— Я не из трусливых! Сама — фифа! Это я лежала на кладбище, придавленная вашим Егоркой, и думала, что всё, конец. А вы меня снова живцом посылаете.

— Точно струсила! А я-то решила поиграть в искателей сокровищ!

— Это тебе коньяк в голову ударил! А я готова ехать хоть сейчас, — ответила Яна. — Только…

— Что — только? Рюмка водки на столе… — запела Вера Ивановна.

— На железнодорожной станции я бросила одного человека, когда за этим упырем в электричку села. Жениха, между прочим, — кокетливо призналась Яна, словно школьница.

Настал черед Веры Ивановны и Любы замереть с открытыми ртами.

— Мартин? — икнула Вера Ивановна. — Как это жених? Он уже развелся? Что же ты нам мозги пудришь?

— Его зовут Виталий Николаевич Лебедев, — продолжала «радовать» подруг Яна.

— Жениха зовут Виталий?! О ком же тогда была эта слезливая история о любви с Мартином?

— Обо мне, — вздохнула Яна. — Надо же как-то жить дальше. С Мартином быть вместе невозможно, а Виталий много лет был рядом, и вот в минуту отчаяния мы помолвились. Но у меня с ним ничего не было! Мы даже не целовались.

— Да ты с ума сошла, что ли? А как ты жить-то с ним будешь? Мы не целовались! — передразнила Цветкову вдова. — Сумасшедшая!

— Неправда. Я очень даже адекватная, — не согласилась Яна, — просто была в отчаянии. А Виталий… Вдруг он с горя в запой ушел или еще что? — предположила Яна.

— А он что, может уйти в запой? — еще больше удивилась Вера Ивановна.

— Раньше такого не случалось. Но кто знает? Он меня много лет любит, я согласилась наконец выйти за него замуж. У него, может, крышу снесло от радости, а я раз — и сбежала! — пояснила Яна.

— А я смотрю, ты у нас женщина-вамп, — усмехнулась Люба. — Хотя выглядишь супер.

— Спасибо. Я просто не толстею почему-то. А кожа хорошая, потому что не курю!

— Слушай, а ты точно с моим Егором не состояла в любовных отношениях? — прищурила глаза Вера Ивановна.

— Опять ты за свое! Давай закусывай! Да можно и на покой отправляться. Устала я что-то с этой нервотрепкой, — поставила точку в разговоре Любовь.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила Яна у хозяйки дома.

— Поверь, лучше, чем выгляжу, — ответила Люба.

Волосы у нее стояли дыбом, лицо было помятое и заспанное, а под глазами красовались синяки.

Они ехали на джипе в направлении поселка Рыбовецкое. Люба сидела за рулем, Яна — рядом. Вдова с мокрой тряпкой на лбу лежала на заднем сиденье.

— Это ж надо было так напиться и уснуть прямо за столом! — сказала Люба. — Если бы я вас не разбудила, вы так спали бы дальше! А мы, между прочим, упустили время. Ведь этот типчик наверняка сразу же поехал в поселок, думая, что у него есть фора. А мы-то по-бабьи — сначала разговоры, «любовь-морковь» и все дела. Хорошо еще, у меня голова разболелась, а то и не разошлись бы… Слава богу, собрались — кто полностью, кто частично, — и Люба покосилась на Веру Ивановну.

— Ну, плохо мне! Что я могу сделать… — простонала та. — Я последний раз так напилась на поминках мужа. Неделю потом лежала в лежку. А тут — вставай! Поехали за кладом! Нам всем грозит опасность…

— Главная опасность грозит Яне! Мы, конечно, ее замаскировали, но не знаю, насколько удачно, — покосилась на Цветкову Любовь.

И ее опасения были понятны.

Роскошные длинные волосы Цветковой спрятали под париком. Причем решили пойти от обратного. Если некий Вася Киселев запомнил ее длинноволосой блондинкой, то сейчас Яна была жгучей брюнеткой со стрижкой «каре». Люба выдала ей из своего гардероба просторную одежду и очки для работы за компьютером.

— Ну? Узнает меня маньяк? — уточнила у Любы Яна.

— Тебя мать родная не узнает, — успокоила ее Любовь.

— А мне кажется, что все только и будут пялиться на Яну, — сказала Вера Ивановна.

— Да ты что? Мы же изуродовали ее как могли, — не согласилась с ней Люба.

— Дело не в уродстве. Она выглядит очень… как бы это сказать, неестественно. Светлые глаза, белая кожа и этот черный парик… Он выглядит как воронье гнездо на безлистном дереве. Да еще одежда на пять размеров больше… Неправильно все это.

— Зато маньяк не узнает! — стояла на своем Любовь. — И вообще, ему не до женщин, он клад ищет. Да и нас все-таки трое! Справимся!

— Мне бы попить, — пискнула Вера Ивановна.

— Молчи лучше. На месте попьешь, — строго посмотрела на нее Любовь.

Яна почесала волосы под париком.

— Сколько еще ехать?

— Думаю, через пять минут будем на месте, — ответила Люба. — И сразу по адресу…

Поселок городского типа Рыбовецкое раскинулся на высоком берегу неширокой, но с достаточно сильным течением реки. На фоне чудесной природы поселок выглядел убого. Дома в основном были частные, деревянные одно- и двухэтажные, огороженные заборами, за которыми виднелись огороды. Дорога, как и везде в глубинке, оказалась разбитой, с глубокими выбоинами. Вообще, поселок с виду казался бедным и неустроенным.

По указанному адресу действительно находилась психиатрическая лечебница. Это было двухэтажное кирпичное здание, находящееся в плачевном состоянии: штукатурка отваливалась, окна были старые, крыльцо покосилось.

Подруги зависли. На крыльцо вышла женщина в белом халате, и Цветкова бросилась к ней.

— Можно у вас спросить? — обратилась Яна, то и дело почесывая затылок.

— Из Москвы, что ли? — спросила женщина.

— Из нее… — подтвердила вдова.

— Чего надо?

— У вас закрытое учреждение? — поинтересовалась Яна.

— В смысле «закрытое»? — не поняла женщина. — Вы что, с проверкой?

— Нет! Мы по личному вопросу. Вообще, я думала, что заведения, подобные вашему, должны быть окружены забором и охраняться.

— Психушка-то? — Женщина посмотрела на старый дом, словно видела его впервые. — А чего ее охранять? Кому она нужна!

— Да она-то точно никому не нужна. А вот если пациенты выйдут на улицу… — сказала Яна, озираясь по сторонам и боясь увидеть Василия, который снова погонится за ней.

— И что? — продолжала тупить женщина.

— Так они же опасны для общества! — выпалила Любовь.

— Кто опасен? Психи? Да вы что! Самые безобидные существа. Фактически овощи на грядке. Кстати, вы не видели нашего главного врача Тихона Олеговича, — понизила голос женщина. — Так вот, он выглядит еще почище любого психа. Круглый год в валенках ходит.

— Психи спокойно ходят по улицам? — переспросила Люба.

— А что им, лежать, что ли? Тихие, спокойные. У нас тут как богадельня. Мы так рады! Вот раньше это была психиатрическая лечебница для людей, совершивших правонарушения. Убийцы, маньяки… Судить их нельзя, вот и отправляли к нам на лечение. Правда, среди них попадались и те, кто просто откосил от правосудия. Вот тогда действительно было страшно. Как темнело, никого из местных жителей на улице не увидишь. Но все равно случались и изнасилования, и убийства. Потом приехала комиссия из Москвы, признала, что здание не приспособлено для содержания пациентов, за которыми нужен строгий досмотр, и вывезли всех отсюда. И теперь у нас тут не психлечебница, а скорее дом престарелых для тех, кто с чудинкой. И никаких тебе ни убийств, ни изнасилований. Ходят туда-сюда, да и все. А вы-то что приехали? Навещать кого?