Извини, Люси, но это просто кошмар. Я сейчас сам не свой. Надеюсь, ты меня простишь.

Ну, в общем, нужно было что-то делать. Я разбудил вторую смену; мы с Жаном-Феликсом оттащили тело в сарай и завернули в пластик. И нам, э-э, пришлось и руки тоже взять — мы положили их на грудь Рики.

Тут главное, чтобы с глаз долой, из сердца вон — иначе парни перепугаются, а от этого пострадает работа. Готовься к худшему и быстро приходи в себя — вот мой девиз. Я повысил разнорабочего по имени Хуан до бурильщика, снял вторую смену на четыре часа раньше и остановил бур.

Мистер Блэк позвонил мне сразу же — наверное, он читал системный журнал. Сказал, чтобы я снова запустил буровую установку и чтобы первая смена вышла на работу по расписанию. Я ответил, что, мол, ни хрена, но мальчик запаниковал и даже пригрозил разорвать с нами контракт. А ведь мне, Люси, нужно думать не только о себе — от моих действий зависит судьба многих людей.

Так что, скорее всего через несколько часов мы снова включим установку. А пока что я свяжусь по рации с компанией и сообщу им, что произошло. Нужно, чтобы они прислали вертолет и забрали тело.

Люси, это Дуайт. Семнадцатое ноября. Ну и ночка вчера выдалась.

Ну, с бурением мы закончили. Вчера вечером, на глубине 4200 футов прошли слой вулканического стекла, а за ним открылась каверна. Очень странно. Но она оказалась именно там, где мы должны разместить оборудование для мониторинга. С какой же радостью я упакую эту проклятую штуку, опущу на дно и забуду о ней навсегда.

Я так и не понял, кто же протянул провод к антенне, но, по словам мистера Блэка, оборудование собирает себя само, как те модули буровой установки. Так что, может, зонд сам себя подключил. (НЕРВНЫЙ СМЕХ.)

Еще одна беда: что-то не в порядке со связью. Я обратил внимание на то, что все голоса в рации похожи друг на друга. Может, дело в каком-то атмосферном эффекте или передатчик шалит, да только вот голоса начинают звучать как-то одинаково — и не важно, передаю ли я отчет секретаршам или узнаю прогноз погоды у парней в Дедхорсе.

Сама рация тоже странная — ее нам предоставил клиент. Электрик сказал, что никогда не видел такой модели и что он, в общем, умывает руки, так что я отправил его наблюдать за буровой установкой. Будем надеяться, что эта дрянь не сломается, ведь она — наш единственный способ связи с миром.

Переходим к более серьезным делам… Сегодня во время пересменки врач устроил короткую панихиду по Буту — просто сказал пару слов про Бога, технику безопасности и компанию. Выходит, не важно, быстро я разобрался с ситуацией или нет — команда все равно считает, что кто-то их сглазил. Такие случаи со смертельным исходом крайне редки, Люси. Но, что еще хуже, вертолет сегодня не прибыл. А сегодня я обнаружил, что не могу ни с кем связаться по этой проклятой рации.

У меня дурное предчувствие.

Но ничего, будем дальше работать, делать все по графику и ждать. Завтра опустим зонд и подключим его к антенне. И тогда сможем собрать манатки и убраться отсюда к чертовой матери. Когда прилетит вертолет, когда мы поговорим с внешним миром, все станет лучше. Как только прилетит вертолет за Бутом.

Я скучаю по тебе, Люси. И, если будет на то Божья воля, мы скоро увидимся.

Ой-ой-ой, Люси! Беда-то какая, боже ты мой! Мы по уши в дерьме. Двадцатое ноября.

Вертолет не прилетит. И вообще никто не прилетит. Это место проклято, я с самого начала это знал, и я не… (ТЯЖЕЛОЕ ДЫХАНИЕ.)

Сейчас объясню. Сейчас я успокоюсь и все объясню — на тот случай, если запись кто-нибудь найдет. Ох, детка, надеюсь, что ты ее получишь. Мистер Блэк… я не знаю, кто он. Сегодня третий день после смерти Бута, а вертолета все нет. Мы уже готовы к отправке. Ну, то есть зонд на дне шахты, а сама она набита проводами, подключенными к постоянной антенне. Выглядит все очень красиво. Парни постарались — они хоть и напуганы, но профессионализм не пропьешь.

В день, когда мы закончили работу, команда заболела — тошнота, понос, все такое. Те, кто находился на полу буровой вышки, пострадали сильнее всего, но досталось всем. На самом деле мы почувствовали неладное в ту самую минуту, когда пробились к этой проклятой каверне.

Я тебе не сообщал — не хотел, чтобы ты беспокоилась по пустякам.

Кроме того, всем стало лучше, и мы решили, что просто подцепили какой-то вирус — а потом, когда не прибыл вертолет, когда сломалась рация, мы начали спорить. Кое-кто подрался. Парни нервничают. Они растеряны, они злятся. У всех бессонница.

Затем болезнь усилилась. В столовой один разнорабочий свалился в корчах; Жан-Феликс сделал все, что мог, да только парень впал в кому — в кому, Люси. Ему двадцать три года и он силен, как бык, — но он лежит, у него волосы выпадают, и… и у него язвы по всему телу. Бог ты мой.

В конце концов Жан-Феликс рассказал мне о том, что происходит — ему кажется, что у разнорабочего радиационная болезнь. Когда склеил ласты Бут, парень, который сейчас в коме, был на полу установки, на него попала грязь и стекло, и он даже проглотил чуть-чуть этой дряни.

Люси, здесь радиация.

Все сходится — мысли, которые не давали мне покоя, этот червячок сомнения. Я знаю, почему здесь эта проклятая дыра, я знаю, что она такое. Почему я сразу не сообразил? Это же воронка от взрыва. Здесь проводили испытания ядерной бомбы: скважину большого диаметра просверлили для того, чтобы заложить заряд, а когда он взорвался, образовалась сферическая каверна. Сама скважина стала дымоходом, заполненным радиоактивными газами, — а затем ее мгновенно запечатала расплавленная порода, превратившаяся в стеклянную пробку.

Эта радиоактивная пещера — практически ад на земле, а нам поручили ее бурить. И одному Богу известно, что мы здесь установили.

Ясно одно: этот сукин сын Блэк отправил нас на верную смерть. И я узнаю, зачем он это сделал.

Нужно все-таки починить рацию.

* * *

Люси. Дуайт. Сегодня… даже не знаю… какое-то ноября. Не знаю, что мы тут сотворили. Парни умирают. Я сделал все, чтобы подключить рацию. Не знаю, что будет дальше. Не знаю, узнаешь ли ты об этом… (ШМЫГАЕТ НОСОМ.)

Электрик мне помог; мы потратили несколько часов, но сделали полную схему рации, до последнего дюйма.

А когда все закончилось, мы не смогли вызвать никого, кроме Блэка. Этого гада мы слышали четко и ясно; он засыпал нас отговорками — говорил, что рация скоро заработает, что нужно просто подождать. Все повторял, что вертолет прилетит. Ничего подобного. Никто за нами не приедет. Проклятый убийца.

Я сделал еще одну, отчаянную попытку: вызвал мистера Блэка — от его голоска в наушнике, от его лживых речей меня уже тошнило, но я терпел и оставался на линии.

И в конце концов мы с электриком проследили, куда идет сигнал. Более того, мы изучили файлы системных журналов и нашли записи всех моих разговоров с мистером Блэком. Нам нужно было понять, почему сигнал никуда не передается, почему мы не могли связаться ни с кем, кроме Блэка.