— Тебя. — Магнус утвердительно качнул головой. — Великий Миракл мертв.

— А я кто? — спросил я безучастно.

— Либо не Великий, либо не Миракл, либо ни то ни другое. Да и я уже не Магнус Торвальдсон.

— Я сегодня понял, что больше не испытываю ненависти к отцу и не хочу затмевать его славу. Я хочу своей славы. А еще я хочу к Аркадии.

— Так иди, — просто сказал Магнус.

— Я — их враг. И для нее я уже враг. У нас с тобой нет выбора, Магнус.

— Выбор есть всегда. А тем, кого ты объявил своими врагами, не чуждо слово «милосердие». Если бы я мог все вернуть. А для тебя что толку приобрести весь мир, если душу свою потеряешь?

— Сам придумал, мудрец?

— Нет, это задолго до меня сказали. Она — твоя душа. Возможно, только она что-то и значит в твоей жизни.

— Но я привязан к этому куску камня. — Я со злостью ударил по алтарю кулаком.

Магнус встал, покачнулся, чуть не упал, но оперся об алтарь и удержался на ногах. Опустил голову и застыл в этой позе, что-то бормоча. Наконец он взглянул на меня мутными глазами.

— Иди. Ты свободен. Защита замка не работает.

Я тоже встал, отбросил недопитую бутылку. Она разлетелась вдребезги, ударившись о стену.

— Ты без меня здесь недолго протянешь. Хорошо подумал?

— Ерунда. Что-нибудь придумаю, — отмахнулся он.

— Доставай меч, — приказал я.

Он вынул клинок из ножен, не понимая, чего я хочу. Происходящее с трудом доходило до Магнуса сквозь пелену алкоголя. И все-таки он заметил момент удара, даже попытался его отразить. Серп-меч легко пробил его защиту и нашел сердце. В его глазах я увидел лишь разочарование да еще легкий налет презрения.

Серый пепел взвился облачком. И тут же на алтаре появилось тело.

— Гад ты, Миракл, — произнес Магнус, садясь. — Столько алкоголя перевел зря. Я опять трезвый.

— Ты можешь вернуться к своим. — Я улыбнулся. — Условие выполнено. Любая проверка подтвердит, что я убил тебя лицом к лицу, и мы не сговаривались.

Магнус потер то место, куда вошел мой меч. Одежда была разрублена, на теле белел свежий шрам.

— Я не верю в это, — пробормотал он.

— Спасибо тебе, Магнус, — сказал я. — Ты был со мной до конца, и даже больше. Мы, плутонцы, богаты только на точные удары. Отплатил чем смог. Надеюсь, мы еще встретимся. А сейчас поспеши.

— Ты тоже, Миракл. Боюсь, плутонцы не оценят наших с тобой желаний.

— Магнус, я ошибался, — тихо сказал я вослед ему. — Ты — дайх.

Я знал, что он уйдет не один. Те из перебежчиков, что сплотились вокруг Магнуса, последуют за ним. Люди верили ему. Странно получается в этой жизни. На Плутоне, когда все начиналось, верили мне, а Магнуса и в грош не ставили. Сейчас за ним идут те, кто считал себя выше него, а меня всего лишь боятся, но прежнего доверия нет. Этот замок, этот алтарь — для меня они стали новым Плутонским Пауком. Я рвал его сети, я уходил. И все-таки алтарь сделал мне последний подарок. Еще бы, я ведь первый, кто мог уходить в Мир Видений и какое-то время был приобщен к Северному алтарю. И подарил он мне видение.

Магнуса ввели к Альву связанным. Оружие у него отобрали, а кроме сокрушающих врагов, охраняли его еще двое сотрясающих Вселенную. Я понял: они его опасались. Опасались человека, которого сейчас, расставшись с ним, я мог бы назвать своим другом. И я гордился этой дружбой. Ему было страшно, он был бледен, но смотрел он прямо в глаза конунгу, и этот взгляд смутил Альва, помнившего Магнуса-труса.

— Крысы бегут с тонущего корабля? — спросил Альв.

— Крысы уже сбежали давно. Теперь корабль покидают те, кому не нужно то, во что его превратили эти крысы, — ответил Магнус, и голос его не дрогнул. — Я мог бы перехватить руль, если бы хотел. Но я хочу другого.

— Чего же?

— Чего и всегда. Я хочу вернуться домой.

— Твой дом не здесь. Зачем же ты пришел?

— Я хотел положить свой меч к твоим ногам, но, увы, сейчас не могу этого сделать за неимением меча. Твои стражники посчитали, что с ним я слишком опасен.

— Ты изменился, Магнус… — Альв наклонился вперед, рассматривал его с интересом. — У тебя хватает духу иронизировать перед лицом смерти. Ты знаешь, что я повелел казнить всех, кто остался служить плутонцам?

— Наслышан. Но прежде я хочу сказать тебе несколько слов. Если после этого ты все же решишь меня казнить, я приму твой приговор. Прошу лишь о снисхождении к тем, кто последовал за мной.

— Почему я должен быть к ним снисходителен?

— Потому что это я убедил их, что они не предают домена, служа мне. Ты ведь знаешь, как убедительны могут быть адепты Юпитера. Мне кажется, ты выше мелочной мести и все-таки сможешь разобраться, где вина, а где слабость.

— Я вижу, ты умеешь говорить, и неплохо. Вина каждого из них будет определена, и наказание назначено. Ты достиг хотя бы одного: убедил меня не утопить их всех скопом в море.

— Значит, уже не все так плохо. — Магнус удовлетворенно кивнул.

— Им повезло, что ты сказал слово в их защиту. — В разговор вступил Храфн, стоявший за правым плечом Альва. — Но в твою защиту никто не скажет ничего.

— Тогда придется говорить самому, — кивнул Магнус. — Готов ли ты, Альв, выслушать меня до конца?

— Говори, — разрешил конунг.

— Во-первых, — начал Магнус. — Ты, конунг, знаешь, к чему я был приговорен, когда меня отправили на Плутон.

— Знаю. Не могу сказать, что приговор мне понравился, но такова была воля Тинга.

— Я выполнил условие. Я был развоплощен в бою лицом к лицу и воскрес на алтаре. После этого я получил право вернуться — и вот я вернулся.

— Только до этого привел чужаков в домен, — заметил Асбранд, стоявший по левую руку от Альва.

— Во-вторых, — продолжил Магнус, не обращая внимания на его слова, — как бы это ни казалось странным, я не приводил чужаков. Нет закона, запрещающего приобщать к алтарю кого бы то ни было.

— Но это не делается без согласия Тинга! — воскликнул старый сотрясающий Вселенную.

— Асбранд, я понимаю твое негодование, но это не запрещено ни одним законом. — Магнус сделал упор на последнюю фразу.

— Никто и никогда этого не делал!

— Значит, я стал первым. — Магнус пожал плечами.

Я заметил, что Храфн улыбается. Плутонец уже проследил цепь рассуждений моего друга и восхищался тем, как он ловко нашел лазейку. Хотя я не сомневался, что это не помешает Храфну убить Магнуса.

— В-третьих, удивительно ли, что я приобщал к алтарю своих сторонников? Думаю, так поступил бы любой.

— Это логично, — проворчал Альв, — но даже если так, ты развязал междоусобицу.