— Не хочу тебя обидеть, но по моим наблюдениям мама у тебя не из тех, кто обнимает детей.

— Не из тех, — согласилась тихо.

— Тебя не обнимали никогда, — сказал он мне.

— Обнимали, — не согласилась. — В моей жизни были люди, которым хотелось меня обнимать.

— И где они сейчас?

— Мы с ними расстались, — со слезами выдавила я.

Сама не заметила, как вцепилась в его пиджак, скомкав ткань в левой руке. Будь я кем-нибудь другим, он, наверное, прибил бы меня на месте за это. Но сейчас он сам сидел рядом, сам притянул к себе и сам обнимал.

— Эван… — Слёзы покатились с новой силой. Стало тяжело дышать, лёгкие разрывались. — Я сдаюсь. Сдаюсь.

— Сдаваться нельзя.

— Я так больше не могу.

— Сдаваться, Эрин, нельзя. Никогда. Всё получается.

— Ничего не получается. Ни… че… го…

Не хватало сил выговаривать слова.

Я пыталась вздохнуть и не могла, воздух застревал в горле и не добирался до грудной клетки. Я начала задыхаться.

— Тихо. Не плачь.

Почувствовала его ладонь — тёплую и мягкую — на своей щеке. Едва-едва касаясь кожи, он провёл пальцами вдоль лица, очерчивая контуры, склонился и прижался губами.

Я знала, что он это сделает. Его взгляд, этот невероятный пронзительный взгляд, говорил намного больше, чем лицо, на котором он всеми силами сохранял нейтральное выражение.

Его губы были тёплыми, приятными, будто родными, будто созданными именно для меня. Он заставил ответить на поцелуй. Хотя о чём это я? Какое заставил?

Я потянулась ближе, прижимаясь теснее, позволяя превратить нежный невинный поцелуй в бомбу замедленного действия… которая так и не детонировала.

— Я где-то читал, что при панической атаке нужно задержать дыхание, — хрипло сказал он.

С трудом осознала, что он больше не рядом. Стало холодно. Губы будто покрылись инеем.

— Ясно. Я… я задержала.

Вперила взгляд в пол. Только из-за того, что видела мужские колени, понимала, что Эван рядом. В остальном казалось, что он отдалился на сотни, тысячи, миллионы километров.

— Если тебе лучше, то мы можем…

— Мне не лучше.

Резко подняла взгляд на мужчину. Руководитель уже отвернулся, чтобы подняться. Я упрямо схватила его за руку. Эван вздрогнул, вновь посмотрел на меня, и от этого взгляда меня молнией пронзило с ног до головы.

— Хотела бы я сказать, что ты мне как отец, но тогда я совру.

Бывало, что мне нужна была куча времени, чтобы распознать человека и подпустить его ближе.

А бывало, что я обхватывала человека за шею, притягивала ближе и впивалась в него поцелуем. Вот как сейчас, например.

Эван крепко стиснул мою талию и одним молниеносным движением прижал к себе.

У меня ещё никогда не было таких жарких поцелуев.

Глава 5

Мы открыли дверь аудитории и увидели картину маслом: отец игрался с Диланом в виртуальную игрушку на видеофоне. Они услышали скрип и синхронно повернули головы. Руперт выглядел обеспокоенным.

— Успокоилась? — спросил, тем не менее, выдержанно, без явных эмоций.

Потом заметил, что рядом со мной стоит Эван и нахмурился. Я немножко… или множко испугалась.

— Это ты вытащил её из больницы? — Его тон тут же сменился на недовольный.

— Да. — Эван оставался спокоен. — Мы всё обговорили с её лечащим врачом, он не имел ничего против.

— А я… а её мать в курсе?

— Все, кто должен быть в курсе, оповещены.

Руперт изменился в лице — из просто недовольного оно превратилось в очень недовольное.

— Если это из-за тебя она оказалась тут, то будь добр, хотя бы позаботься, чтобы она вернулась в целости и сохранности!

Эван сухо опроверг:

— Она тут не из-за ме…

— Я всё сказал! — рявкнул отец и своей привычной несобранной походкой покинул аудиторию.

— Что это с ним? — Я проводила Руперта удивлённым взглядом и медленно приблизилась к обескураженному Дилану.

— Он за тебя переживает.

— Пф, это вряд ли, — хмыкнула.

— И откуда такой скепсис? В мире намного больше людей, которые волнуются о твоём здоровье, чем ты думаешь.

Понадобились все силы, чтобы не поднять взгляд и в упор не посмотреть на Эвана. Руководитель прожигал во мне дыру, но я не реагировала. Терпеливо склонилась к Дилану и попросила мальчика сесть в гравиколяску.

— Мы уже уходим? — Дилан моей просьбе не обрадовался.

— Да, нам пора, мы тут уже долго, а нам ещё поезд ждать.

— Я вас довезу, — тоном, не предполагающим возражений, сказал Эван.

И я всё же посмотрела на него. Сглотнула. Улыбнулась немного нервно.

— Видишь, Дилан, мир не без хороших людей.

Пацан залез на кресло. Я подтолкнула коляску, она с улиточной скоростью поплыла по воздуху к выходу. Эван сдержанно открыл дверь и дождался, пока мы покинем помещение.

В тот момент, когда я проходила мимо мужчины, его рука легла мне на талию и аккуратно направила. Случайным зрителям могло показаться, что руководитель просто торопит стажёра, чтобы скорее закрыть аудиторию.

Только мы знали, сколько на самом деле смысла в одном незначительном движении.

Я придерживала гравиколяску и исподлобья поглядывала на Эвана. Он на меня не смотрел. Пялился в видеофон. Не знаю, действительно ли у него там какое-то дело, но печатал он быстро… Потом ему позвонили. Потом ещё раз. А потом мы спустились на первый этаж.

Стоило мне открыть рот, чтобы задать важный вопрос, как к руководителю с другого бока пристроился Ник. И затараторил:

— Я поговорил со всеми, кто был в списке. Первых трёх можно сразу вычеркнуть, они твердолобые ослы. И с Марком Трэвенсоном придётся повозиться, он очень скользкий тип.

— С Марком будем связываться только в крайнем случае, — покачал головой Эван. — Остальные двое?

— Идиоты, как по мне.

— Это не кастинг, Ник. — Всего за мгновение Эван превратился в такого знакомого строгого руководителя... — Ты с ними поговорил?

— Поговорил.

— Они знают о нашем предложении?

— Знают.

— Заинтересованы?

— Да.

— Отлично. И в следующий раз я не должен всё это из тебя клешнями вытаскивать, хорошо? — Эван неудовлетворённо вздохнул. — Можешь идти.

— О, Берлингер! — Юргес сделал вид, что только что меня заметил. — Как дела?