Противники русских добились главного: вывоз из СССР стал максимально дешев, а ввоз в него — беспредельно дорог. Тем самым янки сразу же навязали рублю невыгодный курс. Сначала — шесть советских рублей за один доллар, потом — двадцать, а потом — и все пятьдесят. Когда неравный курс был установлен, в России массой расплодились коммерческие банки и была введена внутренняя валютная биржа, где курс рубля к доллару вообще больше не привязывался к конкретным товарам. Совершенно в духе «виртуально-колдовской» экономики. Мы рубль угробили до Гайдара. Это — заслуга Горбачева. Крушение нашей экономики началось именно в тот момент, когда он допустил ликвидацию государственной монополии на внешнюю торговлю в условиях существования в стране заниженной против мирового рынка стоимости сырья, энергоносителей и металла. Янки тут же навязали русским грабительский курс с помощью джинсов и компьютеров.

С чем это можно сравнить? Представьте себе, как мы бы начали поставлять тогда в США палладий, рений и цезий, которых в Америке нет, и заявили: «Сколько они у вас стоят? Сто долларов за грамм? А у нас — десять рублей. Значит, один рубль стоит десять долларов». Если бы мы хотели делать, как надо, то сначала ввели бы биржу, и лишь потом начали обмен своих товаров на западные. Но делалось-то все как раз не в русских интересах.

Уже к осени 1991 года курс доллара стал совершенно грабительским — пятьдесят рублей. Следующим шагом финансовой войны должна была стать рублевая инфляция. Она и разразилась с гибелью СССР и началом гайдаровских реформ. Гайдар запустил маховик гиперинфляции, отпустив цены при крайне монопольной системе производства в стране. Делал он это сугубо по американским рекомендациям. Цены просто не могли не взлететь до небес — ведь советская система строилась как единая суперфабрика. У нас автозаводы, например, делали строго определенные классы машин, никак друг с другом не соперничая. БелАЗ строил карьерные гигантские самосвалы, КамАЗ — магистральные грузовики, ЗиЛ — хозяйственные. А если конкуренции нет, то производитель волен хоть каждый день переписывать свои ценники.

Дикий рост цен привел к тому, что за доллар давали уже несколько сотен рублей, а потом — и несколько тысяч. Народ массой отказался от рубля как средства накопления и хранил сбережения в долларах. Россия моментально стала местом, куда можно сбрасывать излишние, резервные доллары со всего мира.

— Добившись совершенно грабительского курса доллара к рублю, американцы по этому виртуально-спекулятивному курсу принялись считать и русское национальное богатство. Тут же янки с помощью нескольких человек в администрации Ельцина протолкнули совершенно идиотскую «ваучерную» приватизацию 1992-1994 годов, по дешевке скупив в России всё, что можно. Заводы продавались по копейке. Информацию о том, что брать в первую очередь, штатники черпали в Госкоимуществе, где в те годы сидел целый табун советников и экспертов из США, а в само ведомство стекалась самая секретная экономическая информация, — отмечает Сергей Кугушев. — Я ещё в 1990 г., выступил со статьями в «Комсомольской правде», где и изложил всю будущую комбинацию по невероятному разграблению нашей Родины…

Американцы умело связывали сброшенные в Россию доллары в ней же самой. Помните, когда страну охватило безумие «финансовых пирамид», и толпы россиянцев понесли сбережения в МММ, в строго определенные места, их затем объявляли криминальными и счета «пирамидальщиков» на Западе попадали под арест. Арестовали, кстати, доллары не только МММ, но и «Тибета». А поскольку «пирамиды» были тесно связаны с нашим криминальным миром, то под западный арест попали и средства отечественных «братков». Всего таким образом Запад «нейтрализовал» около двадцати пяти миллиардов долларов…

Япония — это особая песня. Ещё в середине 1980-х все ждали того, что самураи скупят Америку и захватят её ключевые корпорации, что гордым штатникам придётся осваивать почтительные поклоны японским начальникам. Но…

Японцев США «грохнули» в 1991-м году в ходе финансовой войны. СССР в тот момент умирал на глазах, и уже не грозил США. Американцам надоела экспансия самураев на их внутреннем рынке, и они возвели таможенные протекционистские барьеры на пути японских товаров. Это лишило желаемых прибылей японские корпорации, и те не смогли рассчитаться по кредитам с японскими банками-гигантами.

Что получилось? В 1970-1980-х годах имя Японии гремело на каждом углу, будучи символом стремительного прогресса, если иена считалась мировой валютой, а девять из первых десяти банков мира были японскими. Теперь этих банков на самом верху мирового рейтинга нет, иена исчезла с горизонта, а о японских чудесах давно не слышно. Более того, в 1998-м японское правительство пыталось раздавать своим гражданам особые талоны — чтобы они за счет бюджета покупали японские товары, которые давно потеряли былую дешевизну при высоком качестве.

Обстоятельства уничтожения американцами своих японских соперников прекрасно описаны в книге Михаила Делягина «Практика глобализации: игры и правила новой эпохи».

Ударом по Японии стало излюбленное оружие Соединенных Штатов: требование «открыть» национальную экономику, перестроить ее с национальных, самобытных стандартов на западные, «войти в мировой рынок». Не знаем, какое умопомрачение нашло на самураев, но они согласились перевести свою национальную банковскую систему на условия мирового банковского рынка. В результате японская специфика, которая до того служила источником силы для Страны Ямато, вмиг стала источником убийственной слабости. Ведь японские банки, как и другие структуры их экономики, всегда работали с минимальным уровнем резервов. Самураи — люди точные, слово держать умеют. Если японец гарантирует поставки товаров, комплектующих или своевременные платежи, он в лепешку расшибется — но договор выполнит. Поэтому на японских заводах нет производственных запасов сырья или комплектующих, а банки всегда работали с минимальными уровнем резервов, пуская все деньги в дело. Зачем делать ненужные «заначки»?

Но в 1991 году Япония подписала международную конвенцию по банковскому резервированию и обязалась повысить ставку резервов до 8-12 процентов против одного процента, который японцы откладывали раньше. Это резкое увеличение резервов сразу же катастрофически сократило ликвидность и глубоко дестабилизировало финансовую систему Японии. Фондовый рынок Японии потерпел крах, банки стали разоряться. Американцы помогли сему процессу, врубив высокие пошлины на японский ввоз в США. К 1999 году сумма безнадежных кредитов, выданных банками Японии, составляет сумму, равную 30 процентам валового внутреннего продукта страны. Все 1990-е годы японская экономика испытывала спад, тогда как американская — росла.

Теперь аналитики прогнозируют новый удар по ослабленной японской экономике. Самураям, которые решили открыть свою экономику по либеральным рецептам (неужели им, дуракам, раньше плохо жилось в закрытой системе?), придется перейти на международную систему бухгалтерского учета. Это сделает невозможным целый набор традиционно важных для национального бизнеса финансовых маневров. (М.Делягин, «Мировой кризис: общая теория глобализации» — Москва, 2004 г., с 167-168.)