По мере того как вереница машин удалялась от первого кольца укреплений, картина за бортом продолжала меняться. Разрушенные многоэтажки самых причудливых форм и размеров постепенно вытеснялись типовыми коробками не выше четырех этажей, хорошо знакомых по «Зарнице». Казавшийся поначалу странным и чужеродным, город приобретал все более привычный вид. Ангары, казармы, жилые и административные корпуса, вертолетные площадки с развесившими лопасти штурмовыми «Барракудами» и десантными «Зубрами», точки ПВО, ощетинившиеся ракетно-пушечным арсеналом «Сторожей», печатающие шаг роты и шныряющие туда-сюда командирские «Лисы» – все то же самое, только больше.

Постепенно автоколонна, огромным червем проползшая через второе кольцо укреплений, начала распадаться. Замыкающие машины одна за другой сворачивали в сторону и пропадали на перпендикулярных улицах. Скоро очередь дошла и до грузовика с отделением Глеба. Железный тяжеловоз сердито рыкнул и, отравив воздух облаком черной копоти, свернул влево. Остановился он возле длинного двухэтажного строения, скромно приютившегося между тремя высотками. Те, хоть и рухнули в незапамятные времена, все равно возвышались над приземистой бетонной коробкой добрым десятком этажей. Фасады их, частично или полностью обвалившиеся, открывали ажурную сеть перекрытий, но строительного мусора вокруг не наблюдалось. Чистый, совсем недавно уложенный асфальт со свежей разметкой и выбеленные бордюры у подножия этих мертвых, но все еще величественных сооружений выглядели смехотворно, будто маникюр на мозолистой, обожженной и лишившейся половины пальцев руке. Возле казармы – ошибиться в предназначении бетонной коробки было почти невозможно – суетились трое вооруженных метлами индивидов крайне субтильной наружности, но почему-то в форме Евразийского Союза и без кандалов. Заметив подъехавшую машину, они прекратили мести и с любопытством уставились в ее сторону, но, как только личный состав начал выгружаться, поспешили сменить место дислокации и скрылись за казармой.

– Разбиться по отделениям! Стройсь! – проорал вылезший из кабины сержант – двухметровый детина с квадратной мордой, обладающий, даже по меркам штурмовиков, незаурядными физическими данными. – Так-так, что у нас тут? – прошелся он вдоль трех групп, по пятнадцать человек каждая, и остановился напротив одинокого звена из пяти бойцов. – Угу. Кто командир?

– Курсант Вержбицкий! – отозвался высокий парень, стоящий с краю.

– Кто? – Лицо сержанта скривилось, будто он почуял мерзейшую вонь.

– Рядовой Вержбицкий! – поправился боец после секундной паузы.

– И где же твое отделение, рядовой?

– Не могу знать! Предполагаю, что убыло другим транспортом!

– Ты предполагаешь? Интересно. Ну давай, расскажи мне, как это получилось.

– Был приказ – грузиться по пятьдесят человек на машину! Мое звено не поместилось…

– Молчать! – Квадратная морда с плоским неоднократно сломанным носом и пылающими ненавистью глазами вплотную приблизилась к лицу Вержбицкого. – Ты что, недоволен приказом, засранец?! Предполагаешь, что он глуп?!

– Никак нет!

– Так какого хера я слышу из твоего вонючего хлебала эту ересь?! – Сержант едва-едва не упирался налившимся кровью лбом в лоб рядового. – Под трибунал захотел, недоумок?!

– Никак нет. Я…

– Молчать!!!

Накаляющуюся ситуацию спас подъехавший «Лис». Машина остановилась, и из нее вышли три человека, один с лейтенантскими нашивками. Кипучая воспитательная деятельность сержанта тут же прекратилась. Он сделал шаг назад от побледневшего Вержбицкого, развернулся лицом к офицеру и, скомандовав отделениям «Смирно!», взял под козырек.

– Знакомитесь с личным составом? – невозмутимо поинтересовался лейтенант, чинно вышагивая в сопровождении еще двух сержантов.

– Так точно! Выясняю обстоятельства потери состава отделения!

– Понятно, – лейтенант подошел к попавшему под раздачу звену и смерил командира взглядом. – Отряд?

– Эн!

Офицер сверился с записями в планшете и кивнул.

– Корпус восемь. Зуев, – обратился он к все еще красному от проявленного усердия сержанту, – выдели им провожатого.

– Есть! Эй, вы, с метлами, живо сюда!

Напрасно пытавшиеся скрыться блюстители чистоты боязливо засеменили в заданном направлении.

– Ты, – указал Зуев на самого щуплого, – где корпус восемь, знаешь?

– Так точно.

– Отведешь эти олухов, доложишься и назад. Выполняй.

– Есть.

Щуплый отдал метлу столь же болезненного вида товарищу и жестом пригласил потерявшуюся пятерку следовать за ним.

– Еще отставшие имеются? – Офицер вышел в центр перед построившимися отделениями и скрестил руки за спиной. – Ну что ж, теперь, думаю, можем продолжить знакомство. Спешу обрадовать, вам посчастливилось влиться в сплоченные ряды сто двенадцатого десантно-штурмового полка «Черный камень». Я – командир взвода лейтенант Морозов. Номер вашего взвода – три. Номер роты – двадцать два. Командир роты – капитан Вольфганг Ланге. Номер казармы – семнадцать. Ваши отделения: первое, второе, третье, – пересчитал он справа налево, – подчиняются сержанту Зуеву, Клещуку и Нефедову соответственно. Вопросы есть?

Он выдержал паузу, обводя личный состав оценивающим взглядом. На вид лейтенанту было около тридцати. Невысокий, под метр девяносто, худощавый, с отличной осанкой. Закатанные по локоть рукава пятнистого степного камуфляжа открывали мощные жилистые предплечья. Будто выточенная из дерева шея плавно переходила в идеальных пропорций коротко стриженную голову, покрытую черным беретом. Строгое, как с агитационного плаката, лицо от левой брови до середины подбородка пересекал шрам, обретенный, судя по глубине, явно не во время бритья. Прищуренные серые глаза смотрели без вызова, без злобы, почти дружелюбно, но Глеб поймал себя на мысли, что едва поборол желание отвести взгляд, встретившись с ними лишь на долю секунды.

– Хорошо, – продолжил лейтенант, не дождавшись обратной реакции. – Сержанты назначат звеньевых и помогут вам с размещением. Вольно, – после чего сел в ожидающий его «Лис» и отбыл.

Вся первая половина дня ушла на хозяйственные дела. Разместили только что сформированный взвод на втором этаже. Оборудованной казарма оказалась даже лучше, чем в «Зарнице» – новые койки с несбитыми матрасами, душевая аж на двадцать мест с горячей водой в любое время, тренажерная комната прямо в здании. В каптерке выдали по пять комплектов нательного и по три комплекта постельного белья, набор гигиенических принадлежностей, набор для чистки оружия, два комплекта камуфляжа, такой же пятнистой расцветки, как здесь у всех, плюс два комплекта облегченной формы, а звеньевые вкупе с оформленными документами получили еще и ефрейторские нашивки. Жизнь после «Зарницы» стремительно налаживалась. Преклов в очередном приступе эйфории выдвинул гипотезу о достижении на данной конкретной территории всеобщего счастья и процветания, о которых говорил на своих занятиях Лейфиц.