что половой контакт с тем, кто не является вашей истинной парой, спровоцирует повторную кому. Тот факт, что вы пришли в себя, говорит о том, что за время, пока вы, мисс Избранная, были без сознания, в больничной палате появился искомый дракон. Но мы до сих пор не знаем, кто именно.

Я могла бы ответить ему. Рассказать обо всём: о встрече с праматерью, о безумном притяжении к Сумраку, о том, как сила нашей связи привела меня к нему на берегу реки в густом лесу. О том, что каждое его прикосновение для меня – как глоток жизни. Могла бы. Но в этот момент мне стало так смешно, а голова закружилась от чувства собственного контроля над этими надменными ящерицами.

– И что же вы предлагаете? – спросила я, изо всех сил сдерживая улыбку.

Варгас поставил на прикроватную тумбу красивый хрустальный флакон.

– Мистер Эшли приготовил для вас средство, которое снизит естественное влечение и поможет контролировать себя. Мы уже составили списки всех, кто подходил к вам в течение последних нескольких часов комы, и таким образом сузили поиск до семи драконов половозрелого возраста.

– А почему именно половозрелого? Я слышала, вы тоже присутствовали в палате, значит, вы тоже можете оказаться тем самым.

Варгас разомкнул губы и рассеянно оглянулся на Саргона, который приподнял одну бровь:

– Такого не может быть, метка истинных проявляется только у драконов, способных к зачатию.

В этот момент я вспомнила всех драконов, у которых проявилась метка и невольно задумалась о том, что ситуация выходит довольно странной: я вроде как создана специально для Сумрака, зато все драконы Виригии мне прекрасно подходят. Но обдумать эту мысль до конца мне не дали, потому что Варгас снова заладил своё:

– Мы составили список из семи драконов, и теперь нам предстоит вычислить, кто именно является вашей истинной парой. Почти все они – Лораны, которые помогали доктору контролировать ваше состояние.

Интересно, а Сумрак в этом списке есть или они его исключили так же, как и все остальные? Впрочем, если следовать логике, что метка истинного может проявиться только у способного к зачатию дракона…

– Давайте к делу уже, – устало попросила я. – Мне нужно пить эту вашу микстуру и ни с кем не спать, так?

– Так, – ответил Саргон. – И, кроме того, вам предстоит поближе познакомиться с каждым из претендентов. Для этого вам предстоит провести с каждым из них по двое суток наедине. Если метка начнёт проявляться ярче…

– Хорошо, – легко согласилась я. – Только давайте не сегодня. Подробности обсудим во время совета после обеда, а пока дайте мне отдохнуть.

– Мистер Эшли настаивает, – с нажимом проговорил Варгас, – что вам станет значительно лучше, если истинный будет рядом. Все семеро претендентов ждут за дверью, и готовы провести с вами эти часы. Так как мы не знаем, кто из них нам нужен, придётся пригласить всех.

– Нет, – твёрдо ответила я. – Не нужно. Пока что мне нужна тишина и одиночество, а ваша великолепная семёрка может присоединиться во время совета, если, конечно, ничего не изменится.

– Вы уверены, что правильно всё поняли? – проникновенным тоном уточнил огненный старейшина. – Любой – то есть, абсолютно любой сексуальный контакт грозит тем, что мы вас потеряем навсегда. Даже если речь идёт о вашем телохранителе. Или кто он вам сейчас? Прислуга?

– Фаворит, – я постаралась изобразить милую улыбку. – Поверьте, я вас услышала. Теперь можно мне продолжить трапезу, которую вы столь бесцеремонно прервали?

– Кхм, – ответил Варгас и поднялся со стула, вытянувшись во весь свой исполинский рост. Ярко-голубые глаза блеснули. – Помните, от этого зависит ваша жизнь.

– Я уже успела почувствовать, вы себе представить не можете, насколько яркими были ощущения.

По тому, как вновь сжались губы Варгаса, мне показалось, что я успела его изрядно достать за эти несколько минут, и даже Саргон, который всегда был самым вспыльчивым, успокаивающе похлопал своего коллегу по плечу.

Лукас вышел вслед за ними, как-то очень хитро подмигнув.

– Он приходил специально чтобы с тобой поговорить? – спросила я, когда дверь за гостями закрылась.

– Думаю, он бы и с тобой поговорил, если бы не старейшины, – Сумрак снял рубашку, но на этот раз не бросил её на пол, а аккуратно повесил на плечики стула.

– Беспокоится, что ли?

– Вроде того.

На душе стало теплее. Если подумать, то в родном мире никто особенно не беспокоился обо мне. Все отношения складывались так, что со мной общались, пока это было удобно, но тут же пропадали, когда что-либо в моей жизни шло не так. И даже тот, которого я два года считала своим парнем, легко переспал с моей подругой, как только подвернулся удачный момент.

От этих воспоминаний стало одновременно горько на душе – и тепло. Горько – от осознания, что всем, кроме, разве что, мамы, было на меня наплевать. И тепло – от того, что, несмотря на все передряги, постепенно всё менялось, и притом в лучшую сторону.

– Слышал, о чём у нас со старейшинами состоялся разговор? – мурлыкнула я, когда Сумрак сел на кровать рядом и убрал с моего лица упавшую прядь. Он медленно кивнул, лукаво улыбаясь.

– Будешь послушной девочкой?

– Когда это я была послушной девочкой? – я ответила таким же лукавым взглядом и, потянув Сумрака за плечи, упала на подушку так, что он оказался надо мной. – Просто не могу себе отказать в том, чтобы немного пошутить над старейшинами.

Дракон усмехнулся и склонился ближе. Когда наши губы вновь соприкоснулись, что-то изменилось в самом воздухе вокруг: запахло грозой, в комнату будто ворвалась особая свежесть, вызывая странную вибрацию в груди. Это чувство возникало каждый раз, когда он целовал меня, оно сводило с ума и шептало: давай же, давай, вы ведь созданы друг для друга.

Плевать. Пусть это влечение – лишь результат работы ритуала, пусть меня создали так, чтобы испытывать всё это именно с ним, но как же прекрасны его серебристые глаза, какие влекущие тонкие губы в лёгкой усмешке, какой чарующий голос, какое непоколебимое спокойствие в любой ситуации и уверенная деловая хватка…

Тем временем он расстегнул пуговицы больничной робы, которые доходили почти до пупка, медленно провёл влажную дорожку к ложбинке между грудей и обхватил оба соска пальцами, вырвав из меня утробный стон.

– Если нас кто-нибудь услышит, – прошептал он, – то прибегут тебя спасать.

Я хихикнула:

– Постараюсь быть потише.

– Постарайся, иначе мне самому придётся сделать тебя тише.

– Как это?

Он приподнял одну бровь:

– Увидишь.

– Какая интрига, – я вывернулась из-под него и стянула с себя робу, оставшись совершенно обнажённой. – Теперь я просто