Мик то и дело накрывало с головой, но она снова выныривала на поверхность и, сплевывая соленую воду, вновь пробиралась к Эрику. Наконец Мик удалось уцепиться за лодку. Эрик был рядом, и ее страх перед волнами исчез. Теперь она чувствовала себя азартным игроком, которому во что бы то ни стало нужна победа. Любой ценой. Мик знала, что Эрик рядом, что он поддержит ее, не допустит беды.

И какого черта она полезла в воду?! — попытался возмутиться Эрик, когда заметил Мик. Но его злость быстро прошла, когда он увидел, что Мик действительно пытается помочь и ей это удается. Да, напрасно он считал ее неженкой. Она очень сильная и смелая, раз решилась вступить в сражение с разъяренным океаном. Лишь бы только волны не шлепнули Мик о лодку! Тогда придется спасать не лодку, а девушку!

Вдвоем им удалось вырвать лодку из плена ревущих волн. Они оттащили ее почти до зарослей и, обессиленные, опустились на песок. Мик совсем вымокла и замерзла. Но ее согревало сознание того, что ей удалось помочь Эрику. И он был благодарен ей.

— Спасибо, Мик. — Эрик потрепал ее по мокрому плечу. — Ты очень помогла нам обоим. Черт знает, как нам пришлось бы возвращаться на Бора-Бора, если бы лодку унесло. Пришлось бы играть в Робинзона Крузо и Пятницу… Теперь я признаю, что ты не неженка, — улыбнулся он. — Довольна?

— Угу, — кивнула Мик. — Только я все равно неженка. Замерзла и дико хочу есть.

— Неудивительно. Ты потеряла столько сил… А насчет еды и огня можешь не беспокоиться, — лукаво подмигнул ей Эрик. — Я обеспечу тебя и тем, и другим.

— Как так? — Глаза Мик удивленно округлились. — Все, что было в лодке, наверняка вымокло…

— О, ты недооцениваешь дикаря. — Эрик широко улыбнулся, и Мик сразу поняла, что в кармане у него припрятан заветный туз. — Я упаковываю спички и еду в специальные пакеты. Они не пропускают влагу. Вот видишь, не такой уж я дикарь. И не так уж пренебрегаю достижениями технического прогресса.

На лице Мик появилось выражение такой радости, словно только что ей под ноги положили весь мир.

— Еда… — мечтательно прошептала она. — Огонь… Эрик, я давно уже не была такой счастливой!

— Правильно, нужно уметь радоваться мелочам, — назидательно заметил Эрик и залез в лодку.

Через час в костре потрескивали поленья, а на тонких палочках подогревались кусочки рыбы и изогнутые тушки креветок. У Мик текли слюнки — она чувствовала себя такой голодной, как никогда.

Несколько раз она порывалась утянуть кусочек рыбы, но Эрик шлепал ее по рукам.

— Подожди немного. Еще не готово. Обожжешь себе руки — сама будешь виновата.

— Ну и пусть! Я так хочу есть!

— Потерпи… Даже мне становится страшно, когда ты так отважно суешь руки в костер.

— Издеваешься! — Мик легонько толкнула его локтем в бок. — Видишь, до чего довели меня эти морские приключения…

— И до чего же? До того, что ты воспылала ненавистью к самой себе и пытаешься сжечь руку в костре?

— Эрик! — Мик вскочила с места и шлепнула Эрика ладонью по спине. — Сейчас я воспылаю ненавистью к тебе!

— И останешься без ужина, — невозмутимо отозвался Эрик, даже не вздрогнув от шлепка. — Так что выбирай. Что для тебя важнее: ужин или драка с дикарем? Силы-то неравные…

Мик сделала вид, что глубоко задумалась над словами Эрика.

— Сложный выбор… — сообщила она. — Пожалуй, я прислушаюсь к голосу разума и выберу ужин. Ссориться с дикарем — себе дороже…

— Правильно, правильно, — согласился Эрик и протянул ей одну из палочек. — А вот теперь — готово.

Мик с аппетитом съела две порции морского ассорти и только тогда почувствовала себя сытой. По ее телу разлилось приятное тепло. Рубашка и шорты — за один день им пришлось намокнуть несколько раз — уже высохли, и Мик окончательно согрелась. Эрик соорудил шалаш из веток и листвы, в котором они были защищены от дождя и ветра. Последний, к счастью, стихал.

— Мы поплывем завтра? — поев, поинтересовалась Мик.

— Да. — Эрик вытащил фляжку из кармана шорт и, сделав глоток, протянул ее Мик. — Когда все окончательно стихнет. К тому же плыть по океану днем куда веселее.

— Согласна. — Мик вздрогнула, вспомнив о бушующих волнах. — Хорошо еще, что мы не отплыли с моту раньше. Тогда буря застала бы нас в океане.

— Хорошо, что мы смогли вытащить лодку. Еще раз спасибо тебе. На такие подвиги была способна только Ао… — задумчиво произнес Эрик.

— Ао? А кто это? — Мик придвинулась ближе к костру и вытянула над ним руки.

— Ао — моя жена. Точнее, моя покойная жена…

— Может, расскажешь о ней? — робко поинтересовалась Мик. — Честно говоря, я не представляю женщину, которая была твоей женой…

— Женой дикаря? — усмехнулся Эрик.

— Вроде того, — кивнула Мик. — Она была местной?

— Да. Мой отец очень хотел, чтобы я женился на ней. И после его смерти, когда мне стало совсем одиноко, я женился на Ао.

Мик оторвала взгляд от костра и удивленно посмотрела на Эрика.

— Ты говоришь о ней так…

— Будто не любил ее? — продолжил за нее Эрик.

— Да.

— Так оно и было. Я не любил Ао, но она любила меня. Тогда казалось, что этого достаточно… Впрочем, этого и было достаточно… Ао была, как любят говорить, из скверной семьи. Мать ее была пьющей и гулящей женщиной. Никто из местных парней не взял бы девушку в жены — скверная репутация матери давала людям повод думать, что и Ао будет такой же. Но нам с отцом было плевать на репутацию. Ао была хорошей девушкой. Скромной, застенчивой и очень красивой. Знаешь, как переводится слово «ао»? — Мик покачала головой. — Свет… Оно означает свет… Мы поженились и переехали сюда, в лагуну… Здесь мало кто знал о репутации матери Ао. Да и потом, старине Риокаа всегда было плевать на репутацию, и он отнесся к моей жене, как к собственной дочери…

Эрик склонился над костром так низко, что Мик испугалась — не спалит ли он себе брови? Но он тотчас же поднял голову. Наверное, пытается сдержать слезы, догадалась Мик. Ей стало так жаль Эрика, что она готова была крикнуть: «Не продолжай, не надо»! Но он продолжил:

— Сразу же, как только мы поженились — по местным обычаям, — она принялась всячески изъявлять мне свою благодарность. Ей казалось, что я сделал для нее что-то особенное, что я спас ее… Я испугался, что Ао будет благодарить меня всю жизнь, чувствовать себя обязанной, чувствовать себя рабыней. А я не хотел этого. Мне нужна была равноправная хозяйка, а не рабыня… Тогда я занялся «воспитанием» Ао. Я научил ее всему, что умел: ловить рыбу, выращивать овощи. Она могла выполнять любую мужскую работу. Мы делали вместе с ней все. Заплывали так далеко, как никому и не снилось. Она могла просидеть под водой три минуты, могла плавать между акулами, глазом не моргнув. Ао стала мне настоящим другом… Но я так никогда и не признался ей в любви. Ее это очень огорчало. Для меня же… Для меня это признание было слишком серьезным. Я думал, что скажу «люблю» только один раз в жизни, только одному человеку. И, увы, как бы мне ни было жаль, этим человеком Ао не стала… Когда она умерла… ужасно глупо… она поскользнулась и ударилась виском о камень… Так вот, когда она умерла… я чувствовал, что потерял самого близкого человека, что был у меня. И эта боль до сих пор не стихает в сердце… Знаешь, это — как… потерять брата или сестру…