Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не говоря ни слова, он последовал ее примеру. Иногда они были так близко друг к другу, что она чувствовала, как его дыхание шевелит ее волосы, так близко, что их руки почти соприкасались.
Наконец она со смехом опустилась на мшистую землю и, указывая на свою шляпу, полную весенних земных звезд, со смехом сказала:
– Какой безжалостный грабеж! Не собирайте больше, это бессмысленная трата времени!
– Вы уверены, что у вас их много? – спросил он. – Зачем колебаться, когда есть такие миллионы?
– Нет, больше не надо! – сказала она. – Я уже чувствую себя виноватой!
Он взглянул на пригоршню, которую собрал, и она увидела этот взгляд и рассмеялась.
– Вы не знаете, что делать с тем, что у вас есть, и все равно хотите большего. Видите ли, вы должны связать их в пучки.
– Покажите мне, – сказал он и бросился рядом с ней.
Она собрала цветы в пучки и связала длинным стеблем папоротника, и он попытался сделать то же самое, но его руки, белые и тонкие, были не такими ловкими, как у нее, и он протянул ей огромный сверток.
– Вы должны связать их, – сказал он.
Она засмеялась и обхватила папоротник, но он сломался, и первоцветы золотым дождем посыпались им на руки. Они оба схватились за них, и их руки встретились.
На мгновение Стелла рассмеялась, но смех затих, потому что он все еще держал ее за руку, и тепло его объятий, казалось, поднималось к ее сердцу. С каким-то усилием она отдернула руку и вскочила на ноги.
– Я … я должна идти, – сказала она. – Дядя будет удивляться, куда я пропала, – и она посмотрела на воду с почти испуганным нетерпением.
– Он будет знать, что вы здесь, в полной безопасности, – сказал он. – Подождите, не уходите сию минуту. Там, наверху, над нашими головами, мы увидим реку, простирающуюся на многие мили. Это не далеко, вы пойдете?
Она поколебалась мгновение, затем повернулась и пошла рядом с ним между деревьями.
Через шаг или два, как он сказал, они достигли своего рода плато, увенчанного поросшей мхом скалой, в которой было вырублено несколько грубых ступеней. Он взбежал по ступенькам и добрался до верха, затем наклонился и протянул руку.
Стелла на мгновение заколебалась.
– Это отплатит за ваши хлопоты, пойдемте, – сказал он, и она вложила свою руку в его, а ногу поставила на первую ступеньку, и он притянул ее к себе.
– Смотрите! – сказал он.
Восклицание восторга сорвалось с губ Стеллы.
– Вы не жалеете, что пришли?
– Я не думала, что это будет так прекрасно, – сказала она.
Он стоял рядом с ней, глядя не на открывающийся вид, а на ее темные глаза, расширяющиеся от мечтательного восторга, на ее полуоткрытые губы и милый, четкий профиль, открывшийся ему.
Она внезапно повернулась, и, чтобы скрыть восхищение, он поднял руку и указал на предметы, открывающиеся перед ним.
– А что это за маленький домик там? – спросила Стелла.
– Это одна из лож, – сказал он.
– Одна из лож, одна из ваших собственных лож, вы имеете в виду? – спросила она.
Он слегка кивнул:
– Да.
– И все это между этим местом и тем домиком принадлежит вам?
– Нет, ни дюйма, – сказал он, смеясь. – Моему отцу.
– Это очень много, – сказала она.
– Слишком много для одного мужчины, вы думаете? – сказал он с улыбкой. – Очень многие другие люди тоже так думают. Я не знаю, что бы вы подумали, если бы знали, как много нам, Уиндвардам, удалось в то или иное время ухватить. Это одно из наших самых маленьких поместий, – просто сказал он.
Стелла мечтательно смотрела на открывающийся вид.
– Одно из самых маленьких? Да, я слышала, что вы очень богаты. Должно быть, это очень мило.
– Я не знаю, – сказал он. – Видите ли, никто не может сказать, пока он не обеднеет. Я не думаю, что в этом что-то есть. Я не думаю, что кто-то стал счастливее. Всегда есть что-то, к чему можно стремиться.
Она обратила на него свои темные глаза с недоверчивой улыбкой.
– О чем вы можете мечтать? – спросила она.
Он посмотрел на нее со странной улыбкой; потом вдруг его лицо стало серьезным и задумчивым, почти печальным, как ей показалось.
– Вы не можете догадаться, и я не могу вам сказать, но поверьте мне, что когда я стою здесь, в моем сердце чувствуется болезненная пустота, и я действительно очень сильно чего-то хочу.
Голос был похож на музыку, глубокий и волнующий; она слушала и удивлялась.
– И вы должны быть так счастливы, – сказала она почти бессознательно.
– Счастлив! – повторил он, и его темные глаза остановились на ней со странным выражением, которое было наполовину насмешливым, наполовину грустным. – Вы знаете, что говорят поэты?
– Вы имеете в виду – не считай человека счастливым, пока он не умрет? – спросила Стелла.
– Да, – сказал он. – Я не думаю, что знаю, что такое счастье. Я преследовал это всю свою жизнь; иногда я был в пределах досягаемости, но оно всегда ускользало от меня, всегда ускользало от моей хватки. Иногда я решал отпустить его, больше не преследовать, но судьба распорядилась так, что человек всегда будет стремиться к недостижимому, что тот, кто однажды посмотрит на счастье глазами желания, кто протянет к нему руки, будет преследовать его до конца.
– И … но, конечно, некоторые получают свое желание.
– Некоторые, – сказал он, – обнаруживают, что приз не стоит той гонки, которую они вели, обнаруживают, что они устали от него, когда он получен, обнаруживают, что это вообще не приз, а иллюзорная пустота – все плоды мертвого моря, которые превращаются в пыль на губах.
– Не все, конечно, не все! – пробормотала она, странно тронутая его словами.
– Нет, не все, – сказал он со скрытым огоньком в глазах, которого она не видела. – Для некоторых наступает момент, когда они понимают, что счастье, настоящее, истинное счастье, лежит за пределами их понимания. И случай с богатыми людьми заслуживает большего сожаления, чем все остальные. Что бы вы сказали, если бы я сказал вам, что это мой случай?
Она посмотрела на него с нежной улыбкой, но не на губах, а в глазах.
– Я должна сказать, что мне очень жаль, – пробормотала она. – Я бы сказала, что вы заслужили … – Она осеклась, пораженная внезапным воспоминанием обо всем, что
