— Бога ради, Клер, ты только послушай себя. Это похоже на параноидальный бред.

— Разве? — Она уловила в голосе Вильгельма некоторую неуверенность, физически ощутила, с какой интенсивностью заработал его мозг, просчитывая допущенные им ошибки и способы их исправления. — Чтоу вас произошло с Андреасом? Он угрожал каким-то образом обличить тебя? Или это личное… связанное с прошлым?

— На прошлое мне плевать, — сухо произнес Рот. — Но я не могу оставаться равнодушным к тому, что произошло сегодня. И это сугубо личное. Кем бы я был, если бы позволил ему спокойно уйти после того, как он осквернил сакральность кровных уз, которые нас с тобой связывают? Закон Рода дает мне право защищать твою честь.

«О господи. Но он прав».

Огненно-кровавые расправы Андреаса — серьезное преступление, но, попробовав ее кровь, он подписал себе смертный приговор.

Клер тяжело сглотнула:

— Вильгельм, ведь ты никогда меня не любил. Зачем же ты выбрал меня в Подруги по Крови? Почему тебя так волнует то, что происходит со мной сейчас, если я никогда не была частью твоей жизни? Наша кровная связь была лишь фарсом…

— Клер, ты ищешь оправдания своему поступку? Но факт остается фактом: ты моя Подруга по Крови. Знай, как только я доберусь до Андреаса Райхена, он заплатит сполна.

Клер услышала в его голосе угрозу, а резкость, с которой Вильгельм ее перебил, сомнений не оставляла: рассчитывать на его милость — иллюзия. И хотя трусость была ей несвойственна, мысль, что Вильгельм будет преследовать Андреаса, пока не убьет, заставила ее сердце сжаться.

— Вильгельм, пожалуйста…

— Клер, не надо меня умолять. Только не за него, — злобно прорычал Рот. — Передай трубку агенту. Сейчас ты поедешь с ними в офис агентства и поможешь им выследить этого… зверя.

— Вильгельм, нет…

— Черт возьми, я же сказал — передай трубку агенту!

Разъяренный вопль Рота разнесся эхом по офису и заставил агентов резко повернуться в сторону Клер. Один из них подошел и забрал у нее трубку. Он приложил ее к уху на короткое мгновение, после чего кивнул напарнику и велел ему не отпускать Клер от себя ни на шаг.

Сердце женщины екнуло, когда агент завершил разговор и посмотрел на нее. Она увидела в его глазах смущение и даже сочувствие; он направился к ней твердой походкой солдата, привыкшего выходить из затруднительных положений.

— Сейчас вы должны поехать с нами, — вежливо, но твердо сказал он. — У нас приказ, фрау Рот, простите.

— Нет! — в панике отпрянула Клер. — Я с вами никуда не поеду. Уберите от меня руки!

С суровым лицом подошел второй агент:

— Давайте не будем создавать проблем.

Клер вырвала руку из цепкого захвата, попятилась, готовая рвануться к двери. Такого шанса ей не дали. В одно мгновение агент встал в дверном проеме, второй — у нее за спиной. Она почувствовала, как что-то твердое и холодное толкнуло ее в поясницу. Электрошокер обжег болью, ноги подломились, с криком она рухнула на пол.

— Неси ее, — услышала она голос одного из агентов. — Я дверцу открою.

Клер почувствовала, как сильные руки подняли и поставили ее на ноги, услышала, как открылась входная дверь; потянуло холодом. Раздалось ворчание, а потом странный звук, словно кто-то поперхнулся.

Державший ее агент, посмотрев на дверь, отпустил ее и выругался:

— Мать твою!

Клер повернула голову к двери и вскрикнула:

— Андреас!

«Пришел за мной».

Он заполнил собой весь дверной проем, глаза полыхали огнем, огромные клыки зловеще поблескивали. У его ног в луже крови, с железным прутом в горле лежал труп агента, ударившего ее шокером. Не успел стоявший с ней рядом агент выхватить оружие, как Андреас застрелил его из пистолета его напарника — молниеносно, с точностью снайпера.

В следующее мгновение Райхен возник перед ней, будто ничего иного в мире больше не существовало.

— Клер… господи, — хрипло произнес он. Такого мрачного лица Клер никогда у него не видела. Он скользнул ладонями по ее щекам, затем ощупал ее всю, словно проверяя, цела ли. Она чувствовала, как дрожат его руки. На мгновение в голове промелькнула отчаянная мысль — хрупкая надежда, — что он ее снова поцелует. — Ты не ранена?

Клер покачала головой, ноги все еще были ватными, и она держалась на них неуверенно, пока Андреас не обнял ее за плечи, осторожно направляя к двери мимо окровавленных трупов.

— В городе оставаться опасно, — произнесла Клер. Я только что разговаривала с Вильгельмом. Он знает, что я с тобой. Знает, что сегодня ночью ты пил мою кровь.

Андреас скривил губы, что-то темное мелькнуло в его глазах. Возможно, раскаяние? Или сожаление?

— Думаю, он теперь будет охотиться за нами обоими, — закончила Клер.

Андреас посмотрел на нее долгим пристальным взглядом. Затем коротко кивнул:

— Ты пойдешь со мной. Что бы, ни случилось, я позабочусь о твоей безопасности.

Андреас забрал у мертвых агентов оружие, ключи мобильники и наличные, махнул Клер, призывая следовать за ним к машине, припаркованной у обочины.

— Куда мы поедем? — спросила Клер, когда машина сорвалась с места. — Очень скоро Вильгельм все агентство поставит на ноги.

Андреас мрачно кивнул:

— Нам нельзя оставаться в Гамбурге. Думаю, разумнее покинуть Германию порознь.

— И куда дальше? У него связи по всей Европа В любой Темной Гавани или агентстве найдется кто-то, кто при первой же возможности сообщит ему о нас.

— В Ордене у него связей нет. Периферийным зрением Андреас заметил удивление на лице Клер.

— Орден? Насколько я слышала, их двери закрыты для посторонних. С какой стати группа опасных головорезов будет помогать нам?

Андреас не стал разубеждать ее. Такое мнение об Ордене было несправедливым, но широко распространенным среди населения Темных Гаваней. Посмотрев на Клер краем глаза, он сказал:

— Уже год я сотрудничаю с Луканом, Тиганом и другими воинами. В ту ночь, когда моя Темная Гавань в Берлине подверглась атаке, я отсутствовал по делам Ордена. Мы тогда собирали информацию об убийствах G1 и кровавых клубах на территории Европы.

— Ты и Орден… ты работаешь на Орден? — Клер замолчала и с удивлением смотрела на него, пока он делал поворот, выезжая на оживленный бульвар, ведущий за пределы Гамбурга. — Господи, Андре, я так многого о тебе не знаю. Ты стал совсем другим.

«Не совсем», — подумал Андреас, мгновенно вспомнив, какими знакомыми и родными были для него ее тело и губы после стольких лет разлуки. Ему страстно хотелось, чтобы она принадлежала ему, хотелось защищать ее точно так же, как и тридцать лет назад. Время ничего не изменило, но это не давало ему повода для радости.