– Ясно…– кивнул куда-то в сторону мужчина, и вдруг добавил: – Но вы тут поосторожней… У нас не любят тех, кто перечит преподобным отцам… Да и докторов без сана тоже, – и не дожидаясь ответного слова, отошел.

– Ох, вы, конечно, молодец, но не стоило так рисковать, – встретила вернувшегося к нам Илью Магдалена. – Преподобный отец Джонс очень влиятельный человек… Он мог не потерпеть такого отношения к себе. Вы ведь выставили его несведущим почти перед всем городом.

– Выставил несведущим? – вспылил Илья. – Да он собрался оставить парня с вывихом на всю жизнь! Он даже не знает, как его вправлять!

– Илья, успокойтесь, – Карл Генрихович положил ему руку на плечо. – Вы забываете, о чем мы с вами договаривались… Вы, конечно, поступили благородно, но…

– Благородно? – прервал его Илья. – Я поступил не благородно, а просто помог парню! Я сделал то, что должен был, как врач и как человек. Ни больше, ни меньше!

– Ну все, все, – Карл Генрихович примирительно похлопал его по спине. – Забыли. Тем более что вам еще и заплатили. Видите: нет худа без добра…

– И добра без худа, – с усмешкой переиначил последнюю фразу Илья. – А денег отец парнишки дал немало. Нам даже может хватить еще на неделю…

– Оставьте их себе! – улыбнулся Карл Генрихович. – Вон, лучше Катю угостите чем-нибудь… Сходите куда-нибудь. Дело-то молодое. А мы вот с миссис Флинн, – он глянул на свою спутницу, – собрались заглянуть к ее друзьям, чтобы сыграть в картишки партию-другую…

– О, даже так? – только и смогла сказать я.

Зато Илья спросил с иронией:

– А разве церковь поощряет азартные игры?

– Так мы не на деньги, а на интерес, – хмыкнул Карл Генрихович.

– Да, и, возможно, мы засидимся в гостях и вернемся поздно, – кокетливо вставила уже совсем расхрабрившаяся Магдалена. – Так что не ждите нас… А Спенсера я уже отправила домой, он мальчик самостоятельный, спать ляжет сам.

После этого они оба раскланялись и чинно прошествовали в сторону выхода.

– Ну Карл Генрихович дает, – со смехом прокомментировал Илья. – Я уже волнуюсь, как бы он не захотел остаться здесь вместе со своей миссис Флинн.

– Надеюсь, что рассудок в нем все-таки переборет чувства, – тоже усмехнулась я. – Иначе мы без него пропадем…

– Еще погуляем или отправимся домой? – поинтересовался в следующую минуту Илья. И тут же поправился: – В смысле, к Магдалене…

– Я бы лучше пошла домой, – призналась я. – Натерла себе пятку, так что боюсь, на длительную прогулку меня не хватит…

– Полностью поддерживаю, – Илья обнял меня за талию. – Домой так домой… К Магдалене, так к Магдалене… Тем более, – он поднял голову к небу, – тучи вон собираются… Может пойти дождь.

Илья оказался прав: непогода настигла нас еще в середине пути. Ливень начался мгновенно, будто кто-то в небесной канцелярии открыл на Солсбери кран на полную мощность. Вода ниспадала потоками, сверкали вспышки молнии, а воздух сотрясался от раскатов грома. Последние метры до дома Магдалены мы преодолели уже бегом, влетели внутрь, хохоча как безумные.

– Кажется, я все-таки заработала себе приличную мозоль, – сквозь смех пожаловалась я.

Я взвизгнула от неожиданности, когда Илья подхватил меня на руки и понес наверх, к нам на чердак. Атмосфера беззаботного веселья мгновенно испарилась, уступив место волнующему предвкушению того, чего мы оба ждали и желали.

Осторожно поставив меня на пол около нашей кровати, Илья вернулся к двери и защелкнул ее на замок. Пока он шел обратно ко мне, мы безотрывно смотрели друг на друга. Я боялась шелохнуться, казалось, что любое движение может спугнуть этот момент. Даже мое сердце стало стучать глуше, замирая и пропуская удары.

Оказавшись рядом, Илья протянул руку к моим волосам и медленно развязал ленту, давая им возможность рассыпаться по спине. Затем его пальцы оказались на моих плечах и принялись осторожно спускать с них тонкие бретели, а следом и лиф сарафана. От дождя ткань намокла и липла к телу, поэтому Илье пришлось приложить некоторое усилие, чтобы платье наконец оказалось на полу. Я же по-прежнему не шевелилась, позволяя ему раздевать меня самому, лишь прикрыла глаза, наслаждаясь его прикосновениями к своей влажной коже. Вскоре на полу рядом с сарафаном оказалось и мое нижнее белье, а сама я стояла перед Ильей полностью обнаженная. Кожа покрылась мурашками, а изнутри стали накатывать жаркие волны, требуя продолжения. Теперь уже я потянулась к Илье, желая раздеть его. Но его терпения хватило лишь на рубашку, после чего он сам стянул с себя оставшуюся одежду, потом, запустив пальцы мне в волосы, порывисто притянул меня к себе и поцеловал. Вначале он старался делать это медленно, будто испытывая и себя, и меня на прочность, но страсть, которая рвалась наружу из нас обоих, вскоре превратила этот поцелуй в опьяняюще жгучий и еще более распаляющий желание. Не отрываясь друг от друга, мы упали на кровать. Нам не нужны были слова, чтобы выразить свои чувства. Наши тела это делали за нас, не оставляя больше никаких сомнений и недомолвок…

…– Даже не верится, что я могу наконец делать это, – с улыбкой в голосе говорил Илья, ласково поглаживая меня по бедру.

– Что именно? – я сейчас находилась в таком блаженном расслаблении, что даже говорить было лень.

– Все. Например, обнимать тебя, – при этих словах он не только заключил меня в крепкие объятия, но и переплел наши ноги. – Целовать, – его губы коснулись моей шеи. – Гладить где хочу, – рука по-хозяйски прошлась по моей спине, остановившись на ягодицах и чуть сжав их. – Или защекотать тебя до смерти!

Последняя угроза была тут же приведена в исполнение, и вскоре я уже захлебывалась смехом, пытаясь отбиться от щекотки.

– И давно ты это хотел сделать? – отсмеявшись, спросила я.

– Защекотать тебя? – уточнил Илья с озорной улыбкой.

– И это тоже, – меня вновь стал разбирать смех.

– Осознанное желание появилось после того, как мы выслеживали наших двойников, – уже серьезней ответил он. – Когда я увидел, как они целуются… А потом ты рассказала о моих двойниках, вернее, о нас из других миров, и это еще больше подхлестнуло меня. Знаешь, как тяжело было спать с тобой в одной постели и не иметь возможности обнять или поцеловать тебя так, как я этого хочу? А потом ты еще и обижаться на меня из-за чего-то стала, – в его взгляде появился укор.

– Я просто не понимала, как ты ко мне относишься, – призналась я. – Боялась, что все твои проявления симпатии в мой адрес – всего лишь порывы. Возможно, ты впечатлился моими рассказами и тебе показалось, что тоже чувствуешь влечение ко мне, как и твои двойники. Теперь понимаю, что была недалека от истины, – после этих слов, озвученных мною же, настроение качнулось в другую сторону, и улыбка сошла с моего лица.

– Да, но я ведь говорил только об осознанном желании, – Илья, наоборот, стал улыбаться шире. – А еще ведь было неосознанное… Которому я не мог сразу дать определения. Например, почему, когда тебя привезли ко мне в больницу после аварии, я оставил тебя у себя в отделении, хотя логичней и правильней было отправить в нейрохирургию? Почему уделял тебе намного больше времени, чем другим пациентам? Почему часами сидел в твоей палате, а порой и засыпал там? Я то и дело ловил себя на мысли, что мне интересно какой у тебя голос, какая улыбка, какой у тебя характер. Представляешь, я даже немного разозлился, когда узнал, что ты пришла в сознание не в мое дежурство.