалась ко мне.

— Смотри, — показал пару селфи, которые я успел сделать.

— Сколько у тебя фотографий! — воскликнула кошка.

— Люблю запечатлеть хорошие моменты, или не очень хорошие, когда мне грустно, например, это память.

— Обычно девушки любят фотографироваться, а не мужчины.

— Я раньше не любил, терпеть не мог.

— Что изменилось? — спросила с улыбкой.

— Моя жена попала в аварию и умерла.

— Прости, я не знала.

— Не нужно извиняться, я могу об этом разговаривать. Понимаешь, Франциска была очень удивительной женщиной, жизнерадостной, а я был очень занудным и ворчливым, — улыбнулся, вспоминая прошлое.

— Ты ворчливым? — удивилась кошка.

— Да, всегда пытался заглушить ее жизнерадостность. Мне было неловко, когда она слишком громко смеялась, или вся измазывалась в мороженом, и терпеть не мог ее манию фотографироваться. Черт, она раздражала меня жутко, что я запретил фотографироваться при мне. Но при этом я ее очень любил, и она знала об этом, поэтому все мои запреты воспринимала с юмором. Старалась не обращать внимание, хотя иногда очень сильно обижалась и не разговаривала со мной неделями, — грустно улыбнулся и почувствовал острый укол боли внутри, — и, когда она умерла, оказалось, что у нас было только несколько фотографий вместе и то на свадьбе. Мы прожили пять лет, собирались завести ребенка, а все, что у меня осталось — это две фотографии.

— И ты стал фанатиком сэлфи? — мягко спросила Марго, нежно стирая одинокую слезу с моей щеки.

— Да, ярым фанатиком, у меня даже есть серия сэлфи с туалета, — усмехнулся.

— Какой ужас, — улыбнулась Марго.

— Не то слово, Алекса это сильно бесит, и я от этого получаю еще больше удовольствия.

— Что Алексу вообще нравится? — спросила, слегка раздраженно.

— Может быть расскажешь, что случилось?

— А он тебе не рассказывал?

Маргарита

Мы сидели с Адрианом в обычной блинной: пили чай, ели блинчики со сгущенкой и разговаривали.

— Не пойму, ты хочешь вернуться к мужу? — хмурится Адриан.

— Нет, конечно, — фыркнула.

— Тогда я ничего не понимаю.

— Во-первых, я не люблю, когда на меня начинают давить.

— А во-вторых?

— Мне страшно.

— Неужели ты чего-то боишься? — улыбнулся Адриан, сжав мою руку.

— Боюсь, что меня как накроет депрессия после того, как я получу бумажку о разводе, что я из нее не выберусь.

— А есть предпосылки к депрессии? — Адриан пересел поближе ко мне и приобнял за плечи.

— Есть.

— Расскажешь?

— А тебе это будет интересно? — усмехнулась.

— Если бы мне было не интересно, я бы не спрашивал.

— Я не знаю с чего начать, не такой уж любитель раскрывать душу.

— Когда болит, лучше проговаривать вслух, легче не станет, но ты хотя бы не сожрешь себя изнутри.

— Может быть.

— Я знаю, о чем говорю, кошечка. Так что начинай жалобно мяукать, а я буду тебя ласково поглаживать по головке.

Адриан, притянул к себе еще ближе, заставляя положить голову ему на плечо.

— Удобно?

— Да, но слегка некомфортно, что подумают…

— Плевать! Лучше расскажи мне, как ты пережила измену?

— Ух… Мои чувства к мужу угасли давно, и когда застукала с соседкой, то ничего не почувствовала.

— Совсем?

— Угу. Только потом поняла, что была, словно под наркозом, и не ощущала боль. А потом в моменты, когда я одна, воспоминания всего хорошего, что у нас было, пересекаются с той ночью, и мне становится больно. Понимаешь, я ведь ничего к нему не чувствую, вот ни капельки, иначе бы не легла к вам в постель, а все равно болит.

— Потому что тебя предали, это всегда очень болезненно.

— А еще мне всегда хотелось выйти замуж раз и навсегда. И развод даже в самом страшном сне не могла представить. Как выходить замуж во второй раз? Как довериться? Как избавиться от мысли, что все рано или поздно закончится?

— Малыш, ты слишком сильно накручиваешь себя. Понимаешь, ты не разведешься, но мыслей будет становиться еще больше. Ты проблему не решаешь, а прячешься от нее. Да, будет страшно, мне вот страшно обрести любимую женщину и вновь ее потерять, но я же не заперся в квартире, чтобы не видеть других женщин. Можно сказать, смело иду к тому, чтобы влюбиться в одну обворожительную особу.

— Льстец, — улыбнулась.

— Хочешь, я поеду с тобой в ЗАГС, поддержу?

— Хочу, — сказала чуть тише.

— Давай сходим, когда тебе будет удобно, — мягко сказал Адриан.