Оно не означало желания, но в нем было что-то от напряженной неловкости. Может, Бегун думал о своей жене, оставшейся в Человечестве? Он тоже наблюдал за тем, как Рашель выбирала пищу, и это могло напомнить ему о его положении отщепенца, лишенного жены и каких-либо близких.

Эрику все это не понравилось. Двинувшись в путь после завтрака, он с недовольством отметил две детали: во-первых, Рашель шла непосредственно перед Роем, и то, что она постоянно находилась у него на виду, могло лишь усилить чувства Роя, какими бы они там ни были; а он, Эрик, шел перед Рашелью, и его спина служила отличной мишенью для копья, брошенного рукой потерявшего от зависти разум человека.

Он уже подумывал о том, чтобы воспользоваться своим правом военачальника и поставить Роя впереди. Но Рой не был Оком, а для того, чтобы не сбиться с пути, требовалось Око. Чтоб ему сдохнуть, этому Рою! Еще не хватало им поссориться. И Эрик продолжал идти вперед, прислушиваясь, не раздастся ли сзади каких-нибудь неожиданных звуков.

А в результате всего этого Эрик чуть не погубил весь отряд. Он так внимательно прислушивался к происходящему сзади, что пропустил мимо ушей звуки, доносившиеся спереди. Но достигнув очередного разветвления, он расслышал их совершенно отчетливо. Он кинул испуганный взгляд влево и тут же прикрыл руками луч от своей налобной лампы. Пятясь назад, Эрик начал оттеснять Рашель и Роя в коридор, из которого они только что вышли.

– Дикари! – прошептал он. – Огромная орда движется нам навстречу. Снимайте ранцы. Нам придется убегать.

«Интересно, с какой скоростью сможет бежать Рашель? – подумал он про себя. – Она и в пути едва поспевала за нами».

– Давайте я все сделаю, – предложил Рой, поспешно скидывая свой тяжелый ранец. – А вы оба оставайтесь здесь.

И прежде чем они успели остановить его, он выскочил на перекресток, не прикрывая лучи своей лампы. Повернувшись налево, он весь напрягся, словно не веря своим глазам, потом взмахнул руками над головой и вскрикнул. Это был крик обезумевшего от страха человека.

Дикари услышали и увидели его, ответив ему голодным ревом, от которого содрогнулись стены.

Рой повернулся и, продолжая кричать, кинулся вправо. Через мгновение дикари, оглушительно воя, пронеслись мимо вжавшихся в боковой проход Эрика и Рашели.

Эрик и Рашель стояли, прижавшись к левой стене коридора. Прильнув друг к другу, они боялись даже дышать, глядя, как стая дикарей с оглушительным шумом минует перекресток. Стоит хоть одному из них оглянуться, и они пропали. Им ни за что не удастся скинуть свои ранцы и развить необходимую скорость.

Но так как впереди маячила пища, дикари уже ни на что не обращали внимания. Время от времени они одновременно, как по команде, вскидывали головы и издавали голодный вой. Его звуки отдавались от стен грозным эхом, от которого Рашель и Эрика охватывали судороги ужаса. «Ради этого они и вопят, сообразил Эрик, – чтобы парализовать свою жертву». Но он служил еще и для того, чтобы подбодрить отставших и указать главное направление погони.

Эрик никогда прежде не видел дикарей, но и одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться в достоверности легенд и правдивости рассказа Рашели о пережитом ею в клетке у Чудовищ. Они точно соответствовали ее описанию: атавистический возврат к стадам приматов, однако с сохранением некоторых сугубо человеческих качеств. Толпа волосатых, согбенных фигур, двигавшихся тесными рядами, – даже Чудовища почему-то не внушали такого ужаса. Зрелище вызывало омерзение.

Поскольку за взрослыми поспешали дети – вопящие уродцы, передвигавшиеся на всех четырех конечностях, – вероятно, в стае находились как мужские, так и женские особи. Тем не менее на вид они не отличались друг от друга. Наверное, женщинами были те, что пониже ростом. Но больше никаких различий не наблюдалось: на головах у всех развевались гривы спутанных волос и, казалось, все заросли бородами.

Подпрыгивая, переваливаясь, а иногда даже катясь, они миновали Эрика, но, как ни странно, эта беспорядочная толпа передвигалась довольно быстро. Многие держали в руках ужасные светильники – оторванные головы воинов с привязанными к ним налобными лампами. Кроме этого, у них не было ничего – ни одежды, ни оружия. Через каждый шаг они отталкивались от пола огромными волосатыми кулаками и повторяли свой гортанный вопль, а коридоры, словно облако, заполняла исходящая от них терпкая вонь.

После того как мимо промчалось последнее завывающее существо, предчувствующее, что ему ничего не достанется от убегавшей жертвы, Эрик и Рашель подняли за лямки ранец Роя и отправились по коридору в сторону их предыдущей стоянки.

Они почти не надеялись на то, что Рою удастся убежать от дикарей, но, если ему все-таки повезет, это было единственным местом, где они смогут встретиться. Добравшись до места своего ночлега, они скинули поклажу и рухнули на пол в объятия друг друга.

Наступило время трапезы, но ни он, ни она не могли даже помыслить о еде. Пища напоминала им о дикарях и об их зверином голоде.

Эрик сложил руки и прислонился к стене, у которой сидела Рашель. Он настороженно прислушивался к любому звуку, который мог свидетельствовать о приближении дикарей, но глубоко внутри своей души испытывал необъяснимое смятение.

– Никогда в жизни не видел, чтобы кто-нибудь так поступил, – наконец произнес он. – Я слышал, что люди совершали такое, но только ради спасения племени или семьи. А я-то думал, что Рой раздражен и сердится.

– Ему просто плохо, милый. Чем больше мы приближаемся к моему народу, тем чаще он задумывается над тем, каково будет его положение, когда мы доберемся.

– Ты хочешь сказать, что он всего лишь неуч из передних коридоров и ничего более? Но передо мной стоит такая же проблема. Я просто стараюсь не думать об этом.

Рашель скорчила гримаску, потом приподняла ногу и пнула Эрика.

– Ты – мой муж, не забывай этого. Муж Рашели, дочери Эстер, сразу же станет авторитетным лицом в народе Аарона. К тому же ты уже не неуч, – добавила она с нежной улыбкой. – А вот Рой – он чувствует, что ничего не умеет и что от него не будет никакой пользы там, куда он идет. Следовательно, он ничем не сможет отличиться, и у него нет никакой надежды на то, чтобы найти себе подругу. Действительно, с тех пор, как его опустили в нашу клетку, он никак не проявил себя. Весь план принадлежал тебе, и руководство – тоже тебе. Ты все ему указывал, беря на себя самое ответственное. К тому же у тебя – жена. А Рой чувствовал себя просто лишним.

– Святые предки, почему лишним? Да без него весь побег был бы невозможен! Ты никогда бы не смогла зацепиться за стык в канализации, Рашель, и продержаться достаточно долго, чтобы я успел его открыть.

– Но ты ведь не сказал ему об этом, милый. Не правда ли? А если Рой сам и задумывался над этим, он считал, что на это способен любой взрослый человек, который оказался бы с нами. Именно он, Рой, не был необходим, лично в нем мы не нуждались.