Мойра почувствовала, что густо покраснела, и потупилась, забыв, что в полумраке не видно ни ее пылающих щечек, ни веснушек на ее носике, которых она стеснялась.

– Расскажите, где вы уже побывали! – не унимался американец.

Он тряхнул головой, и его волнистые локоны с легким шуршанием рассыпались по плечам. Тусклое освещение салона не позволяло Мойре видеть выражение его лица и угадывать его мысли и настроение. Он все еще оставался для нее загадкой, и это ее огорчало, потому что он успел пробудить в ней любопытство к своей неординарной персоне. В отличие от нее сам он явно не нуждался в дополнительном освещении, чтобы безошибочно определить, что у нее на уме. И это уже начинало ее бесить.

Вдобавок ко всему он скрестил руки на груди, чем окончательно лишил ее способности рассуждать спокойно и трезво. Его мускулистые и широкие плечи воскрешали в ее памяти прекрасные мгновения их мимолетного поцелуя, пробуждали в ней все новые и новые грешные желания. Взгляд Мойры скользнул по его пальцам, и она даже снова заерзала на сиденье, явственно ощутив их прикосновение к своему телу. Высокие и сильные мужчины с большими руками всегда были предметом ее вожделения.

Мойра поймала себя на том, что бесстыдно пялится на американца, раскрыв рот, и покраснела еще больше. Но ведь он тоже не сводил с нее пристального взгляда, разве не так? Впрочем, он скорее разглядывал ее вовсе не как объект своих низменных устремлений, а как ученый, увидевший любопытный экземпляр, достойный занять место в его обширной коллекции. Мойра прислонилась спиной к двери и задумчиво устремила свой взгляд на лобовое стекло, уже давно запорошенное снегом.

– Вы бывали в Америке? – снова спросил американец, словно бы и не было никакого тягостного молчания, низким, но звучным голосом, который наверняка порадовал бы ценителей оперных арий, исполняемых баритоном.

Мойру, во всяком случае, его чистый и звучный голос поверг в необычайное волнение, она снова принялась нервно потирать ладони и ерзать на сиденье, с ужасом чувствуя, как увлажняется ее промежность и твердеют соски грудей. Впрочем, все это вполне могло быть следствием переутомления...

– Нет, мне, к сожалению, не довелось побывать в Штатах, – как можно более непринужденно проворковала наконец она, призвав на помощь все свое актерское мастерство. – И серфингом я тоже не увлекаюсь, не говоря уже о том, что не разыскиваю потерянные сокровища. – Она поджала под себя ноги и обхватила руками колени, пытаясь поудобнее устроиться в маленьком кресле.

Конечно, было бы гораздо лучше улечься на заднем сиденье, однако она не осмеливалась туда перебраться, опасаясь, что заденет при этом рычаг переключения передачи, торчащий между сиденьями водителя и пассажира. Да и вообще гость имел больше прав на удобства, тем более что он разгребал снег, чтобы они могли согреться. Но если уж быть совсем практичными, то им следовало бы расположиться на заднем сиденье вдвоем, плотно прижавшись друг к другу и таким образом сохраняя тепло своих тел. А почему бы и не подать ему такую идею?

Осуществить свою смелую задумку Мойре помешала внезапно охватившая ее робость. Не имея времени для размышлений над причиной такой смены настроения, она сочла благоразумным не думать пока об удобном заднем сиденье, изменила положение тела и спросила:

– А как случилось, что вы вошли в тесный контакт с людоедами?

– Видите ли, по профессии я антрополог, работаю вместе с археологами, ведущими раскопки в местах обитания индейцев майя. Оплачивает исследования университет Мехико. Меня пригласили как специалиста по истории этого народа, по роду своей деятельности мне приходится бывать в самых глухих уголках Центральной Америки, населенных дикарями.

– Это не самое спокойное место в мире, – заметила Мойра.

– Как я уже сказал, риск является неотъемлемой составляющей моей профессии. В этой части земного шара путешественника действительно поджидает множество опасностей. И не столько со стороны местных племен, сколько со стороны наркоторговцев и беспринципных политических интриганов.

– А чем именно занимается в экспедиции антрополог? Он ведь не участвует непосредственно в раскопках. Какова же его роль?

– Естественно, я не работаю киркой и лопатой. Моя задача – выяснить, как использовались найденные предметы, насколько они были распространены в данной цивилизации, передавались ли секреты их изготовления из поколения в поколение. Артефакты способны пролить свет на многие темные отрезки истории, поведать нам много интересного о жизни и смерти людей из разных слоев древнего общества. Я могу рассказывать об этом часами. Вы уверены, что вам интересна эта тема?

– Кажется, нам будет больше нечем заняться в ближайшие восемь – десять часов, – пожав плечами, сказала Мойра.

С каждой минутой ее все сильнее тянуло к этому уверенному в себе, общительному и чертовски привлекательному мужчине, наверняка вскружившему голову уже не одной доверчивой простушке своими заумными разговорами.

– Отчего же? – с подкупающей легкостью возразил он. – Можно заняться и чем-нибудь поинтереснее.

И тотчас же в их ироническую дружественную болтовню вторглась ощутимая сексуальная напряженность. Мойре снова подумалось, что хорошо было бы перебраться на заднее сиденье. Устроившись на нем, они бы наверняка быстрее вернулись в тот игривый настрой, который спонтанно возник у них обоих, пока они еще не сели в машину. Интуиция нашептывала ей, что американец – парень смекалистый и сам догадается, что надо делать. Никакой угрозы от него пока не исходило, а жутковатое ожерелье из зубов крокодила у него на шее странным образом успокаивало ее, вероятно, потому, что ей импонировала его наивная вера в чудодейственную силу амулета.

– Значит, вам доводилось бывать в таких дебрях, о которых я, наверное, и понятия не имею? – спросила она, чтобы потянуть время, хотя прежде не могла упрекнуть себя в нерешительности. Впрочем, и богатого опыта склонения незнакомцев к мимолетному интимному экспромту у нее тоже не было. – Эти майя, судя по всему, были легки на подъем и забирались к черту на кулички. Неужели они добрались и до наших гор?

– Вы были бы безмерно удивлены, если бы узнали, насколько далеко простиралось их влияние. Но сюда меня привели совершенно другие интересы, не связанные с моей профессией.

Уточнять, что именно стало причиной его приезда в Шотландию, он не стал, выяснять же это Мойра не решилась, во всяком случае, воздержалась от прямых вопросов об этом. Хотя ее и разбирало любопытство. Она поджала колени к подбородку, плотнее обхватила их руками и спросила:

– Значит, вы здесь впервые?

– Мне довелось участвовать в раскопках в Уэльсе, когда я был еще студентом. Но с тех пор я больше здесь не был, вернее, до самой Шотландии я тогда так и не добрался. – Он потянулся, почесал рукой спину и, поймав ее взгляд, добавил: – Без майки свитер немного колется, шерсть грубовата.

Мойру так и подмывало подсказать ему простое и незатейливое решение этой проблемы. Но она сумела попридержать язык. Труднее было отвести взгляд от его мускулистых рук и мощной груди, мышцы которой так и играли под черным вязаным свитером. Сделав невинное лицо, она заметила: