Он был намного старше ее Они познакомились почти сразу после того, как она выписалась из института Туборрхена, где провела большую часть юности, лечась от травмы, вызванной гибелью матери, и сопутствующих неврозов, но это обсуждать с Бондом она уж точно не собиралась. Лив тогда была тщедушным комнатным созданием, не нашедшим своего места в мире, и нуждалась в опеке, а Бернард слыл крупным авторитетом в своей области. И находил ее милой.

Она любила его, хотя и отстранено, и до сих пор помнила все, что ее в нем раздражало.

Отходила положенное время в трауре, но после уже тосковала по нему нечасто.

Лив никогда не лгала себе по поводу своих чувств и гордилась этим, считая профессиональным достоинством.

Однажды вечером, когда они проезжали под кронами кедров, Бонд озвучил эти чувства. Он смотрел на дорогу перед собой, а потом заговорил, умудряясь казаться одновременно грубым и стеснительным.

— В этом вашем госпитале вы не найдете себе мужа, доктор.

— Я сейчас и не ищу нового мужа, мистер Бонд.

— Никто из нас не может ждать вечно.

Это слегка задело ее.

— Мир огромен, мистер Бонд. Иногда кажется, что у нас впереди вечность.

Он надолго замолчал.

— Да. Бывает.

Остаток вечера они проговорили об истории и политике.

— Вот и Конант! — объявил Бонд.

Они спустились по крутому склону холма, отбрасывая длинные тени из-за палившего за спиной солнца. На излучине реки раскинулся небольшой городок. Его белые стены сверкали как россыпь бриллиантов. Природа вокруг окрасилась в яркие, буйные цвета: деревья были медными, река — тускло-золотой, небо — ярко-фиолетовым.

— Так себе городишко, но здесь вы со своим большим другом сможете взять лошадь и найти кого-нибудь, кто знает дорогу до Глорианы.

— Думаю, я и сама знаю дорогу. — Она прикрыла глаза от солнца и посмотрела на юг.

— Что ж, хорошо.

Луга раскинулись на многие мили вокруг. Лив никогда ничего подобного не видела, но никаких сомнений быть не могло. Черные шпили, дым. Глориана — самая восточная станция Линии.

— Берегите себя, доктор. Есть вещи куда странней и ужаснее, чем холмовики.

На следующее утро началась отнюдь не маленькая тайная вылазка из Кингстона в глубь вражеской территории, как ожидал Лаури. Экспедиционные силы проводника Бэнкса насчитывали четыреста двадцать человек плюс соответствующее количество армейских грузовиков и штабных машин; семь винтолетов — как с вращающимися крыльями, так и легковооруженных разведывательных птицелетов; восемь броненосцев; два грузовика с оборудованием для беспроводного телеграфа (второй — на случай непредвиденной ситуации); один грузовик с пятью стационарными орудиями; один грузовик с минометами, ракетами, шумовыми устройствами, газом; три грузовика с топливом и провизиеи; еще шесть — с брезентом, цементом, проволокой и другими материалами для обустройства передового лагеря, не говоря уже об авангарде бульдозеров и экскаваторов, расчищавших не предназначенную для Линии узкую дорогу от оползней и камнепадов. Окутанная пылью и шумом, экспедиция вгрызалась в холмы как цепная пила. Шум успокаивал Лаури. Когда он смотрел не на линию горизонта, а вниз, ему представлялось, что он еще дома.

До отбытия он встретился с интендантом Бэнксом лишь однажды, когда экспедиция собралась на просторной бетонированной площадке сразу за линией укреплений Кингстона. Лаури приблизился к окну служебной машины Бэнкса и терпеливо дожидался, пока стекло не опустилось и его собственное отражение не сменилось физиономией Бэнкса. Бэнкс оказался примерно того же сложения, что и Лаури, с таким же невыразительнобледным лицом в очках. Разве что усталость и нервное напряжение — отличительная черта всех, кто занимает в иерархии Линии высокие посты, — у Лаури никогда не проявлялись так отчетливо.

На коленях Бэнкса громоздилась куча отчетов, которые он изучал, напялив очки для чтения. Солидная часть текста была вымарана.

— Да?

— Младший смотрящий второго ранга Лаури, сэр.

— Да-да. Один из советников. Эксперт. Разведчик... — Бэнкс снял очки и потер усталые веки. — В курсе, что мы тут делаем, Лаури?

— Нет, сэр.

— Нет, сэр. Нет, сэр. Черт побери, ну конечно же не в курсе. Если уж я этого не знаю, с какой стати знать вам? В какой области им специализируетесь, Лаури?

— Враг, сэр. А...

— Кто из нас не разбирается во врагах, будь они прокляты? Что мы тут, по-вашему, делаем круглые сутки? Посмотрим... Можете разговаривать с отрядами связи?

— Да, сэр. Я работал со связистами...

— Хорошо, а то я не разбираю, что они говорят. Артиллеристов понимаю, транспортников, снабженцев, строителей, а этих поди разбери. Доложите младшему смотрящему первого ранга Морнингсайду, он тоже вроде как эксперт, прибыл из самого Свода. Отвечает за разведку и в отсутствие ясных приказов служит моим заместителем. Помогите ему со связистами.

— Да, сэр.

— Послушайте, Лаури...

Лаури нагнулся к нему:

— Вы здесь, чтобы шпионить за мной?

— Нет, сэр. Мне приказано помогать вам во всех...

— Четыреста двадцать человек. И еще две тысячи идут следом, но нет времени ждать, нет времени собраться как следует. Действовать нужно стремительно. Захватить и контролировать каждый чертов городок на этом клочке красной пустыни. Создать сеть, круг. Зачем? Нет ответа. Но это нужно сделать незамедлительно. Стремительные действия. Я тридцать лет служу и никогда раньше не сталкивался со стремительными действиями. Рассудительность — наше второе имя, Лаури, рассудительность и контроль. Кто-то где-то паникует. Чей-то промах? Может быть. Но не мой. Не мой, Лаури. Я выполняю свой долг. Движение вперед, прогресс! Куда — не мое дело. Прямиком в пустынные земли, если понадобится. Не мой промах. Я не жалуюсь. Так им и передайте, Лаури.

То, что его приняли за шпиона руководства, могло поспособствовать карьере Лаури, но лгать было опасно. Поэтому он промолчал.

— Приступайте к работе, Лаури.

И Бэнкс крякнул от усилия, закрывая окно.

Младший смотрящий первого ранга отправил Лаури в кузов второго грузовика службы связи — того, что вез запасное телеграфное оборудование и старших офицеров связи Экспедиционных Сил. Младший офицер всучил Лаури стопку папок.

Документы собирались в спешке. Все оборудование было с иголочки. Латунные телеграфные аппараты, медная проволока и колбы вакуумных трубок всё еще сияли и блестели. Бесчисленные ряды телеграфных ключей задорно бренчали, пока грузовик, подпрыгивая, катил по грунтовым дорогам.

Старших связистов звали Скейл, Дитч, Бенсон, Кольер и Портер. Лаури коротко представился, сел в тишине на жесткую деревянную скамью и принялся изучать документы.