Соответственно, «макси-2» (равно как и «мини-2») — это некие элитные сгустки внутри американских спецслужб (по почерку — ЦРУ), которые воюют с цэрэушником же Эрмартом как элементом «миди-1» и его «макси-1» (рис. 90).

Рис. 90

А вот к этому сюжету уже прямо примыкает наша история! Вспомним, что «Три кита» прямо увязывали с «Бэнк оф Нью-Йорк» и «Раша-гейт».

Не кажется ли читателю, что такое сопряжение оправдывает мое внимание к определенным интернет-сайтам? Я так прямо убежден, что оправдывает.

Внимательный анализ этих интернет-сайтов показывает, что дружественная Ф.Эрмарту сторона данного «сайт-конфликта» заявляет о предельной близости Ф.Эрмарта и Р.Гейтса. О том же говорят другие экспертные источники.

Ф.Эрмарт — крайне компетентный и уважаемый в своем сообществе спецслужбист из разряда «бывших». Это при том, что в сообществе очень распространена шутка: «У нас бывших не бывает». И все же Эрмарт с точки зрения формально-бюрократической относится к прошлому. Со всеми шутливыми и нешутливыми оговорками. Кроме того, занимая в определенный период очень важные должности в американской спецслужбистской системе, Эрмарт никогда не был на самом верху.

Р.Гейтс — это не прошлое, а настоящее. И это именно высший уровень формально-бюрократической иерархии. Гейтс возглавлял ЦРУ с 1991 по 1993 год. А с ноября 2006 года он является министром обороны США. Люди, которые занимали сразу две такие должности, в американском спецслужбистском комьюнити — наперечет. То есть Гейтс уже является индикатором скорее «макси», чем «миди»-уровня.

Тандем Эрмарта и Гейтса (вновь подчеркну, что это не инсинуация, а констатация дружественных Эрмарту интернет-СМИ) адресует уже к чему-то большему.

К сожалению, в отношении большего приходится говорить скорее о «свете погасших звезд», а также о сателлитных структурах. Но и они не лишние. Где-то в районе интересующего нас элитно-спецслужбистского сгустка, олицетворяемого рассматриваемым тандемом, вращался, например, прославленный банк BCCI (Bank of Credit and Commerce). В этой же окрестности, как нам представляется, сложным образом размещается начинание такого крупного финансового оператора, как А.Хашоги (фонд «Медина» и другие структуры).

Конечно, речь здесь идет о сложном вращении финансовых «тел» вокруг каких-то «элитно-гравитационных масс». Причем о таком вращении, в котором нет места жестким определениям. Являются ли эти финансовые тела сугубыми инструментами? BCCI — тот вроде являлся. Являлся, потому что приказал долго жить. Исполнил свою функцию в ходе войны в Афганистане 1979–1989 годов. А потом испарился. Но ведь небесконфликтно испарился. За некоторыми из ЦРУшников, связанных с BCCI, шла охота по всему миру. А кое-кого на излете карьеры Гейтса в ЦРУ даже отстреливали. Причем недалеко от Лэнгли (рис. 91).

Рис. 91

Поди разбери, за что отстреливали. То ли за то, что поддерживали BCCI, то ли за то, что сдали на него компрометирующую информацию… Задача окончательного определения таких нюансов в принципе не может решаться однозначно так называемым «внешним наблюдателем». Это доказано в теоретической физике и кибернетике. Понимание того, что нюансы нам неподвластны, делает нас осторожными в окончательных идентификациях. Но то, что вокруг «фокуса 1» вращается нечто этого типа, нам кажется очевидным. Как и то, что «фокус 1», ну, никак не обусловлен подобными вращениями. Это вращение обусловлено «фокусом 1», но не наоборот.

Зарубежный и, как мне представляется, достаточно компетентный собеседник рассказывал мне о неприятностях Р.Гейтса после прихода Клинтона к власти. Об оскорбительных для него советах вернуться «в свой фатерлянд», даваемых эмоционально возбудимыми представителями американской элиты. У меня нет оснований не верить своему собеседнику. Но и слишком активно оперировать его — по определению недоказуемой — информацией я тоже не хочу. Я вообще не люблю недоказуемую информацию.

Что же касается «немецкости» рассматриваемого мною тандема «Гейтс-Эрмарт», то, признавая ее наличие, я бы не хотел зацикливаться на подобном вопросе. Огромное достоинство американского общества в том, что этническая принадлежность действительно быстро приобретает в американском «плавильном котле» то вторичное значение, которое ей и положено иметь. Я абсолютно убежден, что и Гейтс, и Эрмарт, и действительно элитные представители «Бэнк оф Нью-Йорк», как бы находящиеся по другую сторону баррикад, — это стопроцентные американцы и настоящие патриоты США.

Князь В.Голицын (уже упоминавшийся мною ранее при рассмотрении сюжета с БОНИ) — русский в этническом смысле слова. Но он не просто гражданин США, он еще и абсолютно достойный, респектабельный член американского общества. Поэтому, как я считаю, не поиск очевидных индексов — этнических (русские, немцы и так далее) или даже политических (демократы, республиканцы) — должен оказаться во главе угла нашего рассмотрения. Нужны другие индексы, гораздо более сложные. Но их дешифровка неминуемо уведет нас в пространство «макси» и «мега». А для того, чтобы работать в этом пространстве, нужны другие аналитические аппараты, другая фокусировка темы, другой жанр, наконец.

Я только хочу обратить внимание всех участников конфликта, что над их страстями и интересами, ценностями и привязанностями парит Ее Величество Игра (рис. 92).

Рис. 92

Игра не управляет ситуацией. Она оказывает на нее неявное давление. Представители российских кланов, которые я исследую, такие же патриоты своей страны, как участвующие в игре американцы — своей. А также арабы и граждане других стран. Игра же по определению транснациональная. Она просто не может быть другой. Ее участники могут вообще не ощущать ее флюидов, но это не значит, что ее нет. Хотя в любом случае речь идет не об оперативном или даже рамочном управлении поведением участников. Своим поведением управляют только сами участники. Их мотивация принадлежит только им самим. Считаются они только со своими интересами, позициями, представлениями о важном и второстепенном. В этом смысле они абсолютно самодостаточны. Но это не значит, что Игры нет.

Игра влияет на происходящее гораздо более тонким образом. Это своего рода «двадцать пятый кадр». Вы его не видите, но он есть. С чем бы это еще сравнить? Сравнения здесь очень важны.

Есть такой испанский драматург Альфонсо Састре. А у него есть пьеса «Ночное нападение». Она описывает конфликт кланов. Описывает его совсем иначе, чем классическая драматургия Шекспира. Кланы и понимают, почему враждуют, и не понимают одновременно. И когда кто-то начинает докапываться до сути конфликтогенной мотивации, она уходит в иные исторические глубины. И тогда герои, пытаясь понять самих себя, говорят, что в конфликтогенности виновата Жара. Да, именно Жара с большой буквы. Тот, кто был летом на Сицилии или на юге Испании, понимает, что это такое. «Здесь очень жарко», — говорит один из усталых героев. «Да, очень», — подтверждает другой.