По-прежнему Карлос не подавал признаков жизни.

Темнота наступит через несколько минут. Тимена нервно ощупала в кобуре на запястье свой пистолет.

Почему, черт возьми, задерживается Карлос?

Тимена выключила свет в домике и сидела в сгущающейся темноте. Радар со стороны фермы. Они заглушили ее радио. Дело принимало скверный оборот. Тимена встала, мягко ступая подошла к задней двери и вышла на сторону, противоположную ферме. Домик послужит ей щитом от поискового луча. Она опустилась на четвереньки и быстро поползла в сторону высокой травы. Она видела коров ниже на пастбище и направилась к ним, подчиняясь инстинкту. Тимена выросла в Вайоминге на ранчо и, хотя предпочитала приближаться к стаду на лошади, не чувствовала с его стороны угрозы. Угроза была позади нее и исходила от фермы. Коровы помогут ей спрятаться, спрятаться от радара. Если Карлос вернется, он включит свет. Она увидит это с безопасного расстояния, находясь на этом пастбище. Но почему-то Тимене не верилось в возвращение Карлоса. Вся ситуация казалась абсурдной, казалась такой с самого начала, и она верила своему чувству самосохранения.

Слова Нильса Хеллстрома: «Эта первобытная планета Земля является ареной постоянной конкуренции, где выживают самые гибкие и находчивые. На этом испытательном полигоне, где погибли могущественные динозавры, есть один постоянный свидетель. Этот свидетель остается нашим гидом при изучении выживания человека. Этот свидетель, насекомое, появился за триста миллионов лет до возникновения человечества, но мы сумеем наверстать упущенное. Он доминирует на Земле сегодня и хорошо этим пользуется. В каждом новом поколении испытываются новые формы и функции, преобразуя его в спектр столь безграничный, сколь безгранично воображение сумасшедшего. То, что может делать этот свидетель, можем делать и мы, поскольку мы свидетели его жизни».

Харви вывел группу через замаскированный выход в северной части Муравейника. Дерн отъехал в сторону, пень с бетонной пробкой выдвинулся на поверхность, и группа вышла а ночь. Они были легко одеты, хотя ночь была холодной. Каждый имел при себе станворд и маску ночного видения с мощным инфракрасным излучением вокруг ее края (производство Муравейника).

Пробка вернулась на место, прежде чем они успели отправиться в путь.

Они перешли поле и направились на север.

Харви отобрал двадцать три ключевых работника, главным образом агрессивных мужчин, и проследил за тем, чтобы женщины приняли гормональные препараты.

Эта Внешняя женщина нужна была им живой. Нильсу требовалась имевшаяся у нее информация. Она, вероятно, скрывается среди коров. Коров можно спугнуть с помощью низкой частоты, но ни одна из них не должна быть убита. Это не чистка, это — поиск. Внешняя женщина пойдет в конце концов в Котел, но только после того, как выдаст всю информацию.

Давно Харви не принимал участия в охоте, и сейчас он чувствовал, как возбуждение все сильнее охватывало его. Кровь вновь заиграла в его жилах!

Он дал знак Салдо перейти на левый фланг, а сам направился вправо. Ночной воздух был полон запахов: скота, пыли в высокой траве, сырой земли и слабых эфиров насекомых. Но среди этих запахов не было того, который бы указывал на Внешнюю женщину. Если она впереди них, то маска ночного видения не даст ей укрыться.

Салдо немедленно занял указанную позицию, и Харви успокоился на этот счет. Хоть и зелен, но с огромным потенциалом. Регулярные отчеты, представляемые им Хеллстрому, радовали их обоих. Салдо входил в двадцатку, или около того, кандидатов, способных занять в будущем место Хеллстрома. Он принадлежал к низкорослой энергосберегающей породе, выведенной недавно, темноволосый и гибкий, полный энергии и желания отличиться, но обладающий и своим умом, с каждым днем все более уверенно заявляющим о себе. Его роль в Муравейнике будет возрастать, и, может быть, он даже отпочкуется и станет Праотцом нового Муравейника.

Группа шла широким веером, открыто спускаясь в направлении пастбища. Харви удовлетворенно отметил, что ночь им благоприятствовала. Тучи начинали закрывать небо, затемняя запоздало поднимающуюся убывающую луну. Стада будут отчетливо видны с помощью масок ночного видения. Он, однако, не сводил глаз с разбросанных групп деревьев, не обращая пока внимания на животных. Они миновали одно небольшое стадо, почти его не потревожив, хотя теплый запах от коров разбудил охотничий инстинкт всей группы. Салдо с двумя помощниками просмотрел стадо, убеждаясь, что животные не прикрыли Внешнюю.

Охотничий азарт, впрочем, нельзя сбрасывать со счетов. Он проявлялся в повышенной нервозности группы и избытке внешних гормонов, начавших беспокоить животных. Отдельные коровы, а затем и целые группы фыркали и отбегали в панике, стуча копытами.

Харви пожалел, что не включил в гормональный спектр компонент подавления селективности. Слабые химические сигналы, посылаемые отдельными животными, иногда могут оказаться полезными, но сейчас они создавали сложности. Он переключил все свое внимание на деревья, оставив контроль за животными Салдо и остальным. Сквозь маску все предметы приобретали серебристое свечение, словно внутри каждого из них горела лампочка.

«При нашем приближении она попытается спрятаться на дереве, — решил он. — Это в ее стиле».

Он не мог сказать, почему у него появилась такая уверенность после всего только одного дня наблюдения, но почему-то был уверен. Она спрячется на дереве.

Харви услышал крик ночной птицы где-то далеко справа и почувствовал, как забилось его сердце. Он еще не стар для чисток. Наверно, ему будет полезно выходить вот так время от времени вместе с работниками.

Слова Нильса Хеллстрома: «В отличие от других живых существ, боровшихся против среды, насекомые, напротив, сумели найти в ней защиту. В искусстве маскировки им нет равных. Они слились со средой в одно целое. Столь артистичными стали их методы обмана, что хищник может ползти по его телу в поисках добычи. Они избирают не одно средство спасения, а великое множество. Не для них выбор между скоростью и верхушкой дерева; они выбирают и то, и другое, и даже больше».

Тимена увидела фланг веера чистки одновременно с тем, как ее увидели первые из поисковой группы. В самом начале своего побега она попала ногой в кроличью нору и подвернула левую лодыжку. Боль вынудила ее взобраться на низкий дуб, где она устроилась как могла удобней, сняв ботинок с поврежденной ноги. Она сидела в развилке на высоте двадцати футов, крепко сжимая пистолет в правой руке. Сильный, размером с авторучку, фонарик был в левой руке, и большой палец лежал на его кнопке.

Лодыжка наливалась болью, мешавшей думать. Тимена сомневалась, не сломана ли кость. Возбуждение животных послужило для нее первым признаком надвигающейся опасности. Она услышала их фырканье, стук копыт. Затем послышался таинственный свист. Этот звук становился все громче, пока не окружил ее дерево и не прекратился. Тимена различала только более темные тени одетых в черное охотников. Они образовали круг вокруг нее.