Тогда в Массачусетсе Демократическая партия была своего рода холдингом частных политических машин. Удобно для новичков! У кого есть деньги и карт-бланш в игре в политику.

Джеку карт-бланш обеспечил клан[39]. И отец.

Сыграл ему на руку и бывший мэр Бостона Джим Керли. Став конгрессменом, он задолжал 42 000 долларов как штраф за махинации на выборах. Он хотел в Бостон. В мэры. Там о нем подзабыли, и шансы были. А его победа освобождала место конгрессмена по 11-му округу…

И Джим в четвертый раз — уникум! — стал мэром Бостона. И пусть его ждала тюрьма, это открыло Джону путь в политику. Отец убедил: поражение — не трагедия! Но… надо побеждать.

Это не спорт, не разбой, а скорее, искусство. Чуть-чуть иллюзия. Немного — страсть. Короче, сэр, политика — это не когда стреляют из кольта в люстру. А когда просто делают власть.

И если ты в деле — значит, в деле. Вольнодумство допустимо. Но помни: ты — часть целого. И тогда у тебя есть шанс достичь вершин, о коих сейчас ты и не думаешь. Ну и дерзай! Победишь — увидишь: служба конгрессмена не так уж трудна.

— Что же ты, Джек? Марш! А ля гэр ком а ля гэр!

— Yes, сэр.

1

В прямом смысле слова. Его призвал отец.

Большинство в 11-м округе много лет «брали» демократы.

Те, кто здесь жил, — рабочие, мастеровые, инженеры, профессора, чиновники и даже люмпены голосовали за «ослов» — свою партию. И надо было всерьез постараться или полным кретином оказаться, чтоб здесь проиграть кандидату «слонов».

Джон Кеннеди кретином не был.

Кварталы старых доходных домов, чад мастерских, дым фабрик, нефтебазы, железные пути, лавчонки и бары, тюрьма штата… Ирландцы, итальянцы, славяне, немцы, евреи — беглецы от довоенной нищеты и военных ужасов, — моряки, докеры, заводские работяги, дальнобойщики, шпана… Их дети, жены и домочадцы — таков был электорат в 11-м округе. Точнее — в его восточной части. Немногие заходили сюда погулять в сумерках.

Это было опасней, чем в среднем по стране. Здешние места когда-то крепко «держал» дед Патрик. Но теперь тут жили итальянцы, а политикой заправляли теневые дельцы, продающие свои голоса тому, кто больше заплатит.

И поразительное дело — в этот индустриальный, криминальный, маргинальный округ ни с того ни с сего втиснули другой, особый, по сути, мир — Гарвардский университет. Плюс — окрестности, где жили дельцы-янки, ученые и служащие. Прежде они были частью тихого 9-го округа, где «рулили» республиканцы, и вот теперь…

Впрочем, в 11-й входили и районы среднего класса — Кембридж и Саммервилл, аккуратные дома которых были мечтой работяг с востока.

Но в целом, по совести говоря, Джека электорат радовал не слишком.

С другой стороны, тот факт, что выдвижение здесь было, по сути, равно победе, играл ему на руку. Но до поединка со «слоном» нужно было побороться за выдвижение с однопартийцами. Пройти через праймериз.

Иные «знатоки» советовали не лезть на большие выборы, начать с уровня штата, скажем — идти в вице-губернаторы. Чем плохо? Но уж больно много метило на этот «вкусный» пост местных воротил, имевших связи в высоких кругах. Кроме того, Джона, честно говоря, больше привлекал гламурный и столичный Вашингтон, чем провинциальный Бостон.

И он решил баллотироваться именно здесь.

* * *

Что и говорить — для этих мест он выглядел непривычно.

Настоящий серьезный бостонский политик должен быть румян, пухл, задорен, разговорчив. Носить визитку, солидную шляпу, золотые часы с цепью и жить в собственном доме.

А Кеннеди въехал в отель «Бельвю» (где когда-то жил — не тужил медовый Фитц), часы носил на руке, не имел шляпы, ходил в пиджаке, был строен и темен загаром (из-за болезни и лекарств). Хотя и обладал немалым чувством юмора.

Потому-то он и рассмеялся в ответ на замечание одного крупного партийного босса, к которому заехал просить поддержки. Тот прямо сказал:

— Молодой человек, ваши дед и отец — солидные люди, я их уважаю, но вас не поддержу.

— Почему?

— Потому что вы похожи на такого-разэтакого афериста: живете, вон, в отеле…

Услышав это, Джек весело рассмеялся. Ему и в голову не приходило, что это важно.

Это сперва смутило, а потом развеселило воротилу. Он тоже хохотнул и спросил:

— Чего это вы смеетесь?

— Сэр, вы, конечно, правы, — ответил Джек, — но сейчас это не отель. Это штаб. Кстати, там нередко бывает мой папа. Заходите. Мы будем рады вас видеть.

Так и было: Джон часто навещал его в «Бельвю». И что же он видел? Комнаты, полные народа — друзей семьи и одноклассников, флотских офицеров и политических шарлатанов, карьеристов, активистов, мечтателей… Чтобы спокойно поговорить по делу, приходилось спускаться в холл. Но Джо это не смущало. Он сам немалую часть жизни провел в отелях — оттуда было удобно разруливать финансовые сделки.

Не будь отца, местные серьезные люди вряд ли приняли бы Джека всерьез.

Бостонская политика — не для мальчиков с чернилами под ногтями, бурчали они, но Джо! Джо — это голова… И деньги у него есть.

Без денег, конечно, и соваться не стоило. Но на важное дело долларов отец не жалел. И, как когда-то в бурный океан, Джек отважно «нырнул» в кампанию.

Ему пришлось создавать команду. И он ее создал. С ним были его друзья по Чоату, Гарварду и флоту. И главное — с ним был клан.

2

Джон подбирал людей родом из Бостона. А лучше — из округа. Молодых, энергичных, грамотных. Демократов не по партийному опыту или привычке, а по духу… Фрэнк Морриси и Марк Дэлтон; улыбчивый Тэд Риордан из Саммервилля; Том Бродерик из Брайтона; Дэйв Пауэрс, взявший на себя «крутой» квартал Чарльзтаун; Билл Кейли с востока и Джон Дроуни из Кембриджа — все были на войне, все были молоды, все хотели многого. И больше всех — Джек.

Обаятельный молодой человек. Хорошо одетый. С привлекательной внешностью. С правильной речью. И с какой-то отчаянной храбростью в глазах.

Порой они возвращались в «Бельвю» за полночь. Но так и надо вкалывать на праймериз.

Потому что на них все жестко. Бывает по десятку и больше кандидатов. И все — из одной партии. Это не конкурс идей и программ, это личное дело. Облить соперника грязью, обвинить во всех грехах — легко. Хвастаться прибылями и хвалиться медалями — сколько угодно.

Статная блондинка Кэтрин Фарли, ветеран, майор медслужбы, в белоснежном кителе шла на трибуну, чтобы назвать Кеннеди «бедненьким маленьким богатеньким мальчугашей».