– Не нужно, я пойду. Вдруг он испугается, увидев тебя вместо меня, – запротестовала Лия.

– Чем чаще он меня видит, тем меньше боится, – отозвался Джако. – Я хочу активно участвовать в его жизни. – С этими словами он встал и собрался уходить, но помедлил и добавил игриво: – И в жизни его мамы тоже.

Он наклонился, поцеловал ее в кончик носа, развернулся и вышел.

Лия несколько секунд лежала неподвижно. Вопли Габриэля наполняли комнату. Материнский инстинкт побуждал ее вскочить и броситься к сыну, но Джако прав: они с Габриэлем должны узнать друг друга получше. В конце концов, это она виновата, что они не были рядом с самого рождения.

Лия обратилась в слух. С помощью радионяни она могла отследить каждый шаг и каждое слово Джако. Вот он входит, берет ребенка на руки. Габриэль перестает плакать и восторженно встречает отца. Тот ласково говорит ему что-то на сицилийском. Она должна позволить ему быть с сыном. Каким-то чудесным образом Джако удалось завоевать сердце малыша.

Лия выбралась из постели и направилась в ванную. На двери висело мужское полотенце, и она, недолго думая, завернулась в него. Сполоснув руки, она умыла лицо и посмотрела на себя в зеркало. Так выглядит любая женщина после ночи дикого секса с самым соблазнительным мужчиной на свете. Счастьем светились ее глаза с размазанной вокруг тушью, счастье горело на ее щеках и губах, отражалось в улыбке. Она так долго не видела себя такой…

Приведя себя в порядок, Лия направилась в свою комнату. Габриэль лежал на кровати и молотил ножками что есть сил, а Джако пытался надеть на него подгузник, приговаривая:

– Давай же, малыш, помоги папочке.

Он подсунул подгузник ему под попку и попытался залепить застежку, но Габриэль вертелся, и Джако с горем пополам удалось справиться с одной липучкой. Малыш перевернулся на бок, и вторая липучка выскользнула из рук молодого отца.

– Это так сложно! Не понимаю, как она это делает? – бормотал Джако.

– Помочь? – спросила Лия, стоя в дверях и посмеиваясь.

– С чего ты взяла, что мне нужна помощь? – отозвался Джако с самым невинным выражением лица.

Лия подошла к кровати, взяла ребенка на руки, и подгузник тут же сполз с его попки.

– Да, мне есть чему поучиться, – нахмурился Джако, глядя на свою работу.

Лия мастерски уложила ребенка на спину, приподняла ножки и быстро застегнула подгузник.

– Почему бы тебе не сделать нам кофе, а я покормлю его.

– Хорошая идея, – улыбнулся Джако, поцеловал Лию и вышел.

Вернувшись через десять минут, он увидел Лию на кровати. Габриэль, припав к ее груди, жадно ел. Джако замер в дверях и безмолвно наслаждался видом единения матери и малыша.

Габриэль потянулся, ухватил маму за прядь волос и крепко зажал в кулачке. Лия мерно покачивала его и тихо напевала. Джако впервые почувствовал себя частью целого, частью семьи. Он не был изгоем, он был с семьей. Со своей семьей. Сердце наполнилось гордостью.

Он подошел, поставил ее чашку на столик. Лия с удивлением подняла на него глаза, но подвинулась, освобождая для него место. Джако сел рядом, наклонился и погладил малыша по черным кудрям.

– Как он?

– Почти наелся, – ответила Лия.

Габриэль тут же отпустил ее сосок и заерзал, а она погладила его по спинке, чтобы успокоить.

– Хочешь, я подержу его, пока ты пьешь кофе?

– Было бы отлично.

Лия передала малыша Джако, запахнула рубашку и потянулась за чашкой.

Джако взял малыша. Почему ему кажется, что так и должно быть, что все, что с ним происходит, правильно? Он и представить не мог, что у него будет ребенок, во всяком случае, в обозримом будущем. А уж тем более что он будет менять подгузники!

Вся его взрослая жизнь сводилась к зарабатыванию денег, заключению сделок и пожинанию плодов успеха: покупка недвижимости, походы в лучшие рестораны, свидания с самыми красивыми женщинами. Именно такую жизнь он бы выбрал после того, как покончит с Гаралиньо. Но сейчас, сидя рядом с женщиной, прекрасной, как солнечный свет, держа на руках сына, плоть от плоти, Джако ощущал, что его переполняет необыкновенное чувство. Счастье – вот что это было.

Джако вспомнил, что не испытывал подобных чувств с тех пор, как погибли родители. Тогда он решил, что счастья не существует. Годы, проведенные в семье Гаралиньо, стерли из памяти воспоминания о радости, ожесточили сердце. Он сосредоточился на том, чтобы стать успешным, значимым. И в этом он преуспел. Но счастье… Это для детей или безумцев.

Несмотря на охватившую его эйфорию, Джако осознавал, что упускает из виду нечто важное. Где-то должен был быть подвох.

– Не пойми меня неправильно, но мне важно знать, – начал он, рассматривая крохотные ноготки на пальчиках Габриэля.

– О чем? – спросила Лия и повернулась к нему.

Улыбка тут же сошла с ее лица. Джако выглядел очень серьезным.

– Другие мужчины.

– Что, прости?

– У тебя кто-то был, кроме меня?

– Ха! – не сдержалась Лия и поставила чашку на стол. – Думаешь, после того как я забеременела, сбежала в никуда, оставшись без работы, жилья и денег, родила, погрязла в непрерывной заботе о малыше, у меня оставались силы и время на любовника?

– Я именно это и имею в виду, – серьезно сказал Джако и стиснул челюсти.

– Тогда позволь мне развеять твои сомнения, – отозвалась Лия и скрестила руки на груди. – Нет, у меня никого не было.

– Слава богу, – выдохнул он.

При одной только мысли, что Лия могла быть с другим мужчиной, его начинало трясти.

– А у тебя? – спросила она, скорее автоматически. – Не удивлюсь, если за это время твою спальню посетило не меньше дюжины красавиц.

Джако покачал головой:

– Нет.

– Значит, одна или две? – уточнила Лия и посмотрела на него с такой надеждой, что сердце Джако начало таять.

– Ни одной.

– Что? Ни одной? Правда? – не могла скрыть радости Лия.

Джако осторожно положил Габриэля на кровать и обнял ее, потому что внезапно его потребность в близости с ней стала невыносимой. Ее беззащитность и в какой-то степени наивность тронули его до глубины души. Именно эта женщина способна изменить его жизнь, доказать ему, что он способен на глубокие чувства.

Он отпустил ее и подался вперед, чтобы поцеловать. В нем уже зарождалось и быстро набирало обороты желание снова сделать ее своей. Их поцелуй из нежного перерос в страстный, Джако вдыхал аромат ее кожи, волос, дыхание его участилось, но тут малыш, все это время лежащий на кровати, подал голос. Джако оторвался от губ Лии.

– Продолжение следует, – сказал он и улыбнулся порочной ухмылкой змия-искусителя.