Шириам и Мирелле мгновенно обернулись к Суан. Затем к ней повернулись и все прочие Айз Седай. Глаза их, как и подобает глазам Айз Седай, были холодны и суровы, как и их лица. Поначалу Суан встретила эти взоры столь же бестрепетным взглядом, затем чуточку стушевалась. Слегка покраснев, она поднялась со стула.

— Возможно, я несколько поспешила, — негромко пробормотала она. На взгляд Эгвейн, это не слишком походило на прежнюю Суан Санчей.

Но дело было даже не в неожиданной кротости Суан. Эгвейн решительно не могла взять в толк, что же здесь происходит. Что именно затеяли эти женщины? И почему ее, Эгвейн, подвесят на солнышке, если они не сумеют довести задуманное до конца?

Сестры переглянулись с непроницаемым видом, столь обычным для Айз Седай. Первой кивнула Морврин.

— Ты вызвана сюда по особой причине, — торжественно изрекла Шириам.

Сердце у Эгвейн екнуло. Что же они знают? Что им нужно?

— И причина эта заключается в том, — продолжила Шириам, — что тебе предстоит стать новой Амерлин.

Не следует ли мне рассмеяться? Так размышляла Эгвейн, ошарашенно уставясь на Шириам. Может, за время пребывания среди айильцев она просто разучилась понимать шутки Айз Седай? Но в раскосых зеленых глазах Шириам не было ничего похожего на улыбку. В них вообще ничего не читалось, как и в глазах остальных сестер. Разве что ожидание. Нет, Суан вроде бы слегка улыбалась, хотя за улыбку можно было принять и простой изгиб губ. В колеблющемся свете ламп все лица казались какими-то необычными.

Голова у Эгвейн шла кругом, колени подгибались. Не раздумывая, она опустилась на стул с прямой высокой спинкой — и тут же вскочила, что, кажется, прояснило ее ум. Самую малость.

— Я ведь даже не Айз Седай, — едва дыша, пробормотала она первое, что пришло в голову. Это все равно не имело — не могло иметь! — никакого значения. Они ведь просто шутили или… или что-то…

— Это не препятствие, — твердо заявила Шириам, затягивая потуже свой голубой кушак.

Беонин кивнула, и ее медовые косы качнулись.

— Амерлин является Айз Седай — так гласит закон Башни. Об этом недвусмысленно сказано в нескольких местах, «…будучи Айз Седай, Амерлин…», «Амерлин, как и все Айз Седай.. „, ну, и так далее. Но нигде не сказано, что для того, чтобы стать Амерлин, женщина должна уже быть Айз Седай. — Законы Башни знали все сестры, но Серые, как посредницы, разбирались во всех тонкостях, и Беонин непроизвольно заговорила назидательным тоном: — Что же до законов, определяющих порядок избрания, то там и слов „Айз Седай“ нет. Говорится о „призванной к служению“, «представшей перед Советом“ и все в этом роде Конечно, можно считать, что составительницы законов полагали это само собой разумеющимся Но каковы бы ни были их намерения, они не записали ничего такого, что могло бы помешать…

— В их намерениях сомневаться не приходится, — вмешалась в разговор Карлиния, и Беонин нахмурилась. — Ясное дело, они просто не сочли нужным упоминать столь очевидное. Однако с логической точки зрения закон следует трактовать лишь буквально, что бы ни имели в виду его составители.

— Зачастую законы имеют мало общего с логикой, — ядовито заметила Беонин, но, минуту помолчав, добавила: — Однако в этом случае ты совершенно права. И Совет придерживается того же мнения, — промолвила она, обращаясь уже к Эгвейн. Все эти женщины настроены вполне серьезно.

— Сделавшись Амерлин, ты тем самым станешь и Айз Седай, — с серьезным видом пояснила Анайя.

Суан едва заметно улыбалась — все-таки это была улыбка, — но и она выглядела серьезной.

— А Три Обета ты сможешь принести по возвращении в Башню, — сказала Шириам. — Мы подумывали о том, чтобы ты произнесла их здесь, но потом решили, что без Клятвенного Жезла они все равно не будут иметь силы. Их могут счесть ложными, так что лучше подождать.

Эгвейн невольно села — уже во второй раз. Может, Хранительницы Мудрости были правы, и, посетив Мир Снов во плоти, она просто-напросто лишилась рассудка?

— Это безумие! — запротестовала она. — Какая из меня Амерлин? Я… я…

— Возражения громоздились одно на другое, так что она даже не могла их высказать.

Она слишком молода. Даже Суан, самую молодую Амерлин в истории Башни, возвели на Престол Амерлин, когда ей было уже тридцать… Она, Эгвейн, лишь недавно начала учиться, хоть ей и известно кое-что о Мире Снов… Амерлин должна быть мудрой. Принято считать, что все Амерлин мудрые, а она чувствовала себя растерянной и сбитой с толку… Большинству женщин приходится провести лет десять в послушницах и столько же пробыть Принятыми. Некоторые, правда, продвигались куда быстрее, как, например, Суан, но… Но ведь она, Эгвейн, послушницей не пробыла и года, а Принятой и того меньше…

— Это невозможно! — Вот и все, что Эгвейн удалось произнести вслух.

Морврин фыркнула, чем весьма напомнила Эгвейн Сорилею:

— А ну-ка успокойся, дитя, не то я живо приведу тебя в чувство. У нас нет времени охать, ахать и впадать в панику.

— Но я же знать не знаю, что мне делать! Понятия не имею! — Она глубоко вздохнула, стараясь унять неистово бьющееся сердце. Это помогло. Немного, но помогло. Что бы они ни говорили, что бы ни делали, она не позволит себя запугать. Бросив взгляд на суровое лицо Морврин, Эгвейн мысленно добавила: Пусть она шкуру с меня сдерет, все равно не запугает. — Все это нелепо, — сказала девушка вслух. — Смехотворно! И я не позволю выставить себя на посмешище, так и знайте А если Совет и вправду вызвал меня только для этого, то они услышат то же самое.

— Боюсь, девочка, что выбора у тебя нет, — вздохнула Анайя, разглаживая розовое шелковое платье, украшенное рюшами и кружевами. — Ты не можешь отказаться от призыва к служению на Престоле Амерлин, как и от призыва предстать перед судом. Недаром и то и другое обозначают одним словом.

Приободрила, нечего сказать.

— А окончательное решение вынесет Совет, — добавила Мирелле, ничуть не улучшив настроения Эгвейн.

Неожиданно Шириам улыбнулась и, обняв Эгвейн за плечи, сказала:

— Ни о чем не тревожься, дитя. Мы всё тебе объясним и растолкуем. Для того мы здесь и собрались.

Эгвейн молчала — у нее просто не было слов. Возможно, повиноваться закону вовсе не значит оказаться запуганной, но ей почему-то казалось, что разница здесь невелика. Однако собравшиеся приняли ее молчание за согласие — и в определенном смысле они были правы. Тут же, не мешкая, они отправили Суан разбудить членов Совета и известить их о прибытии Эгвейн. Та слегка поворчала, но подчинилась.

Суан и за дверь выйти не успела, как в комнате воцарилась круговерть. Дорожное платье Эгвейн стало предметом оживленного обсуждения, причем без ее участия. В конечном итоге Айз Седай разбудили дремавшую на стуле в задней комнате пышнотелую служанку и велели ей принести все платья Принятых, какие она раздобудет, причем строго-настрого заказав говорить, кому и зачем они понадобились.