Он сказал:

— Я его держу, сударыня.

— Отведите его на конюшню, Уикс, и привяжите. Пусть кто-нибудь возьмет ружье и пристрелит его. Он опасен.

Через несколько минут я уже был привязан к кормушке в пустом стойле.

Вот и конец. Пожил в свое удовольствие, пора и честь знать. Не то, чтобы я боялся, просто тоскливо как-то было на душе. Я же ничего плохого не хотел! Видно, добрые намерения в этом мире не в счет. Я из кожи лез, лишь бы всем угодить, а что в итоге? Сижу в темной конюшне и жду финала.

Тени во дворе становились длиннее, а никто не приходил. Я уж начал думать, что обо мне забыли, и невольно зашевелилась надежда — может быть, меня все-таки не пристрелят? Возможно, Тото одумался и все им объяснил?

Тут за дверью раздались шаги, и надежда умерла. Я закрыл глаза.

Чьи-то руки обхватили меня за шею, а мой нос уткнулся в теплую щеку. Я открыл глаза. Это не слуга пришел меня пристрелить, это был Питер! Он тяжело дышал, и лицо у него было заплаканное.

Он шепнул:

— Тихо!

Питер стал отвязывать веревку.

— Только ты молчи, а то нас услышат! Тогда уже не выпустят. Я отведу тебя в лес. Мы будем идти, идти, и придем в тот город, помнишь, я тебе рассказывал, весь из золота и драгоценных камней, и мы там будем жить, и нас никто не сможет обидеть. Ты, главное, молчи.

Он подошел к воротам и выглянул, а потом тихонько свистнул. Я подбежал к нему. И мы отправились искать тот город.

Лес был далеко — надо спуститься по травянистому склону и потом еще перебраться через реку. Мы шли очень осторожно, старались держаться в тени, а открытые участки перебегали. Мы то и дело оглядывались, но никто нас не преследовал. Солнце садилось, вокруг было тихо и прохладно.

Вскоре мы перешли через речку по деревянному мостику и оказались в лесу. Там никто не мог нас увидеть.

Я никогда раньше не был в лесу, поэтому все казалось мне новым и удивительным. Там были белки, и кролики, и птицы — я столько в жизни своей не видел, — и еще какие-то мелкие существа летали вокруг, жужжали и щекотали мне уши. Мне хотелось побегать и все как следует осмотреть, но Питер окликал меня, и я опять возвращался к нему. Он знал, куда идти, а я — нет.

Мы шли очень медленно. Лес становился все гуще и гуще. Мы с трудом продирались через кусты, длинные ветки тянулись к нам и цеплялись колючками. Скоро стало совсем темно — так темно, что я даже Питера не мог разглядеть, хоть он и был рядом. Мы все медленнее шли, а иногда Питер останавливался, и тогда я подбегал к нему и тыкался носом в ладонь. Сначала он меня гладил, а потом перестал, только подставлял ладонь, чтобы я ее лизнул, как будто поднять руку ему было не под силу. Наверное, он очень устал. Он ведь был совсем маленький и не очень-то крепкий, а прошли мы довольно много.

Темень стояла непроглядная. Шаги Питера все замедлялись и замедлялись, а потом он вдруг сел на землю, и я услышал, что он плачет.

Наверное, другие собаки на моем месте сообразили бы, что делать, а мне ничего в голову не пришло, кроме как уткнуться носом ему в щеку и заскулить. Он обнял меня, и мы с ним долго так сидели и молчали. Я думаю, это его утешило. По крайней мере плакать он перестал.

Я не надоедал ему вопросами о чудесном городе, потому что он был такой уставший, но про себя все время думал, далеко ли еще. Ничего похожего на город вокруг не было, только темнота, и непонятные звуки, и шум ветра среди ветвей. Из кустов выползали какие-то странные зверюшки с незнакомым запахом и глазели на нас. Я бы их прогнал, только Питер держался за мою шею, и я не мог от него отойти. Какой-то зверек, по запаху вроде кролика, подобрался так близко, что я мог бы до него дотянуться. Я повернул голову и щелкнул зубами. Тут они все разбежались, опять попрятались по кустам и больше не шумели.

Долго стояла тишина. Потом Питер громко всхлипнул.

Он сказал:

— Я не боюсь, нет.

Я прижался головой к его груди, и опять долго была тишина.

Наконец Питер сказал:

— Давай играть, будто нас взяли в плен разбойники. Ты слушаешь? Три здоровущих бородатых разбойника подкрались ко мне, схватили и утащили в свое логово. Вот здесь их логово. Одного звали Диком, а других — Тедом и Альфредом. Они волокли меня через весь лес, а сейчас ушли, но скоро вернутся. А ты соскучился без меня и прибежал по следу, и нашел меня. А тут вернулись разбойники, но они не знали, что ты здесь, а ты лежал тихонько, подпустил Дика поближе, а потом как выскочишь, да как укусишь его, и он убежал! Потом ты и Теда укусил, и Альфреда укусил, и они тоже убежали. И тогда мы остались одни, и мне было спокойно, потому что ты меня защищал. А потом… потом…

Голос Питера понемногу затих, рука на моей шее обмякла, и я понял по его дыханию, что он уснул. Его голова лежала у меня на спине, но я не отодвинулся. Наоборот, прижался тесно-тесно, чтобы ему было уютнее, и тоже задремал.

Спал я не очень хорошо — все время снились какие-то странные сны, и казалось, что неизвестные зверюшки опять вылезли из кустов, что они совсем близко и я могу кого-нибудь из них цапнуть, не потревожив Питера.

Я просыпался раз десять, не меньше, но рядом никого не было. Деревья шумели на ветру, в кустах шуршало, а где-то вдали распевали лягушки.

Я опять проснулся, и на этот раз почувствовал, что к нам на самом деле кто-то приближается. Я задрал голову и прислушался. Сначала ничего не происходило, а потом я увидел свет и услышал чей-то топот среди подлеска.

Тут уж не до того, чтобы думать, как бы не разбудить Питера. Наконец-то что-то настоящее, требующее немедленных действий! Я вскочил и закричал во все горло. Питер скатился с моей спины и проснулся. Он сидел и прислушивался, а я стоял, упершись в него передними лапами, и ругался на людей, которые подходили к нам. Шерсть у меня стояла дыбом. Я не знал, кто они такие и что им нужно. Среди ночи в лесу всякое может случиться. Если они что-то затевают, им придется иметь дело со мной!

Кто-то позвал:

— Питер! Питер, ты там?

Затрещали кусты, свет приблизился, и кто-то сказал:

— Вот он!

Тут все стали громко кричать. Я не двигался с места и готов был кинуться, если что.

Я крикнул:

— Вы кто? Что вам надо?

Свет ударил мне в глаза.

— Да это тот самый пес!

Кто-то вышел на свет, и я узнал босса. Он был страшно встревоженный и испуганный, и он подхватил Питера на руки и крепко обнял.

Питер еще не до конца проснулся. Он сонно посмотрел на босса и начал рассказывать про разбойников — Дика, Теда и Альфреда, вот как мне рассказывал. Пока он говорил, все молчали, а потом главный сказал:

— Я так и думал, что его похитили! А пес прогнал мерзавцев!

Он погладил меня — в первый раз за все время нашего знакомства — и сказал: