— Ну, не знаю, — сказал я. — Другие как-то устраиваются…

— Садись, я сказала! Долго будешь с ноги на ногу переминаться?

Я сел и уставился на огромный чёрный экран телеприёмника. Явная контрабанда. Или конфискат. «Сунчок-22», комплектующие из Парабайи, но сборка пандейская — а это примерно то же самое, что «пандейский десант»: сколько-то поработает, а потом темнеть начнёт. Одна радость, что бесплатный!

Лайта унесла ведро, вернулась, вытирая руки полотенцем, и плюхнулась на диван так энергично, что мы на мгновение соприкоснулись плечами.

— Я давно хотела спросить — как вы с братцем эту девочку делите?

Давно она хотела спросить! Да она вообще впервые со мной разговаривает!

— Ры… То есть Нолу… Она не девочка…

— Распечатали, значит?

Вместо того, чтобы остроумно срезать наглую красотку, я самым позорным образом покраснел.

— Я не в том смысле… Она это… Она как товарищ…

— И-ди-оты! Бедная Нолу! С каждого бока по придурку, и никто не обнимет!

Потом-то я сообразил, что это намёк и провокация, а тогда проблеял жалобно:

— Мне пора… И вообще, недопустимо, когда молодой человек наедине с барышней без третьего лица…

— Я и говорю — и-ди-оты! У вас в горах какие-то родоплеменные нравы! А у нас просто…

И халатик распахнула.

Оказалось, что сбывшаяся мечта может походить на внезапно упавший с крыши кирпич.

Вот Князь говорил и врал, что их в кадетском училище строем водили в бордель с целью лишить иллюзий. В нашем городе борделей не было, зато были молодые вдовы и бобылки, так что у меня иллюзии тоже развеялись — в прошлом году. Но одно дело — швея или аптекарша, и совсем другое — дочь военного аристократа с во-от такой родословной!

Мы в полном беспамятстве целовались, а руки наши зажили совсем самостоятельной жизнью…

Правду говорит наука, что в голове у человека два мозговых полушария. Одно моё полушарие пребывало в восторге, зато другое паниковало.

Вот сейчас откроется дверь, ворвётся господин полковник да и пристрелит меня из табельного «герцога». Или войдёт Дину, вдруг решивший помириться с отцом, и пырнёт меня кинжалом — поэту-романтику больше подходит не пистолет, а кривой пандейский тутун. Или вернётся госпожа Алька, вытащит меня из дома за волосы и поволочит по улице, вопя на весь город… Или благородные дамы так себя не ведут?

Плевать. Пусть потом меня хоть стреляют, хоть пыряют, хоть позорят. Это будет потом…

Но никакого «потом» не состоялось.

Лайта ловко вывернулась из-под меня, метнулась к телеприёмнику и врубила его.

— Ой, совсем с тобой забыла, что сейчас… «Волшебное путешествие» начнётся… — сказала она, часто дыша.

И снова вернулась на диван, но села в самый угол, подальше от меня, и всем видом показала, что отвлекать её от экрана не следует.

Вот так, юноша. Ради самой дурацкой программы… Натурального бреда сумасшедших… Живого человека… Да ещё какого живого! С ключиком!

Я немного подождал, пока живость моя станет менее заметной, и, громко пылая всеми щеками, пошёл к двери.

Ладно, бывает в жизни джакч. Плохо только, что в моей джакч бывает всё чаще.

Так вот почему я всегда ненавидел это джаканное «Волшебное путешествие»!

— Ты заходи как-нибудь! — крикнула вслед Лайта.

Я не оглянулся.

…Мужики за кружкой пива часто вспоминают и рассказывают, что до войны столичные дамочки приезжали в Верхний Бештоун как бы для лечения астмы, а на самом деле потрахаться с молодыми солекопами. Солёненького им хотелось. Про это даже анекдоты существуют. Странное дело — никто к нам больше лечиться не приезжает, а вот анекдоты живут: «А самые невезучие девушки так с астмой и воротились домой …»

Все они такие — столичные дамочки! И война их не изменила!

Что-то подобное я бубнил себе под нос, проходя по мосту. Далеко внизу издевательски шумела река, а часовой в будке совершенно гнусно подмигнул, словно знал, какой конфуз со мной только что приключился. «Дурак посватался к принцессе»…

— Чаки! Чаки Яррик! Загляни-ка сюда на минуточку!

Я вернулся в действительность.

Докторского «магистра» возле конторы господина Рашку уже не было, там по-прежнему стоял хозяйский камуфляжный довоенный неубиваемый «барсук» с коляской. Это в книжках да в фильмах дозеры мчатся по вражью душу на длинных чёрных лимузинах, а у нас тут по-простому…

Сам господин Рашку стоял в дверном проёме, крепко уцепившись за косяк. Это и понятно: доктор недавно накачал беднягу своими снадобьями. Что ему от меня понадобилось в таком состоянии? Может быть, выпить не с кем? Это в нашем-то городке?

Я подошёл и вежливо поклонился.

— Чаки, сынок, помоги мне…

А! Господин штаб-майор до своего рабочего места сами дойти не могут! Отчего бы и не помочь хорошему человеку? Он-то нам помог!

Панели в кабинете господина Рашку грязно-зелёного цвета, как в любом казённом помещении. На стене висит пустая застеклённая рамка — дозер говорит, что это групповая фотография молодых Неизвестных Отцов перед отправкой на фронт. То ли у них в органах шутка такая, то ли что…

— Есть у меня к тебе один разговор… — сказал господин Рашку, когда я бережно опустил его в старое кожаное кресло. — Садись-ка вон там, располагайся…

Располагаться пришлось на табурете, привинченном к полу, потому как больше сесть было некуда. Будто подследственному какому, честное слово…

О чём он собрался со мной толковать?

Когда я по вечерам подрабатываю в «Солёной штучке», последние клиенты вот так же норовят побеседовать по душам — и в таком же точно состоянии…

Сейчас он мне, должно быть, всю жизнь свою горькую поведает…

И тут я вдруг увидел, что на столе у штаб-майора стоит блюдечко. Белое такое блюдечко, а на нём три озёрных грибка. Наверное, Нолу и для него передачку приготовила…

Нет. Грибки, которые на столе, потемнели уже и сморщились. Это не сегодняшний улов… Значит, это те, вчерашние… Значит…

— Чаки, сынок, — сказал господин Рашку. — Вот ты объясни мне, старому служаке, откуда у нашей молодёжи такая беззаветная любовь к нашей же Боевой Гвардии?

Всё сынок да сыночек! Да я выше его на голову! Что за жизнь — любой взрослый норовит меня сынком назвать!

И пожал плечами:

— Не знаю… Врождённое, должно быть, господин штаб-майор…

К чему это он?

— Врождённое… — повторил господин Рашку. — Значит, вы вот так запросто взяли и подарили капралу Паликару такую прорву грибов? От полноты души?