Я беседовал с Сарой Келси, лучшим геологом в нашей корпорации. С ее докладом вы ознакомились. Она утверждает, будто двенадцать–четырнадцать тысяч лет назад этот участок земли действительно существовал. Доказательством тому служит масса научных выводов. На столе копии всех этих карт, если хотите, можете взглянуть.

Скотт оставался непреклонен. Сбить его с толку было не такто просто.

– Я слышал практически обо всех этих картах, мистер Мейтсон. Ничего нового я от вас не узнал. Однако – и это поистине очень важно – ни одна из них не доказывает существование Атлантиды. Они свидетельствуют лишь о том, что наши древние предки были чертовски искусными картографами и что у нас, как у биологического вида, весьма короткая память. Спорить по этому поводу давайте не будем. Но задумайтесь, о чем вы меня просите. Изменить свои убеждения настолько резко, что трудно даже представить. – Его лицо опечалилось. – Мне очень жаль.

Пирс завертел головой.

– Не вы ли тот самый парень, который изучает мифы и легенды всевозможных культур, собирая упоминания о Всемирном потопе? Неужели не вы? Ваше имя Ричард Скотт?

– Всемирный потоп. Да, конечно. Только это всего лишь мифы. Легенды. Рассказики, идеально подходящие для чтения на ночь. Шумерский «Эпос о Гильгамеше» датируется приблизительно пятым тысячелетием до нашей эры. В нем то же предание о потопе, что и в Библии, – полностью совпадает с историей о Ное. Но это чистой воды литература. Сказка.

– Шлиман, следуя описаниям в сказках, раскопал древнюю Трою.

Пирс вскочил на ноги, обошел стол. Вновь схватил пульт и нажал кнопку воспроизведения. На экране появилась расплывчатая картинка – гораздо более низкого качества, чем предыдущие, но все без труда поняли, что это за изображение. Камера крошечных размеров снимала внутренности длинного темного трубопровода, продвигаясь вниз. В нем, по самому центру, проходила более узкая труба – диаметром дюймов в пять, – по которой должна была течь наверх нефть.

– Это служебная камера, – пояснил Мейтсон. – Предназначена для контроля трубопровода со дна. Качество видимости не играло особой роли. Глубинная система – экспериментальная. Я оснастил ее камерой на всякий случай, даже не подозревая, что она нам пригодится.

Камера опускалась все ниже и ниже. Отдельные участки трубопровода были повреждены – в легированной стали чернели дыры. Наконец показался конечный пункт, затемненный мутной водой.

– Это не затонувший корабль, доктор Скотт. Это стена. Настоящая стена на глубине полумили под морским дном, как в жилом доме. Стена. Вы слышите?

– Да, – прозвучал четкий бесстрастный ответ.

– Причем стена не из кирпичей и строительного раствора, а из алмаза. Громадного алмаза. Насколько он велик, определить пока невозможно.

Сквозь мрак, разбавленный лишь светом лампочки, виднелась хрустальная голубизна. В самом низу экрана темнело пришедшее в негодность буровое долото. В стене в месте удара зияла пробоина. Было понятно, что за стеной теснилась вода, сжатая тяжестью ледяного пака наверху. Она-то и рванула вверх по трубопроводу, когда тот пробил стену.

В других местах стена выглядела безупречно, ее поверхность покрывали аккуратно вырезанные надписи. Они и служили требуемым доказательством.

– А теперь ответьте, доктор Скотт: кто же, черт возьми, на глубине двух миль при минусовой температуре построил в подземной пещере эту стену? За всю свою практику работы инженером, – а мне довелось побывать на местах бурения в разных частях света, – я ни разу с подобным не сталкивался. Ума не могу приложить, какая страна настолько высокоразвита, чтобы возвести этакую стену. Из столь непомерного количества алмазного материала?.. Да мировой финансовый рынок буквально перевернулся бы. В короне короля Англии красовались бы, наверное, желуди – они определенно ценились бы выше.

Скотт все еще не мог поверить в то, что ему рассказывали.

– Хотите, чтобы я перевел надписи?

Новэмбер принялась рассматривать карты, пытаясь хоть в чем-нибудь разобраться.

– Доктор Скотт, – сказала она слегка охрипшим голосом, – по-моему, они не шутят.

Хаккетт оставался безразличным. О чем он думает, угадать было невозможно.

– Хоть один из вас имеет представление о том, сколько времени уходит на перевод архаического текста? – выпалил Скотт.

– Да.

– Очень сомневаюсь. На перевод кодекса майя выдающиеся специалисты потратили более сотни лет, причем этот язык еще существовал на полуострове Юкатан, в Восточной Мексике. Доклинописные тексты написаны на мертвых языках. Их не помнит никто. Я понятия не имею, с чего начинать.

– Тогда напрягите мозги и что-нибудь поскорее придумайте, доктор Скотт, – объявил адмирал, шагающий к столу со стороны дальнего входа. – На карту поставлены жизни людей.

«Дауэр», значилось на его нагрудной нашивке. «Прочтите, что написано на нашивке», – говорило выражение его лица. Адмирал Дауэр производил неизгладимое впечатление. Высокий, стройный, темнокожий. В фуражке на гладко выбритом черепе.

Любой, кто разбирался в армейских обозначениях, мгновенно обращал внимание на прикрепленный к его груди орден Доблестного легиона с золотой звездой. На почетную медаль «За отличие на военной службе», благодарственную медаль за службу в ВМС, «Благодарность президента» и крест «За отвагу», проявленную во время операции «Буря в пустыне». То была лишь малая толика заработанных им наград. Контр-адмирал Военно-морских сил США Томас С. Дауэр на своем веку повидал немало и высокого адмиральского звания был достоин как никто другой.

За Дауэром шел человек в штатском, за ними следовала целая толпа военных. За стол сели лишь адмирал и гражданский, которого Мейтсон незамедлительно представил собеседникам: Джей Хоутон, юрист корпорации «Рола».

Хоутон взглянул на свой блокнот с отрывными страницами из желтой линованной бумаги и издал странный возглас, будто воображая, что он в зале суда, и пуская в ход один из трюков, усвоенных в юридической школе. Мейтсон сомневался однако, что этот парень хоть раз за последние годы приблизился к зданию суда. Юристы, работавшие в корпорациях, по судам обычно не бегают.

– Мы только что встретились с официальными представителями Китая во Дворце наций, – пояснил Хоутон. – Черта с два они впустят кого бы то ни было на свою базу в Антарктике.

– Что за незадача, – пробормотал Гэнт.

– Мы на это и настраивались, – напомнил Дауэр.

– Все равно кошмар, – ответил Гэнт мрачно. – Собирать группу из людей гражданских очень уж не хочется. Они к операции не готовы – ни физически, ни морально, сэр.

– В общем и целом китайцы не имеют ничего против команды инспекторов ООН, – вставил Хоутон весело. – Но вооруженные силы и близко не подпустят.

– Да уж понятно! – раздраженно рявкнул Гэнт, в последнее мгновение осекся и добавил «сэр» в знак уважения к адмиралу.