Увидев Ровену, он сказал:

— Присоединяйтесь к нам. Мы пьем за то, чтобы путешествие началось с хорошего здоровья, хорошей погоды и хорошего настроения.

Герцог подал Ровене бокал шампанского, и они легонько стукнулись их краями.

— Мы подумали, что выберем себе каюты, когда выйдем в море, — сказал Марк. — Поскольку мы оба здесь на правах хозяев, нужно решить, кто из нас займет главную.

— Я считаю, что она должна достаться вашей тете, — ответила Ровена.

— Нет, она предпочла каюту поменьше и уже отправилась вниз, чтобы занять ее. — Марк обвел взглядом всех гостей. — Надеюсь, вы понимаете, что леди Гонория здесь в качестве дуэньи. Так что никто потом не скажет, будто за вами не присматривали и не мешали вам плохо себя вести.

Все рассмеялись, а кое-кто из мужчин начал бросать на девушек лукавые взгляды. Те делали вид, будто ужасно смущены.

— Главная каюта, безусловно, должна остаться за вами, — настаивала Ровена.

— Почему «безусловно»? — пожелал знать герцог.

— Потому что мужчин нужно пропускать вперед, — с озорной улыбкой сказала Ровена. — Если лишить их первенства, они могут все время ворчать и дуться.

— Обещаю не ворчать и не дуться, — тут же заверил ее Марк.

Девушка улыбнулась.

— А я обещаю, что чудесно поживу в обычной каюте, не опасаясь, что вы решите, будто я возомнила себя бог весть какой важной персоной.

— Вам не нужно этого опасаться, — ответил Марк. — Здесь все мнят себя очень важными персонами, и мы должны относиться к ним с почтением, иначе они станут такими ворчливыми, что придется выбросить их за борт.

Все громко расхохотались над остротой; стюард обошел столик, пополнив бокалы.

Сойдя вниз, Ровена с удовольствием отметила, что у нее очень милая каюта, обстановка которой выполнена в ее любимом розовом цвете. Поскольку комната была довольной просторной, оставалось место и для выдвижной кровати Дженни.

Переодевшись, Ровена присоединилась к остальным на палубе, где живо обсуждались жилищные условия.

Маргарет и Элейн заняли каюту по соседству с Ровеной. Это абсолютно устраивало девушек, поскольку они были подругами.

— Мы можем разговаривать по ночам, а я очень люблю поболтать перед сном, — сказала Элейн.

— Можем обсудить, как нам не нравится такой-то, — шутливо добавила Маргарет, — и как нравится другой.

— Никогда не слышала ничего постыднее! — воскликнула Ровена. — Вы не хуже моего знаете, что в этом круизе каждый обязан веселиться. Это развлекательное путешествие, а если повезет, то оно может стать и романтическим. И всякого, кто будет хмуриться или скучать, высадят на берег и ему придется с позором вернуться домой.

Гости встретили эти слова взрывом смеха.

Потом кузен герцога, Эндрю, сказал:

— Я таки подозревал, что где-то кроется подвох. И, если вы хотите таким способом избавиться от меня, я придумаю способ отомстить.

Корабль все дальше уходил по Ла-Маншу, и молодые люди столпились на палубе, наблюдая за игрой в воде солнечных лучей.

— Что скажете о моих гостях? — спросил Марк. — Разве я не выбрал для вас шикарных молодых людей?

— Они не для меня, — твердо сказала Ровена.

— Но вы должны выбирать первой.

— Если я заберу одного из них, мы получим нечетное число, а значит, одну девушку в слезах.

— Вовсе нет. Обещаю уделить оставшейся девушке все свое внимание, и тогда мы опять сравняемся.

— А что, если девушка вами не заинтересуется?

Марк усмехнулся.

— Тогда мне придется приложить все усилия, чтобы ей угодить.

«А ведь он наверняка сумеет это сделать», — подумала Ровена. Герцог был самым красивым мужчиной на корабле, и, если он посвятит барышне все свое внимание, та очень скоро решит, что он самый красивый мужчина в мире. И самый обаятельный. И самый привлекательный, особенно когда смотрит так, что не знаешь, флиртует он или шутит.

Нет, с ней он флиртовать, конечно, не будет, чем она весьма довольна. Тут Ровена была непреклонна. Ничто не может радовать ее больше, чем уверенность, что Марк не питает к ней романтического интереса.

— Ровена?..

— Прошу прощения?

— Вы замечтались.

— Правда? Ах, простите. Как невежливо…

— Я не обижен, но многое бы отдал, чтобы узнать, какие мысли заставили так вспыхнуть ваши глаза.

— Это всего лишь отражение воды.

— Не думаю. Вы думали о чем-то очень приятном. На ваших губах была полуулыбка.

— Неужели? Тогда, вероятно, я думала о ком-то из молодых людей, которых вы пригласили в плавание.

— Интересно, смогу ли я угадать, о ком. Как насчет лорда Брайса?

Ровена сдавленно хохотнула. Марк предупреждал ее о недостатках бедняги Брайса, и теперь она обнаружила, что у молодого человека, при всей его красоте, богатстве и благородном происхождении, были расшатаны нервы.

— Да, это определенно Брайс, — усмехнулся Марк.

Ровена сжала губы, отказываясь отвечать.

Чуть дальше от них на палубе стояла Джейн Стэнтон, печальная и одинокая. Ее помолвка с Фрэнсисом Диллоном недавно расстроилась, и Ровена поспешила предложить ей последнее вакантное место.

Она не знала причину их расставания, потому что Джейн не могла говорить об этом без слез. Всегда веселая и жизнерадостная, сейчас мисс Стэнтон стояла, погруженная в грустные мысли, и угрюмо смотрела на воду.

Джейн повернула в сторону Ровены залитое слезами лицо и пошатнулась. От падения девушку спас лорд Брайс. Джейн извинилась. Молодой человек уверил, что это его вина, и протянул большой чистый платок.

— Оставим их, — шепнул Марк.

— А вот еще одна парочка, — улыбнулась Ровена, показывая подбородком в другую сторону.

Леди Гонория вышла на палубу и встретила там мистера Фарли. Теперь пожилые люди сидели в шезлонгах и увлеченно беседовали.

— При первом знакомстве она казалась совершенно другой, — сказала Ровена.

— Совершенно, — с улыбкой подтвердил Марк.

— Очень умный ход, — сказала Ровена. — Ах, я так ждала этого путешествия!

— Надеюсь, вас не укачает в Бискайском заливе. Там часто штормит, хотя на ближайшие несколько дней дают хороший прогноз погоды. Сегодня вечером мы бросим якорь у берегов Франции, а завтра, если повезет, пересечем залив и пойдем без остановок на юг, до самого Лиссабона. Там переночуем, а днем достигнем Средиземного моря. После этого можно будет замедлить ход.

В Шербуре они бросили якорь на ночь, что, к всеобщему облегчению, означало ужин при спокойном море. На камбузе кипела работа: шеф-повар пытался превзойти самого себя в первый вечер круиза.