В июне 1949 г. Ли пришлось подписать закон о земельной реформе. Парламентарии, имевшие значительную земельную собственность, заняли тем не менее принципиальную позицию по вопросу о перераспределении земель. Это служит напоминанием о том, что демократия не всегда враждебна экономическому развитию{60}. Что касается Ли, то он продолжал уклоняться от реализации реформы, и к ней приступили всего за неделю до начала корейской войны в июне 1950 г.

Война началась с северокорейского вторжения, и по его ходу северяне оперативно создали комитеты фермеров на большей части юга, бесплатно перераспределив более полумиллиона гектаров земли в пользу миллиона с лишним семей. После того как в конце 1950 г. объединенные войска США и ООН вновь заняли юг, коммунистическую земельную реформу признали незаконной, и Ли, понукаемый Штатами, с опозданием приступил к осуществлению программы южан. Эта работа была завершена к концу 1952 г.

В формальном отношении корейская реформа во многом походила на ту, что принудительно уже была проведена в Японии, и на ту, что ожидалась на Тайване. Предельный размер участка составил три гектара. Компенсации землевладельцам были крайне скудными, так что некоторые потеряли до 90 % стоимости своих активов. Реформа при этом проводилась более централизованно и при гораздо меньшем участии фермеров в этом процессе, чем в Японии и на Тайване. Это помогает объяснить ряд специфических для Южной Кореи последствий. Во-первых, много участков землевладельцы продали вне рамок формального процесса земельной реформы – иногда сторонним арендаторам, а иногда и родственникам. Во-вторых, в Южную Корею вернулась аренда, во многом нелегально, обходя закон о земельной реформе, и к концу 1970-х гг. охватила около четверти сельскохозяйственных земель. Тем не менее доля собственников возросла с едва ли 10 % от общего количества фермерских семейных хозяйств в 1945 г. до более чем 70 % в 1964 г.{61} После реформы почти половина фермеров обрабатывали площади менее чем в полгектара.

Продуктивность сельского хозяйства в Южной Корее росла не так быстро, как в Японии. В 1950-х гг. правительство Ли Сын Мана принудительно закупало рис по ценам ниже себестоимости его производства; при таких обстоятельствах фермерские семейные хозяйства несколько увеличили свои урожаи, но предпочитали съедать излишки сами, нежели продавать их себе в убыток. В конце 1950-х гг., чтобы избежать голода, Корея попала в зависимость от продовольственной помощи США.

Затем, после военного путча 1961 г., осуществленного генералом Пак Чон Хи, правительство повысило закупочные цены и увеличило инвестиции в сельскую инфраструктуру и отечественные заводы по производству удобрений. Именно благодаря поддержке, оказанной государством в 1960 –70-х гг. семейным фермам по примеру Японии и Тайваня, ощутимо возросли урожаи. Производство риса увеличилось в среднем от 3 т (в середине 1950-х гг.) до 5,3 т с га (в середине 1970-х гг.) – меньше, чем в Японии или на Тайване, но все же в полтора-два раза больше, чем в государствах Юго-Восточной Азии или Китае 1970-х гг. с его кооперативным хозяйством.

Государство Южной Кореи было менее способно извлечь средства из своего не столь продуктивного сельского хозяйства для финансирования индустриализации, чем Япония эпохи Мэйдзи или Япония и Тайвань после Второй мировой войны. Когда дело доходило до финансов, корейское правительство сильно зависело от иностранных займов. Тем не менее сельское хозяйство в значительной степени поспособствовало национальному развитию: давало работу огромному числу людей до тех пор, когда их оказалась готова принять промышленность; обеспечило дешевое пропитание для городских рабочих через субсидируемые государством закупки; создало значительный внутренний спрос на первоначальную продукцию корейских промышленников и предотвратило возможную серьезную зависимость страны от импорта продовольствия. Производительность пореформенного сельского хозяйства Южной Кореи разительно отличалась от той, что была до Второй мировой войны, или от той, с которой менее успешные государства Восточной Азии продолжали мириться в послевоенное время.

Из всех стран Северо-Восточной Азии Тайвань преподнес нам, пожалуй, самый интересный урок касательно сельского хозяйства. Тому есть две причины. Во-первых, остров продемонстрировал самые впечатляющие результаты экономического развития вследствие земельной реформы. Во-вторых, по своему субтропическому климату Тайвань географически близок скорее к Юго-Восточной Азии, чем к Северо-Восточной, а потому успех здешней земельной реформы служит нам серьезным напоминанием о том, что география не является судьбоносной для развития. То, что аграрные экономики других государств Юго-Восточной Азии добились меньших успехов, является следствием политики, а не климатических условий. Действительно, климат в Юго-Восточной Азии в целом более благоприятен для сельского хозяйства, чем в Северо-Восточной Азии, – сезон вегетации здесь длится круглый год, а дожди обильны и регулярны. Наименее же подходят в регионе для сельского хозяйства климатические и почвенные условия в Южной Корее и некоторых районах Японии.

В 1949 г., когда гражданская война в Китае подошла к концу, потерпевшее поражение правительство националистов во главе с Чан Кайши бежало на Тайвань. Около миллиона беженцев из континентальной части страны переместились на остров, подняв численность его населения с шести до более чем семи миллионов за считанные месяцы.

За время японской колониальной оккупации, закончившейся в 1945 г., были сделаны значительные инвестиции в сельскую инфраструктуру, особенно в ирригационные работы и мелиорацию земель: Япония использовала свою колонию в качестве поставщика риса и тростникового сахара. Содействие использованию удобрений и введение в культуру новых сортов привели к впечатляющему повышению урожайности, и реальный доход на душу населения в сельском хозяйстве при японской оккупации, вероятно, удвоился{62}. Однако, как и в Японии, арендаторство в преддверии Второй мировой войны стало расти, а ставки арендной платы были выше, чем в Японии, достигая на землях высокого качества 70 % от стоимости урожая. Обычными были требования предоплаты и увеличения минимальной арендной платы вне зависимости от размера годового урожая.

Возглавляемое Чан Кайши правительство Гоминьдана, которое предвидело исход гражданской войны задолго до своего формального поражения, ввело в начале 1949 г. на Тайване закон, ограничивающий арендную плату суммой, составляющей 37,5 % от стоимости урожая. В это время в континентальной части Китая как раз началось сотрудничество лидеров Гоминьдана с JCRR, финансируемой США, и регулирование арендной платы на Тайване было введено в попытке снискать одобрение у сельского населения острова, которое в целом без воодушевления относилось к тому, что военная и политическая машина националистов может здесь задержаться. От землевладельцев потребовали заключать с арендаторами письменный договор сроком минимум на шесть лет. Согласно договору, требования о возврате земли в собственность карались обременительными штрафами.