Она посмотрела на него широко открытыми глазами.

— То есть как это убил? Мрисвиза убить невозможно. Это еще никому не удавалось.

— Значит, теперь удалось.

— Ты убил его ночью?

— Да. — Ричард нахмурился. — Откуда ты знаешь?

— Мрисвизы редко покидают Хагенский лес, — ответила Паша, — но за последние несколько тысячелетий были рассказы людей, которым удалось выжить после встречи с этим зверем. Мрисвизы всегда принимают окраску окружающей местности. Бывали случаи, когда они маскировались под цвет прибрежной грязи и ила или под цвет песка в дюнах. Еще есть один рассказ о том, что на закате мрисвиз стал золотистым. Ночью они становятся черными. Их нельзя увидеть, когда они нападают на людей. Этот — черный, вот я и догадалась, что ты убил его ночью.

Паша как завороженная смотрела на убитое чудовище. Ричард мягко отстранил ее. Он почувствовал, что она дрожит.

— Паша, что они собой представляют?

— Они живут в Хагенском лесу. Я мало что знаю о них, но слыхала, что, когда была война, разделившая Древний мир и Новый мир, волшебники создавали войска из этих тварей. Есть люди, которые считают, что мрисвизов в наш мир послал Безымянный. Но живут они, как и другие порождения Тьмы, в Хагенском лесу. Вот почему люди не селятся на этом берегу реки. Иногда мрисвизы выходят из леса и нападают на людей. Они не пожирают жертвы. Они убивают, чтобы убивать. Они распарывают людям животы, но некоторые умирали не сразу и успели рассказать об этих тварях.

— А давно существует Хагенский лес?

— Насколько мне известно, по крайней мере столько же, сколько Дворец Пророков. Значит, больше трех тысяч лет. Но за все это время еще никто никогда не убивал мрисвиза! Среди их жертв были сестры, были даже волшебники, и никому из них не помог Хань. Они говорили, что не смогли почувствовать приближения чудовища. Так, словно вовсе не имели врожденного дара. Как же тебе удалось убить его?

Ричард вспомнил, как чудовище возникло перед его мысленным взором.

— Наверно, мне просто повезло. Должно же это было рано или поздно случиться. А может, мне попался какой-то недоумок.

— Ричард, прошу тебя, давай уйдем отсюда! — продолжала настаивать Паша. — Не следует таким образом меряться силами с нашим замком. Тебя и так уже чуть не убили.

— Я ни с кем не меряюсь силами. Я просто сам отвечаю за свои поступки. По моей вине пострадала сестра Верна, и я должен это исправить. Я добиваюсь справедливости. Если я даже на это не способен, значит, я ничего не стою.

— Ричард, если вечерняя заря застанет тебя здесь…

Он перебил ее:

— Паша, мы теряем драгоценное время!

Вечерело. Наконец-то Ричард услышал стук копыт и голос Паши, которая показывала дорогу. Он вложил меч в ножны.

— Бонни! — Ричард потрепал кобылу по холке. — Как поживаешь, девочка? — Лошадь ткнулась носом ему в грудь. — Я рад, сестра, что ты пользуешься обычными удилами, — заметил он, потрогав удила.

Сестра Марена подозрительно покосилась на него.

— Конюхи говорят, что не могут найти острые удила. Они все таинственным образом исчезли.

Ричард пожал плечами:

— Вот как? Не могу сказать, чтобы я сожалел об этом.

Паша тяжело дышала. Всю дорогу она шла пешком, стараясь поспеть за лошадью, на которой ехала сестра Марена. Видимо, последняя заставила послушницу идти пешком в наказание.

— Итак, Ричард, — сказала сестра, спешившись, — я здесь согласно твоему требованию. Чего ты хочешь?

Она прекрасно знала, чего он хочет, но Ричард решил не начинать с обострения.

— Все очень просто, — доверительно сказал он. — Верна должна снова стать сестрой. И ты должна вернуть ей дакру.

Она махнула рукой.

— А я-то думала, ты хочешь чего-то неразумного. Это действительно просто, и все уже сделано. Верна уже снова стала сестрой. Для меня это не столь уж важно.

— А если она спросит почему, — продолжал Ричард, — я не хочу, чтобы ей сказали, будто это из-за меня. Скажи, например, что ты сама передумала. Можешь сказать, что ты молилась этому вашему Создателю, чтобы он указал тебе путь, и тогда тебя озарило, и ты решила, что Верна должна снова стать сестрой.

— Это меня устроит, — улыбнулась сестра Марена. — Ну, теперь ты доволен?

— Да, перемирие восстановлено.

— Хорошо. Теперь, когда мы покончили с пустяками, покажи мне этого убитого медведя. Паша раззвонила по всему Дворцу, что ты, дескать, убил мрисвиза. — Сестра Марена бросила насмешливый взгляд на послушницу, которая, насупившись, смотрела вниз. — Эта глупенькая девочка всегда боялась замарать ножки. Она высовывает нос из Дворца, только когда в Танимуру привозят кружева. Кролика от быка не умеет отличить, а не то что… Что это за запах?

— Дохлый медведь воняет, — ответил Ричард.

Он жестом указал на мрисвиза. Паша с почтением отступила в сторону, и сестра Марена направилась к деревьям. Паша искоса поглядела на Ричарда, и когда сестра Марена вскрикнула от изумления, послушница подняла голову и заулыбалась.

Наконец сестра Марена, смертельно бледная, вернулась к ним.

— Ты сказала правду, дитя мое, — прошептала она. — Прости.

Паша присела.

— Разумеется, сестра Марена. Спасибо, что не пожалела времени засвидетельствовать мои слова.

Прежнее высокомерие сестры сменилось искренней тревогой. Она повернулась к Ричарду.

— Как умерла эта тварь? — Ричард полуобнажил меч, показал ей клинок, и снова вложил его в ножны. — Значит, это правда? Ты убил его?

Ричард пожал плечами:

— Я много лет провел в лесах. Я-то знаю, что это не кролик.

Сестра Марена вновь посмотрела на убитого мрисвиза.

— Я должна изучить его. Такая возможность не представлялась еще никому.

Паша сморщилась от отвращения, когда сестра принялась ощупывать рот и уши, а затем провела пальцами по черной коже чудовища. Осмотрев внутренности, сестра Марена повернулась к Ричарду:

— А где его покров? Паша говорила, что он был на месте.

Когда меч рассек чудовище, покров, напоминавший плащ, сам собой поднялся вверх и потому остался невредим. Поджидая возвращения послушницы с сестрой, Ричард изучил его и обнаружил одно удивительное свойство. Тогда он отмыл плащ от крови и повесил на дерево сушиться, а потом убрал в мешок. Он не имел намерения расставаться со своей добычей.

— Он у меня. Это мой трофей.

Сестра Марена удивилась.

— А как же… ножи? Разве мужчины не стараются завладеть именно такими трофеями? Зачем тебе понадобился покров?