— Все не так просто…

— Как непросто?

— Это Кэм, — он понимал, что Джоди не отпустит его, пока не узнает правду, а что это правда, сестра интуитивно поймет.

— Кэм? Та твоя девятнадцатилетняя жена Кэм, от которой ты ушел? Кэм — любовь твоей жизни? Та Кэм, о которой мы столько слышали и никогда не видели? — Джоди напряженно выпрямилась.

— Та самая, — Блейн, привыкший к драматическому восприятию событий сестрой, улыбнулся.

— И что же? Что происходит? Ты нашел ее? Вы вместе? — Джоди сложила руки на уже сильно выступающем животе и потребовала: — Ну, говори, братец. Говори, не заставляй меня выпытывать все. Блейн, я не шучу. Либо ты все сейчас расскажешь, либо я созвонюсь с Сэнди, Моникой и мамой и…

— Все, все! Хотя, как только я уйду, ты всех все равно обзвонишь.

— Конечно! Ну, давай, выкладывай. Вы снова вместе? И главное, когда мы ее увидим?

Блейн взял абрикос и медленно жевал его, зная по опыту, что сестренка долго молчать не будет. Он выпил воды и подмигнул сестре.

— Что происходит? Мы снова вместе, вот что.

Джоди радостно всплеснула руками:

— Я знала! Это чудесно, я счастлива за тебя.

— Я тоже счастлив. — И это действительно так.

Когда Блейн нашел Кэмрин и начал строить их дом, он надеялся, что их отношения восстановятся, что Кэм захочет попробовать снова стать его женой. А теперь они действительно вдвоем, они пара, и он с трудом верил своему счастью.

— Я таким тебя никогда не видела. С нетерпением жду встречи с ней, с женщиной, благодаря которой ты так выглядишь.

— Скоро встретишься.

Встретится тогда, когда он предупредит Кэмрин об особенностях клана Эндрюсов, о шумных встречах, о теплых отношениях и бесконечных объятьях, которые выпадут и на ее долю.

— Когда? — Джоди не хотела долго ждать. Улыбнувшись, Блейн придвинул ей блюдо с фруктами:

— Малышу нужны витамины.

— Не старайся отвлечь меня, это не сработает. Хочу увидеть твою жену.

— Увидишь.

— Так почему же ты так дернулся, когда я сказала про твоих собственных детей? — Джоди никогда не забывала о том, что ее интересовало.

— Мы только недавно вновь стали жить вместе. Подождем говорить об этом, ладно?

Посмотрев на него проницательным взглядом, Джоди уже было открыла рот, но Блейн поторопился сказать:

— Больше ни слова! Давай сменим тему, иначе я постараюсь, чтобы вы с Кэм не встретились до следующего года.

— Меня интересует твоя жизнь. Ты не можешь меня винить за это.

— Терпение, сестренка, терпение. Скоро познакомишься.

Такие уж они, Эндрюсы! Обсуждать дела с родными вовсе не обязательно. Блейн этого никогда и не делал, и это никого не трогало. Но дети и все, что касается детей, было самым важным в этой большой счастливой семье.

Если Кэм сомневается, что она для него самое важное, даже и без детей, то совсем ни к чему, чтобы его громогласное семейство своими разговорами и расспросами усилило ее сомнения.

Джоди нахмурилась:

— Поторопись, братишка. А то я натравлю на тебя Сэнди, Мон и маму, ты не выдержишь.

— Да уж. Ты ешь фрукты, я поболтаю с твоими детишками.

И Блейн в очередной раз подумал, что для него самое важное, чтобы с ним была Кэм, с детьми или без детей.

— Ты побрился, надел шикарные брюки и рубашку, что же ты мне не сказал, чтобы я соответственно оделась? — упрекала Кэмрин.

Она была в хлопчатобумажном платье, которое выбрала, перемерив половину своего гардероба.

— Ты выглядишь дивно. И непринужденно — нет впечатления, что ты как-то специально наряжалась. Я подумал, тебе надоело видеть меня в рабочих джинсах и футболке.

— Если всерьез, ты мне больше всего нравишься без одежды.

— Я вряд ли решился бы явиться так к моей семье.

Его семья… Кэмрин внутренне готовила себя к этой встрече всю неделю, с тех пор как согласилась пойти с ним на это барбекю.

Блейн все время повторял, что предстоит обычная семейная встреча, ничего особенного. Но она так много слышала об Эндрюсах — любимых родных любимого мужа, — что не волноваться было просто невозможно.

А что, если она не понравится им? К тому же ей не приходилось много бывать на счастливых семейных праздниках.

Блейн, как всегда, почувствовал ее волнение и взял жену за руки:

— Эй, все будет хорошо, увидишь.

— Ты много им говорил обо мне?

— Достаточно, — улыбнулся он. — Пойдем, они тебя полюбят.

Страшно, волнующе. Он очень любил свою семью, был близок с ними. И уж наверняка родные знают, как Блейн мечтает о детях.

Она, наконец, все честно ему рассказала. И он сделал свой выбор — предпочел Кэмрин, пусть даже и без детей. Но она знала это странное выражение его лица, когда он видел семьи с детьми. Ясно, то была зависть, не мрачное злобное чувство, а желание иметь малышей. Это угнетало Кэмрин больше всего. И понятно, без детей он никогда не будет полностью счастлив, как бы горячо ни утверждал обратное.

Она ни на секунду не думала, что Блейн говорил неправду — он всегда был предельно искренен. Но эта трагедия не может не разрушить их брак. А вдруг он снова уйдет? Ведь она не в состоянии создать такую семью, какая ему необходима…

— Они тебя полюбят, если на твоем личике не будет этого похоронного выражения.

Легонько дернув Кэмрин за нос, он нежно поцеловал ее. Улыбнувшись, она надела на плечо сумку:

— Я готова.

— О, моя девушка!

— Мы пробудем там недолго? — спросила Кэмрин уже в машине.

— Будешь так поглядывать на меня, вообще можем не доехать.

— Ладно, буду хорошо себя вести, — она погладила его бедро и, убрав руку, повернулась к окну.

Блейн сосредоточил внимание на дороге, а Кэмрин старалась отвлечься, унять чувство щемящего беспокойства, не думать о том, что проблема детей — нечто гораздо большее, чем хочет признать Блейн.

У Кэмрин болело лицо — оно устало от поцелуев, улыбок и приветствий.

Эндрюсы были поразительны — внимательны к ней, радушны, гостеприимны. Они целовали, угощали, болтали с ней. Большая семья, в которой много любви и тепла. Никто не задавал вопроса, который неизбежно задают женатым парам: когда же вы собираетесь завести ребенка?

Но сердце Кэмрин кровоточило.

Блейн удачно отклонил эти вопросы. Но девушка ловила удивленные взгляды его родных, которые, возможно, думали, что она не хочет детей, и вряд ли одобряли это. Что ж, придется к этому привыкнуть. Либо привыкнуть, либо рассказать всем этим людям о своих проблемах, глубоко личных проблемах, чего ей определенно не хотелось делать.