* * *

Если быть математически точным, то точка номер двенадцать была вовсе не точкой. Скорее — отрезком, участком Варшавской улицы длиной в триста метров, где на обочине должен быть припаркован «Москвич» с московскими номерами и табличкой «Я путаю педали» на заднем стекле. Водительская дверца не заперта, под правым ковриком — ключи и техпаспорт. В багажнике — огромный рюкзак, в рюкзаке — снаряжение, подготовленное для меня по пятому списку. Если на это снаряжение наткнутся менты, они просто окаменеют от удивления.

Я очень надеялся, что никто ни на что не наткнется. Мне не хотелось неприятных сюрпризов.

Ровно в десять часов утра я выбрался из такси на Варшавской улице, и сразу же мне в глаза бросился дряхлый зеленый «Москвич» с ржавыми крыльями. Я прогулялся мимо него, внимательно прочитал табличку на заднем стекле и зашел в небольшой продовольственный магазинчик. Минут пять я стоял и грустно разглядывал богато украшенную яркими пачками сигарет витрину, потом достал из кармана мелочь и высыпал ее на прилавок.

— Пачку… — Я на секунду замялся. — Эскимо и пачку «Дирола», пожалуйста.

Полненькая продавщица сверкнула в улыбке жемчужными зубками.

— Мне показалось, что вы хотите купить сигареты.

Наблюдательная, зараза! Она положила передо мной жевательную резинку. И продолжала трепать языком:

— «Дирол»… Я раньше жевала только его. Но последнее время это слово ассоциируется у меня с одной длинноносой певичкой. И я перешла на «Ригли'с».

Бред… Или мне это снится? Я ни слова не понял из того, что сказала мне эта красавица. При чем здесь певичка? Что за ассоциации? Я молча пожал плечами и вышел из магазина. И лишь тогда вспомнил, что не забрал мороженое.

Обойдусь без него. Я подошел к зеленому «Москвичу». Дверь оказалась незапертой. Ключи и техпаспорт — под ковриком. Все в порядке, все по сценарию. Интересно, сумею ли тронуться с места на этом корыте?

Я воткнул в гнездо ключ зажигания и без проблем завел двигатель. Без проблем отъехал от тротуара. Развернулся и без скрежета и дребезжания, без ядовитых черных выхлопов в атмосферу медленно поплелся в сторону Сосновой Поляны. Несмотря на свой страшненький вид, зеленый старик оказался машиной что надо. Самое ценное — он, в отличие от «паджеро», не привлекал к себе внимания мусоров.

«Москвич» я оставил на платной стоянке в двух кварталах от дома. Открыл багажник и взвалил себе на спину шестидесятикилограммовый рюкзак со снаряжением. Ноги мои подогнулись, глаза вылезли из орбит, но я решительно сжал зубы и отправился в путь. Полтора километра, не больше, — мне они показались дистанцией экстремального триатлона. Даже вчера после вечерней пробежки я не был измучен так, как сегодня, когда ввалился, словно тяжелораненый, в квартиру. Стаффордшир удивленно глазел на то, как я уселся прямо на пол в обнимку с рюкзаком-убийцей и долго не мог прийти в себя.

— Подыхаю… — тихонечко стонал я. — И что за ишак? Почему было сразу не завезти этого монстра домой, а уж потом ехать ставить машину.

Бакс в ответ ухмылялся ехидно: «Допрыгался, мол. И не жалко. Будешь знать, как пихать меня пяткой».

Я потрепал его за загривок и пополз к телефону.

— Алло. — Алина ответила после восьми длинных гудков. Я их считал машинально. И уже был готов бросить трубку… — Говорите, я слушаю.

— Ты спала что ли? Я разбудил?

— А-а-а… — Она обрадовалась, услышав мой голос. — Я была на балконе.

— Сегодня в семнадцать ноль-ноль там, где мы встречались вчера. Будь без машины. Я подъеду на внедорожнике.

— Договорились. До встречи. — На прощание она несколько раз быстро чмокнула губками. Мне нравилось, как она это делает. И мне нравилось то, что она не задает лишних вопросов.

До пяти часов вечера оставался еще вагон времени, и я потратил его на тщательную ревизию «пятого списка». Приволок из прихожей в комнату рюкзак и разложил на полу все его содержимое. Отделил в сторону то, что не может мне пригодиться в ближайшее время. Потом отделил то, что, скорее всего, не может мне пригодиться. Потом то, что может мне пригодиться, но без чего я смогу обойтись. Подумал и вернул назад пистолет-пулемет «Каштан» и коробку с патронами к боевому дробовику «Спас-12». Сосредоточился и минут десять соображал, все ли сделал, как надо.

Все то, что отобрал для поездки, я сложил обратно в рюкзак, остальное отправилось в шифоньер дожидаться своего часа. Я приподнял рюкзак с полу. Он похудел килограммов на тридцать. Но скоро он снова поправится. Я напихаю в него провизию, кое-какое тряпье, всякие мелочи. Он снова станет неподъемным убийцей, и я сдохну под ним где-нибудь в Карельских лесах. Я выругался сквозь зубы и достал из рюкзака «Каштан» и тяжелую коробку с патронами. Все же им придется остаться дома. А мне — обходиться минимумом.

Чего мне не хватало, так это карты того района, в который я собирался наведаться в гости. У Голоблада была подробнейшая двухверстка в прошлогодней редакции со всеми, казалось бы, лишними мелочами, с отметками глубин рек и озер, даже с пунктами триангуляции. Но эта карта лежит в тайнике в Горелове. В тайнике, битком набитом всевозможным добром. Но пытаться его оттуда извлечь очень рискованно. За коттеджем, в котором оборудован этот тайник, возможно, ведут наблюдение люди, угрохавшие Голоблада, и мне лучше расстаться с мыслью о том, что можно попробовать сунуть туда нос.

Эх, карта, карта… Будь у меня в запасе несколько дней, я раздобыл бы себе еще одну. Есть для этого кое-какие каналы в Союзмаркштресте. Есть каналы — нет времени.

Впрочем, тот минимум сведений, без которого никак нельзя обойтись, я держал в голове. Я точно знал, как доберусь до конечного пункта моего путешествия, был уверен, что не заблужусь и не промахнусь мимо большого безымянного озера примерно в сорока километрах к востоку от Пяльмы. Голоблад в свое время спланировал, где можно спрятать машину, какими дорожками надо идти, чтобы не привлекать к себе внимания и не завязнуть в болотах. Он разработал несколько путей отступления, определил места, где, если потребуется, можно отсидеться в течение нескольких дней. И все это только по карте, ни разу не побывав на месте. На более детальную разработку акции просто не было времени.

— Не было времени. Правда, псина? — Бакс в ответ помахал мне хвостом, и я решил, что надо сходить с ним на улицу. — Пошли погуляем, а то потом я уеду. И привезу сюда одну легкомысленную особу. И снова уеду, уже надолго, а вы с ней будете жить вдвоем. — Я снял с вешалки в коридоре поводок и ошейник, и стаффордшир послушно подставил мне лобастую голову. — Надеюсь, поладите.

До отъезда на встречу с Алиной оставалось еще два часа, и все это время я провел во дворе на скамейке, наблюдая за тем, как Бакс мирно играет со знакомой уже доберманшей, и в сотый — нет, в тысячный — раз проворачивая в голове свою предстоящую поездку в Карелию. Поездку, которая обещала мне полный букет всевозможных пакостей и испытаний. Поездку, которую совсем с небольшой натяжкой можно было назвать прогулкой в чистилище. Поездку, которую мне со своей легкой руки подарил негодяй Голоблад.