Тейт привел несколько случаев, когда в глазах Кэрол отражались неуверенность, беззащитность, страх.

Нельсон слушал внимательно, потом, после долгого раздумья, ответил:

– Я бы сказал, что ее тревожное состояние вполне ес­тественно, разве не так? Ее лицо было изуродовано до неузнаваемости. От этого любая женщина запаникует, что уж говорить о такой, как Кэрол, – для нее лишиться красоты вполне достаточная причина для душевного волнения.

– Наверное, ты прав, – пробормотал Тейт, – но я бы скорее ожидал от нее сначала злости и только потом страха. Я не могу этого объяснить. Я просто это чувст­вую. – Он припомнил первое посещение Мэнди, потом добавил: – Я еще трижды привозил ее, и всякий раз Кэ­рол плакала и прижимала Мэнди к себе.

– Она просто не может забыть, что чуть не потеряла дочь.

– Это нечто большее, отец. Один раз, когда мы вышли из лифта, то увидели, что она выехала нам навстречу в каталке. У нее еще не были вставлены зубы, и голова была замотана шарфиком, и нога в гипсе. – Он недоуменно покачал головой. – Она выглядела черт знает как, но набралась смелости выехать к нам. Как, по-твоему, спо­собна Кэрол на такое?

– Ей не терпелось вас увидеть и похвалиться, что она уже может вставать с постели.

Тейт на мгновение задумался, все же это объяснение показалось ему неубедительным. Когда это Кэрол делала над собой усилие, чтобы доставить кому-то удовольствие? Он был готов поклясться, что, хотя она еще не могла улы­баться, при виде его и Мэнди она внутренне засияла.

– Думаешь, это просто игра?

– Нет, – с сомнением ответил Нельсон. – Но по-моему, это…

– Временно.

– Да, – сказал тот ровным голосом. – Я привык смотреть фактам в лицо, Тейт. Ты сам знаешь. Я не соби­раюсь вмешиваться в твою личную жизнь. Мы с Зи рады, что и ты, и Джек со своими семьями живете у нас, и мы хотим, чтобы так все и оставалось. Поэтому мы договорились никогда не встревать в ваши дела. Если бы спро­сили меня, я бы заставил Дороти-Рей лечиться, а уж Фэнси получила бы у меня столько шлепков по заднице, сколько она заслужила. – Он помолчал. – Может быть, мне надо было высказаться раньше, но я все надеялся, что ты сам справишься со своими семейными делами. Я знаю, что вы с Кэрол в последние два года как будто отдали­лись друг от друга. – Он замахал руками. – Не надо говорить мне почему. Мне это знать необязательно. Я про­сто это почувствовал, понимаешь? Черт, в каждом браке бывают тяжелые моменты. Мы с Зи от души надеемся, что вы с Кэрол сумеете сгладить все шероховатости, родите еще ребенка, поедете в Вашингтон и проживете до старос­ти лет в согласии. Может быть, то, что случилось с ней, как раз и поможет вам сблизиться снова. Однако, – про­должал он, – не жди, что Кэрол вмиг изменится. Боюсь, что тебе теперь понадобится еще больше терпения, чем раньше.

Тент слушал отца внимательно, стараясь не упустить и того, что осталось между строк.

– Ты хочешь сказать, что я выискиваю в ее поведении то, чего нет?

– И такое возможно, – сказал тот с нажимом. – Обычно, когда человек был на волосок от смерти, он ста­новится сентиментальным. Я знал летчиков, которые уг­робили свою машину, а сами уцелели. Типичная история. Человек начинает думать обо всем, чего он чуть не ли­шился, чувствует вину перед близкими за то, что мало уделял им внимания, обещает исправиться, изменить свое отношение к жизни, стать лучше – и все в том же духе. – Он положил руку Тейту на колено. – Я думаю, именно это и происходит с Кэрол. Я не хотел бы, чтобы ты стал надеяться, будто этот несчастный случай излечит ее от всех ее недостатков и она станет образцовой женой и ма­терью. Доктор Сойер обещал исправить некоторые изъя­ны ее лица, но не души, – добавил он с улыбкой.

– Наверное, ты прав, – сказал Тейт. – То есть умом я понимаю, что ты прав. Возможно, я именно это и делаю – выискиваю то, чего нет.

Опершись на плечо Тейта, Нельсон поднялся:

– Ни в чем себя не вини. Время и терпение сделают свое дело. Все, ради чего стоит жить, требует терпения, сколько бы это ни длилось – пусть даже всю жизнь.

Они отвязали лошадей и поехали к дому. На обратном пути они почти не разговаривали. Подъезжая к конюшне, Тейт подался вперед и обратился к отцу:

– А насчет поездки по Западному Техасу…

– Да-да? – перебросив правую ногу через коня, Нель­сон соскочил на землю.

– Я решил пойти на компромисс. Поеду на неделю. На более долгий срок я не могу ее бросить одну.

Нельсон легонько шлепнул Тейта по ноге вожжами, потом передал их ему.

– Я знал, что ты примешь правильное решение. Пойду скажу Эдди и Джеку. – Он поспешил в дом.

– Отец. ( Нельсон остановился и обернулся.) Спасибо тебе, – сказал Тейт.

Нельсон махнул рукой:

– Займись лошадьми.

Тейт шагом направил коня к конюшне, ведя под уздцы лошадь отца. Соскочив, он принялся чистить коней, чему был обучен с раннего детства.

Но не прошло и нескольких минут, как он опустил ру­ки и уставился перед собой.

В тот вечер ему так нужны были ее нежность и состра­дание. Ему хотелось верить, что это был искренний по­рыв. Ради их семьи, ради Мэнди он молил, чтобы переме­ны в Кэрол были не временными.

Об этом можно будет судить только позднее, отец прав. Думать сейчас, что Кэрол изменилась, – это выда­вать желаемое за действительное. Всем своим прошлым поведением она доказала, что она неверная и ненадежная жена. Он не имеет права доверять ей, иначе все, и прежде всего он сам, будут считать его болваном.

– Будь оно все проклято!

– После этого отправим его на юго-восток выступить перед студентами Техасского технологического института. – Пока Джек расписывал невестке план пред­стоящей поездки Тейта, ему пришла в голову свежая мысль. – Слушай-ка, Тейт, в том районе полно фермеров, выращивающих хлопок. Почему бы Эдди не организовать для тебя встречу с каким-нибудь кооперативом или еще что-нибудь в этом духе?

– Если он этого еще не сделал, то наверняка сделает. Я, во всяком случае, готов.

– Я ему скажу.

Эйвери с кровати наблюдала за братьями. Сходство было достаточно явным, чтобы отнести их к кровной родне, но в то же время они были и очень непохожи.

Джек на три с лишним года старше. Волосы у него темнее и на макушке уже начали редеть. Не то чтобы у него намечалось брюшко, но Тейт явно в лучшей форме.

Из них двоих Тейт был намного красивее. Ничего от­талкивающего в лице Джека, впрочем, заметить было нельзя, но оно было исключительно заурядным. И оче­видно, огрубело с возрастом. Тейту это не грозило.

– Извини, что мы увозим его от тебя так надолго. – От нее не укрылось, что Джек всегда говорит с ней, не глядя в лицо. Он как бы обращается к какой-то другой части тела – груди, руке, гипсовой повязке на ноге. – Мы бы не стали этого делать, если бы это не было так важно для выборов.