Связист суетливо расхаживал по краю льдины. Казалось, что он чего-то весьма нетерпеливо ожидал. Приглушенный хрипловатый окрик он услышал не сразу. Но, едва сообразив, что лаборантка окликает его, Дмитрий живо направился к постройке.

– Наташа, зачем ты вышла из укрытия? Тебе нельзя делать резких движений. Ты не бережешь себя ни капли, – затараторил он, будто больше всего на свете заботился о ее здоровье.

– Просто я очнулась в темноте. Сильно испугалась. Ведь ты не отзывался. Я подумала, что ты меня бросил здесь одну, – жалостным голосом поясняла она. – Я боюсь оставаться одна. Быть одной – это же так невыносимо. Это так страшно. Одиночество, наверное, страшнее любой болезни. Поклянись, что не бросишь меня. Дай мне честное слово, что не оставишь.

– Глупышка, я никогда в жизни не брошу тебя, – спешил заверить Никитенко. – Я даю тебе честное благородное слово.

Женщина счастливо улыбнулось, будто услышала самые приятные в мире слова. Коллега в ответ тоже изобразил на лице улыбку и помог женщине подняться на ноги. Затем потихоньку проводил ее обратно в убежище.

– Но зачем ты все-таки уходил? – спросила раненая, еле сдерживая стон от очередного приступа боли.

– Ну, перестань выдумывать. Я никуда не ушел. Отсюда никуда и не уйдешь. Мы же на льдине, если ты забыла. Кругом океан. Но по идее нас должны искать спасатели. И резонно предположить, что они скорее заметят человека на льду, а не в укрытии. Поэтому я и отлучился. Не хотелось бы приход помощи проморгать.

– Ты такой заботливый, – прошептала Наталья и попробовала улыбнуться. Мышцы лица ее явно не хотели слушаться. Улыбки не получилось, а получилось нечто вроде звериного оскала.

– Тише, тише… Ничего не говори. Ложись и ни о чем не беспокойся. Хочешь еще таблетку?

– Спасибо, не надо. Мне от них сны страшные снятся. Не хочу опять в них возвращаться, – проговорила Дворецкая.

– Ну, как знаешь, – развел руками мужчина и укрыл собеседницу большим куском брезента. – Оставайся здесь и ни о чем не переживай. Мыслями я все равно с тобой. Я буду находиться совсем неподалеку.

– Дима, мне хотелось, чтобы ты еще хоть чуть-чуть побыл со мной. Когда ты здесь, мне так спокойно становится.

Связист слушал ее и не верил своим ушам. Еще совсем недавно Наталья обзывала его самыми последними словами и была полна ненависти к нему. А сейчас все вдруг так резко переменилось. За этим превращением невозможно было наблюдать без изумления. Он, правда, старался своего изумления не показывать. На очередную просьбу женщины он ласково промолвил:

– Извини, моя хорошая. Мне все-таки нужно идти наружу. К краю льдины. Это все ради тебя. Ради нас двоих. Нельзя оставлять надежды на то, что нас отыщут. Но важно постоянно быть наготове. Я уверен, что помощь где-то рядом. Я убежден, что совсем скоро нас отсюда заберут. Это будет одним из самых счастливых моментов в нашей жизни.

Он наклонился и поцеловал лаборантку в лоб. Она расплылась в блаженной улыбке.

Затем Никитенко подлил в жестянку горючего, поменял сгоревшую ветошь и зажег ее. Самодельный светильник-обогреватель снова закоптил, освещая своим тусклым светом убогий интерьер укрытия.

– Вот тебе свет. Не грусти. Все будет хорошо, – промолвил Дмитрий и вышел наружу, не дожидаясь реакции женщины.

Быстрым шагом он вернулся к краю льдины. Дмитрий расхаживал туда-сюда по ледяной кромке и всматривался в туман. Он даже на секунду не отводил взгляда с затуманенного пространства у льдины. Внезапно до его слуха долетели отзвуки едва различимого рокота. Никитенко встал как вкопанный. Связист пытался определить, откуда звук доносится и не мерещится ли он ему. «Это шум двигателя моторной лодки. Или какого-то другого небольшого плавсредства, – размышлял он. – Кажется, шум нарастает. Лодка приближается…»

Из пелены тумана проступили контуры моторки. Однако она не направлялась в сторону льдины, а шла вдоль нее. Дима закричал, стараясь обратить на себя внимание людей с лодки. Вместе с тем он принялся прыгать на месте и размахивать руками. Он изо всех сил старался быть замеченным. Однако моторка в тумане ничуть не изменила своего курса. Ветер, который бил связиста в лицо, наверняка скрадывал все его слова. А его махания из-за плотной дымки могли быть просто незаметными. Тем не менее он все равно продолжал отчаянно сигналить плавсредству, словно последней надежде на спасение. Моторка исчезла из виду. По звуку можно было лишь догадываться о дальнейшем направлении ее следования. Дима не мог знать, что лодка начинает огибать льдину и приближается к месту с остатками мотобота.

Связист взвыл от отчаяния и в то же мгновение рванул к укрытию. Лаборантка не спала.

– Пришла помощь? Или что-то случилось? – как-то совсем равнодушно поинтересовалась она.

– Нет. Ни то ни другое. Я просто забыл взять перчатки. А ты ведь сама знаешь, как здесь без перчаток даже в летнюю пору, – объяснял он, стоя к женщине спиной и копаясь в рюкзаке.

– Знаю, – согласилась она. – Ты там вообще ничего не видел? Даже вдалеке?

– Там туман, Наташа, совсем ничего не разобрать, – соврал он, доставая из рюкзака сигнальный пистолет-ракетницу. Пистолет сразу же перекочевал к нему в карман. Дима повернулся к женщине, подмигнул ей и молча вышел наружу.

Локис и Галченков продолжали поиски. Их моторка медленно курсировала между льдинами. Как назло, их поискам снова стал препятствовать туман. Правда, переменный порывистый ветер постепенно разгонял его. Благодаря этому очертания ледяных берегов были видны довольно сносно. Но все-таки полной ясности не хватало. Прапорщик то и дело повторял это, будто его бормотание могло избавить от тумана. Сержант не обращал на него внимания. Он старался не упустить из виду любой намек на возможное присутствие людей в ближайших льдах.

Лодка с десантниками огибала очередную льдину. Вдруг в тумане стали вырисовываться очертания обломков рубки мотобота. Едва Володя успел что-либо сказать, как чуть в стороне от увиденного объекта вверх взлетела сигнальная ракета.

– Елки-моталки! – вскрикнул Александр. – Неужто мы отыскали кого-то?!

– Отыскали, – сдержанно отреагировал напарник. – Знать бы еще, кого мы отыскали.

– Тот, кто по нас стрелял, вряд ли стал бы взывать о помощи, – заметил прапорщик.

– Если, конечно, он не хочет заманить кое– кого в ловушку, – сказал сержант и, подняв автомат, изменил курс следования моторки.

– Мне в это слабо верится, – покачал головой Галченков. Но, несмотря на сказанное, он также взялся за автомат.

Локис вел лодку к той точке, откуда появилась сигнальная ракета. Очень скоро десантники получили возможность видеть человека, стоявшего на краю льдины.

Контрактник пытался разглядеть, нет ли оружия в руках обнаруженного человека. Если действительно стрелял он, то пистолет мог оставаться при нем. Не зная его душевного состояния, следовало остерегаться неожиданных поворотов событий. Получить сигнальной ракетой в голову было бы крайне нежелательно.