Андрей рассказывал о взрослых вещах с таким смаком и воодушевлением, что за несколько недель сломил все нравственные барьеры, старательно возводимые Майиной мамой долгие годы. Андрей не просто убедил Майю, что ждать восемнадцатилетия — глупо, неправильно и несправедливо, он ещё и дал ей пищу, которую собрал из составных частей сам!

Тот запретный и волнующий свёрток в чуть подмокшей в одном углу обёрточной бумаге Майя дрожащими руками спрятала на самое дно рюкзака со сменкой для стриптиза.

После занятий она не пошла домой сразу, а затаилась в уличном пищеблочке. Принести такое в дом было немыслимым! Если бы мама унюхала неладное, Майю, чего доброго, стали бы за ручку водить и в школу, и в кружок стрип-пластики, и на курсы «Познай своё тело»!

Майя помнила до сих пор, как сильно у неё дрожали руки. Первую пару тоненьких одноразовых пищевых рукавиц для употребления стандартных наборов она порвала.

Из осторожно развёрнутой на микростолике бумаги пахнуло волнующим, запретным и удивительным ароматом.

Андрей спрессовал хлебный мякиш в лепёшку, по-видимому, собрав обрезки мучного изделия так, чтобы родители не заметили. Майя уже рассматривала в интернете, как выглядит пища для взрослых. На совсем уж похабные сайты, где были видео того, как её потребляют, конечно, не лазала. Но пару раз даже смотрела, как готовят еду. И читала описание рецептов, с картинками!

В общем, изучала теорию украдкой.

На хлебной подстилке лежали ломтики отварного мяса и бесстыдно разрезанные чужими руками две половинки огурца, влажные и манящие.

Мать делала Майе маски для лица с использованием этого овоща. Под надзором, разумеется, чтобы дочери, чего доброго, не пришло в голову сунуть косметическое средство в рот.

Майя нагнулась над пищей, не в силах к ней прикоснуться, и вдохнула полной грудью волнующий аромат.

Рот наполнился слюной, как бывало, если долго не иметь возможности принять стандартный набор и очень сильно проголодаться. Но сейчас Майя была сыта. И тем не менее…

Она подняла пищу для взрослых перед собой, и, забывая дышать, решительно откусила первый кусочек.

И в тот же миг поняла, что её жизнь уже никогда не станет прежней.

Вся гамма невероятных, кружащих голову ощущений взорвала восприятие. Фрагменты необычайной пищи таяли на языке, зубы превращали невообразимое лакомство в упоительную, ласкающую интимный орган, кашицу.

Вкусовые удовольствия стали для Майи наваждением.

В тот же вечер она решилась стащить что-нибудь из холодильного шкафа. Дома давно не висела на нём защита от детей, мать Майи была уверена, что в этом нет никакой надобности. И была бы права, если бы не Андрей и его совращение.

Вечером, употребляя напиток для уединённого расслабления из травяного состава, разрешённого после четырнадцати лет, Майя, зная наверняка, что как минимум пятнадцать минут никто не будет удивляться её пребыванию в пищеблоке, встала из-за стола, оставив своё питьё, и заглянула в холодильный шкаф.

В то время отец с матерью уже жили отдельно, и большим количеством пищи мать себя не баловала. Но Майя обнаружила варёную гречневую крупу (позже она отыскала в интернете способ готовить её без варки, просто заливая на ночь водой, и взялась тягать крупу целыми ложками в сыром и твёрдом виде из коробки в шкафу), отварное мясо курицы и ломтики запечённого кабачка. Но самое удивительное, что Майя открыла для себя и попробовала тогда — был сыр. Она осмелилась отрезать только очень тонкий ломтик этого потрясающего продукта и вынесла его из пищеблока во рту, но потом достала и взялась медленно и с наслаждением сосать перед сном.

Андрей выпустил джинна из бутылки.

До того, как они окончили школу, и Андрей уехал в столицу учиться на инженера, они приносили друг другу разные деликатесы из добытых так и эдак запретных взрослых продуктов. И впервые в отдел 18+, получив долгожданные удостоверения личности, тоже пошли вместе. К тому моменту они были уже искушёнными гурманами и знали, что хотят купить.

Андрею, который был даже младше Майи на несколько месяцев, не грозило преследование по закону, хотя его родители, если бы их откровенные игры с Майей стали достоянием общественности, могли получить существенный административный штраф. Но на такое в среде подростков на деле повсеместно закрывали глаза. Так что Майя не особо рисковала подставить отца с матерью.

И какое-то время вообще всерьёз на них злилась. Идя на поводу у дебильных законов, мать лишила её невероятных, непознанных и удивительных удовольствий!

Нет, Майя совсем не была пуританкой! Она искренне считала, что возрастной ценз половины продуктов питания нужно снижать на треть! И даже подписала на эту тему петицию на сайте администрации президента. Майя считала вполне допустимым и даже оправданным включение натуральных овощей и фруктов в рацион после десяти-двенадцати лет, и разрешение после тринадцати-четырнадцати подросткам варить себе мясо, рыбу и овощи! Майя верила, что мир готов к такому нравственному рывку. Хотя и понимала, что специи и любые химические усилители вкуса останутся де-юре для взрослых навсегда, а де-факто почти каждый лазит в холодильный шкаф родителей уже лет с четырнадцати-пятнадцати и начинает как минимум солить.

Да не все и вовсе ставят на домашний холодильный шкаф защиту! И, между прочим, пробуют из-за того подростки и по-настоящему взрослую пищу, напичканную концентратами и вредными добавками, и наивно оставленную родителями, или вовсе покупают палёнку, которую употребляют толпой где-то за гаражами!

Процент отравлений и желудочных инфекций у подростков всегда был и надолго ещё останется очень велик при таком категорическом подходе государства и общественной морали к пищепринятию несовершеннолетних.

Но одно дело — подростки и совсем другое — маленькие дети! Майя была уверена, что в возрасте, когда человек сам не в состоянии обработать для себя продукты, давать что-то, кроме стандартных наборов, разумеется, нельзя! И та дичь и грязь, которая творилась на каждом шагу в Срамном измерении, безусловно, недопустима!

Она вообще с трудом понимала, как здешнее общество дошло до такого. Ведь состав пищи даже здесь пишут практически на каждой упаковке! В какой момент и каким образом умственно полноценная мать делает вывод, что её малышу допустимо обвалять продукты питания в этой зверской мешанине химических соединений, которая тут зовётся кетчупом? Каким образом родители приходят к тому, чтобы вылить на раскалённую сковороду средство для смазки в таких количествах, что в стороны начинают лететь брызги, и уронить туда сырые ломтики овощей или мяса? Как может здоровый человек, наблюдая, как всё это впитывается в волокна пищи, после своими руками принести такое на стол и