– А если действовать не в одиночку? – спросил он. – Если отбиваться от него всем вместе?

– Каким образом? – возразила Даша. – Ни ты, ни остальные не владеете нужными практиками, у вас просто ничего не получится.

– А ты научи, – предложил вдруг Леон. – Хотя бы азам. Насчет всех ты, конечно, не права – мы, предположим, подобными практиками владеем… то есть владели… Понимаешь, у нас существует несколько специфических состояний, из которых без подобных практик просто не выйдешь, поэтому нас, само собой, чему-то подобному учат.

– Нас тоже, – кивнул Таенн. – Только я не уверен, что получится. Мы же мертвы. Или ты забыл про это, Леон?

– Нет. – Сэфес слабо усмехнулся. – Не забыл. Но это ничего не меняет.

– Почему?

– Душа-то здесь, – как нечто само собой разумеющееся, констатировал Сэфес.

– Нужна блокировка, – сказал Ит. Все обернулись к нему, но если прежде Ита смущали чужие взгляды, направленные на него, теперь он уже не тушевался и не стеснялся. – Подумайте. Случиться может что угодно. Даша – прежде всего живой человек, а не железная статуя и не обучающая программа. Мы должны научиться блокировать это воздействие. Сами. И чем быстрее, тем лучше. Если, конечно, в этом будет смысл.

– Хочу посмотреть, как у тебя это получится, – пробормотал доселе молчавший Ри. – Блокировка, как же. Он что, будет стоять и ждать, пока ты сподобишься заблокировать от него свое сознание?

– Ри, он прав. Пусть не во всем, но прав, – решительно заявила Даша. – Блокировать воздействие можно, раз удалось его прогнать. Как это сделать, мы решим чуть позже. Мне надо хотя бы час спокойно подумать и посмотреть, что вы трое умеете, – она кивнула Таенну и Сэфес.

– Ит, что у нас с расчетом? – спросил Таенн. – Честно говоря, мне совсем не хочется подводить Санкт-Рену и оставаться тут дольше, чем это необходимо. У меня стойкое ощущение, что сюда запросто может прийти один из кораблей или еще что-то похуже.

– Расчет закончен полчаса назад, – отрапортовал Ит.

– И чего ты молчал?!

– Ждал, когда вы до чего-то договоритесь, – ответил Ит. – Уходим?

– Уходим, – кивнул Леон. – Сейчас, только с официалами попрощаюсь…

* * *

На орбите планеты Аргаун, у которой вышла станция, было пусто. Ни порталов, ни кораблей. Официалы ответили почти сразу, а вот местные власти появление станции проигнорировали.

– Лучше вам не высаживаться, – мрачный старший официал, с которым говорил Таенн, нахмурился еще больше. – Сами знаете, как тут с Контролем…

– Это да, – кивнул Леон. – Могут и грязью закидать, с них станется.

– Понимаю, что это, должно быть, обидно, – с горечью развел руками официал. – Но, к сожалению, ничего не поделаешь.

– Попробуйте договориться, чтобы нас хотя бы с орбиты не гнали, – попросил Леон. – Нам нужно двенадцать часов, после чего мы уйдем.

– С орбиты не погонят, – уверенно сказал официал. – Тем более, что народ весьма и весьма занят.

– Чем же? – спросил Леон.

– Транспортная Сеть работает, пусть не полностью, и они отправляют помощь туда, куда требуется. Транспортники не берут за проходы денег, поэтому сейчас идут все, кто хоть на что-то годен… ну, вы понимаете.

Леон и Таенн синхронно кивнули.

– Проблема в том, что ситуацию они трактовали… – официал замялся.

– Договаривайте, – попросил Таенн. – Не иначе, что такие, как мы, приложили ко всему этому руку. Я прав?

– В ситуации обвинили Контроль, – подтвердил официал. – Я могу только принести извинения от лица Официальной Службы.

– Да что уж там, – поморщился Леон. – Я лично в этом и не сомневался. Теория наименьшего зла, воображаемое божественное провидение, отрицание судьбы и все такое прочее. Я прав?

– Абсолютно, – кивнул официал. – Ох, ребята, как же тяжко, – вдруг сказал он совершенно другим голосом. – Они ведь хорошие. И мир хороший. И лезут они сейчас в такие места, что страшно делается. И помощь организуют. Но при этом – вот так. Да вы и сами знаете.

– Знаем, – тяжело вздохнул Морис. – Они такие не одни. Если читать все, что в таких же мирах говорят про нас и нам подобных, впору удавиться. Ничего не поделаешь, к сожалению.

Официал снова кивнул.

– Мы пришлем корабль для обмена сведениями, – предупредил он.

– Если можно, не сейчас, – попросил Таенн. – Лучше часов через шесть-восемь. У нас тут… есть ряд проблем, да и расчет надо делать, сами понимаете.

– Договорились. Мы с вами свяжемся.

Связь отключилась. Таенн устало потер переносицу, сел в свое любимое кресло и призадумался. Леон и Морис подошли к «окну в космос» и стали что-то обсуждать вполголоса. Ри вместе с Дашей, переглянувшись, подсели к Таенну.

– Таенн, расскажи, что это за мир такой, – попросила целительница. – Почему тут Контроль не любят?

– Почему, почему… Во-первых, потому что мозги зашоренные. Во-вторых, потому что эта Маджента была раньше Индиго. И в-третьих, потому что человек – такое существо, которому, к моему огромному сожалению, необходим враг, чтобы было кого презирать. На ненависть они не способны. А вот на презрение…

Даша села поудобнее и приготовилась слушать.

* * *

– Ит, мне страшно.

– Да перестань, – отмахнулся тот. – Ты, по-моему, уже должен был свое отбояться. После того, что ты сделал.

– Так в этом-то и проблема! – Скрипач сел, прижимая к груди одеяло, и с горечью посмотрел на Ита. – Придурок, блин. Я за тебя боюсь, не за себя. Что с тобой происходит?

– А что происходит? – делано удивился Ит. – По-моему, со мной все в порядке.

– Ври больше! Главное, нашел, кому лгать, – презрительно скривился Скрипач. – Мы с тобой в одной комнате ночуем, забыл? Ты думаешь, я ничего не замечаю? Или у меня уши отсохли?

– Слушай, ты, с ушами… – осторожно начал Ит. – Ты, это…

– Что я – «это»? – возмутился Скрипач. – Ты чего по ночам орешь и дергаешься, словно тебя на куски режут? Снится что-то? Или тебя тоже достал наш общий друг, который любитель птичек, а ты молчишь, чтобы народ не пугать лишний раз? Ит, кончай заливать, надоело. Давай, рассказывай.

Тот тяжело вздохнул. Сел на кровать рядом со Скрипачом, ссутулился, низко опустил голову. Скрипач подсел к нему поближе, участливо положил руку на плечо.

– Нет, любитель птичек меня пока что не трогал, – ответил он после минутного молчания. – Это что-то другое.

– Ну? – нетерпеливо сказал Скрипач.

– Что «ну»? Снится мне… что-то странное. Страшно не то, что снится, а что я не понимаю, что это вообще такое, – признался Ит. – Причем снится почти одно и то же, с очень небольшими вариациями.