Когда мы подошли к воротам и громко в них постучали, то нас сначала не узнали. А потом долго не хотели пускать, утверждая, что отныне мы нежить, а потому должны сказать спасибо, что нас не убивают серебром, а пока отпускают. Я правда не хотела колдовать, но когда на воротах появился важный староста и объявил нам, что нежити деньги и лошадь ни к чему, то вспылила. В итоге мы получили: выломанные и изувеченные ворота, насмерть перепуганную стражу, двух лошадей и провиант на дальнейшую дорогу, двадцать одну золотую монету (больше собрать не смогли), обоюдную ненависть всех поселян и мой обморок от сильного магического истощения. К счастью обморок случился, когда мы выехали далеко за пределы деревни, и нас успели скрыть деревья, а то боюсь, так просто уехать бы нам не дали. Я рухнула с лошади на землю и мудро решила, что на сегодня с меня достаточно приключений.

Очнулась я на поляне уже в сумерках. Моя светлость лежала на охапке еловых веток, завернутая в свое одеяло и плащ Коула, который, кстати, оказался очень теплым. Неподалеку трещал хворостом небольшой костер, около него сидел сам Коул и жарил над огнем какую-то птицу, а кот сидел рядом, и, постоянно косясь на умопомрачительно пахнущее мясо, о чем-то тихо с ним беседовал. О чем — я отсюда не слышала.

— Эй, кто-нибудь накормит голодающую ведьму?

Меня заметили. Кот радостно ко мне подбежал и зачем-то потрогал лоб, а потом нос.

— Нос холодный, ты вполне здорова.

— Нет, — запротестовала я, — я очень больной человек, мне нужен уход, забота и…

Мне под нос сунули горячее крылышко, и я временно замолкла, вгрызаясь в сочную ароматную плоть. Ммм, вкусно. Силы тут же начали прибывать, горячее мясо согрело живот, и я даже рискнула выбраться из импровизированной постели.

— Ты куда? — Котик явно волновался, даже оторвался от крылышка.

— В кусты. Можно, или меня будет сопровождать эскорт?

Они промолчали, и я гордо удалилась, выходя за пределы освещенной полянки. Лес тут же напомнил о себе шорохами и шелестом среди сумрака ночи, вокруг возвышались исполинские стволы деревьев, и было полно кустов. Но все они меня не устраивали: то были слишком редкие, то слишком колючие. Я продвигалась все глубже, постоянно спотыкаясь о выступающие корни и шепотом чертыхаясь. Наконец, нужные кусты были найдены, и я, углубившись в них, облегченно присела. Сделав все дела, я встала, и начала было выбираться наружу, как вдруг услышала тихое хрипение справа от меня. Я замерла. Хрипение перешло в озлобленное рычание, засветились две багровые точки, на уровне моего лба! Я начала медленно отступать, кляня себя за то, что совершенно забыла в каком лесу нахожусь. Слева донеслись похожие звуки, и вот меня уже окружает целая стая этих существ. Руки кололи колючие ветви, ноги увязали в прелой листве, а лицо холодил легкий прохладный ветерок. Я попыталась определить класс нежити. И определила, что он не определяем. Цепочка глаз дрогнула и начала приближаться. Замечательно: у меня почти нет магических сил, но я только что поела.

— Ллин! — Я обернулась на крик.

Нежить тоже замерла, притихнув и удивленно оглядываясь. Но ненадолго, вскоре все внимание вновь было устремлено на мою драгоценную особу. Крикнуть в ответ я не решилась, а когда на меня прыгнула первая тварь, то встретила ее так вовремя появившейся призрачной сталью. Тварь визгливо закричала и рухнула в кусты, перерубленная пополам от хвоста до уха. Вот это я понимаю заточка.

А потом они прыгнули разом.

Я закрыла глаза и закричала, готовясь умереть, но руки, непослушные руки, взметнулись вверх, встречая нечисть острыми клинками.

Я рубила и рассекала, крутясь на месте, как заведенная, и понимая, что это не я управляю клинками, а они мною. Щеку обожгло болью, меня толкнуло вбок и снесло в колючие ветки, я открыла глаза и попыталась встать, а потом огляделась и… снова села. Рядом со мной стоял Коул и рубил тяжелым двуручником оставшихся в «живых». Каждый его замах отправлял в окончательное небытие как минимум одну тварь, кося их направо и налево. Не удивительно, что вскоре все было кончено, Коул он остался стоять один, забрызганный зеленой кровью, а вокруг лежали недавние противники, но уже по частям. Он осмотрелся и нашел меня взглядом. Меня обожгло могильным холодом и ненавистью его голубых глаз. Я отшатнулась, подняв руку для защиты. Он вздрогнул, и в следующее мгновение на меня смотрели уже теплые человеческие глаза. Он подал мне руку, и я приняла ее, неуклюже встав на разъезжающиеся еще после удара ноги.

— Тебя ни на минуту нельзя оставить одну, — тихо сказал он, касаясь рукой моей рассеченной щеки.

Я провела ладонью над его и своим костюмом. Вниз хлынула зеленая жижа, очищая заляпанную ткань. Я подняла голову и… утонула в его глазах, смотревших так нежно.

— Спасибо, — шепнула я и тоже коснулась его щеки рукой.

Кто-то завыл в ночи, и мы, опомнившись, пошли по направлению к костру, причем Коул взял меня за руку, видимо, чтобы я никуда не делась.

Кот, увидев нас, так ехидно улыбнулся, что мы оба покраснели.

— Ну как, удачно сходили? А то я переживал, удалось ли Ллин ее трудное дело, вон даже Коула послал помочь.

Я зашипела, и в следующий момент хихикающий кот оказался на вершине ближайшей ели. Оттуда донесся испуганный мяв и шум падающего сквозь колючие ветки тела. На середине он затормозил, уцепился за мощную ветку и повис в пяти метрах над землей.

— А-а-а, Ллин!!! Мя-ау!

Я, совершенно довольная собой, уселась на землю у костра и принялась подкидывать в него сухие ветки. Коул пошел снимать несчастного кота.

— Сни…те ме…я, пожа…ста, я бол… Не…уду! — Надрывался мохнатый бандит, с ужасом взирая на далекую землю, вися на колючей ветке.

Я не реагировала на его мольбы, а вскоре послышался еще один испуганный мяв, шум падающего тела и легкий шмяк. Коул вернулся к костру, неся в руках потрепанного кота, которого успел-таки поймать у самой земли. Кот слабо стонал и был весь перемазан в смоле с налипшими длинными иголками. Коул положил его к огню и подсел ко мне. Обормот еще немного по стонал, но, увидев, что толку от этого — ноль, вскоре сел и начал грустно вылизываться. Мое сердце не камень, и, немного понаблюдав за его страданиями, я сгребла пушистика в охапку и принялась чистить его от липкой смолы уже заклинаниями. Обормот сначала гордо вырывался, ругая меня последними словами, но потом притих и все же дал себя отчистить.

— Ну вот, твоя шерстка снова блестит. На.

— Чего это? — Подозрительно покосился на меня Обормот.

— Зеркало, как знак примирения. Ты извини, но я все же не советую доводить ведьму, когда она на взводе.

Маленькое круглое зеркальце, которое я приобрела по случаю на рынке, коту понравилось, и он оттаял. Даже лег спать рядом со мной, видимо решив отомстить позже.

Кот уже давно храпел у меня под боком, а я все смотрела на россыпи бриллиантов на черном пустом небе, и не могла уснуть. До того, как лечь спать, я очертила вокруг лагеря ограничительный контур, так что волноваться о нечисти, иногда забредающей на свет нашего костерка волноваться было нечего, но Коул все равно сидел у огня и не спал.