Вечером, перед сном, уже лежа в постели, мировой судья вдруг обнаружил, что в комнате стало очень холодно, и тут же в ее дальнем углу заметил какое-то пятнышко света, которое, увеличиваясь в размерах, превратилось в фигуру человека в длинных одеждах. Судья пытался заговорить с призраком, но тот исчез.

В 1935 году терпение Фойстеров лопнуло, и они уехали, оставив дом на попечение Прайса. В 1937 году тот взял пустующий дом в аренду. Ему удалось несколько лет прожить и проработать в этом крайне неприятном строении, вместе с командой помощников (добровольцев, естественно). В марте 1938 года команда Прайса установила спиритический контакт с тем беспокойным духом, что творил все эти безобразия. Дух сообщил, что выступает от имени монахини Мари Лейр, убитой в 1667 году в монастыре по соседству с Борли и проклявшей это место, а затем предупредил, что дом вскоре сгорит.

Был ли это действительно дух несчастной монахини, неизвестно, но его предсказание исполнилось 27 февраля 1939 года. Новый обитатель дома, отставной капитан Грегсон, ночью разбирал в библиотеке книги. Внезапно откуда-то сверху упал стек (небольшая трость) и разбил керосиновую лампу. Пламя быстро охватило все здание, и скоро от него остались одни стены. Когда все было кончено, констебль спросил погорельца, кто были те двое людей – леди в сером и джентльмен в котелке, – вышедшие из объятого огнем здания. Но Грегсон и сам был озадачен: с ним в доме жили только двое его сыновей…

Но на этом история Борли Ректори не закончилась. В августе 1943 года Прайс предпринял раскопки в подвалах сгоревшего дома и нашел человеческие останки; по мнению экспертов, они принадлежали молодой женщине. Внимание Прайса привлекла челюсть: состояние зубов оказалось таким, что при жизни они должны были вызывать невероятную боль. И ведь многие из видевших призрак монахини говорили о ее несчастном, бледном и как бы искаженном болью лице!

А между тем странные явления продолжались даже на руинах: слышались тяжелые шаги, чувствовались странные запахи, появлялись пятна света, регистрировались внезапные резкие понижения температуры. Все это зафиксировала специальная комиссия, созданная профессором химии Кембриджского университета А. Робертсоном. Исследования продолжались до конца 1944 года. В отчете зафиксировано: из тех 58 человек, что провели в развалинах сгоревшего дома одну или несколько ночей, 17 не заметили ничего необычного, 22 были свидетелями явлений, которые нельзя научно объяснить, а 19 описали события, которые посчитали сверхъестественными. Вскоре руины снесли.

Однако чудеса продолжались. В 1951 году на месте аллеи, где появлялась монахиня, вновь состоялась встреча с привидением. Оно маячило в конце аллеи, примерно в десяти метрах от пришедшего в ужас очевидца. Это был призрак женщины в длинном белом платье, медленно двигающийся в направлении окраины заброшенного сада. Другой человек, будучи рядом, призрака не видел, но слышал шорох кустов и потрескивание ветвей, как будто некто пробирался сквозь густые заросли.

Люди и позже сталкивались с привидениями как в самом Борли, так и в его окрестностях. Например, когда одна супружеская пара в воскресенье 18 августа 1977 года проезжала на машине близ Борли, перед ними внезапно возникли четыре человека в черном, в капюшонах и мантиях. Они несли старинный, отделанный серебром гроб. Супруги не могли избавиться от впечатления явной физической реальности скорбного шествия из XIV столетия. По крайней мере, так оно выглядело. Они тут же, каждый отдельно, по свежим следам описали увиденное, а жена еще и зарисовала. Совпали почти все детали, в том числе и черепа на месте лиц.

На следующий день любопытные супруги вернулись на то же место и в то же время, чтобы сделать фотоснимки там, где исчезла похоронная процессия. После проявки на цветном слайде появилась небольшая фигура в мантии и с черепом вместо лица.

Рассборо-Хаус – одно из известнейших старинных поместий Ирландии. Его называют поразительным архитектурным памятником XVIII века и жемчужиной края, включают во все туристические справочники. Вот только, рассказывая о нем, гиды употребляют странные эпитеты: роковое, невероятное, таинственное.

Впрочем, до определенного времени никто особо не распространялся о злополучном имении. Но весной 1973 года туда прибыл его новый владелец – баронет Альфред Бейт. Был он уже не молод и счел, что вполне может уйти на покой. Тем более что состояние у него было огромное. Что-то получил от покойного дядюшки – южноафриканского миллионера, в честь которого и был назван. Еще больше заработал сам, ибо занимался продажей алмазов: сначала вместе со знаменитой компанией «Де Бирс», потом самостоятельно. Также его дядюшка вложил немало средств в картины старинных мастеров, ну а сэр Альфред решил продолжить семейное дело. За долгую жизнь он стал истинным коллекционером и приобрел жемчужины живописи: работы Рембрандта, Хальса, Вермеера, Рубенса, Гойи, Тициана и других – всего около трехсот полотен. Он решил создать в Рассборо картинную галерею, открыв поместье для всех желающих.

Картины прибыли в огромных специальных трейлерах. Хозяин в нетерпении не находил себе места на мраморной лестнице. Наконец, первую картину, обернутую в мягкую ткань и обвязанную бечевками, рабочие понесли по ступеням в холл. Но бечевка неожиданно лопнула, и показался фрагмент дорогой золоченой рамы.

«Святой Патрик! – раздался резкий шепот дворецкого. – Это живопись?!» Хозяин обернулся на голос: «Конечно, здесь будет висеть коллекция Бейтов!» Дворецкий побелел как мел: «Но это же Рассборо-Хаус… Здесь не место картинам…» Бейт хмыкнул: «Почему? Здесь антикварная мебель, гобелены и скульптуры. Сам Бог велел повесить сюда картины!» Дворецкий забормотал: «Нельзя! Есть же легенда, сэр… Наше местное предсказание… Я расскажу…»

И вот что услышал изумленный Бейт: оказывается, еще век назад владелец поместья, граф Мидлтаун, поручил местному художнику написать картины для украшения дворцовых залов. Художник работал день и ночь, но картины заказчику не понравились. Не заплатив ни пенни, он велел бросить их в огонь. Возмущенный живописец в сердцах проклял и обидчика, и его дворец: «Пусть ни одна приличная живопись не уживется на стенах Рассборо!» С тех пор замечено: стоило хозяевам приобрести картину какого-нибудь известного живописца, как в дом залезали грабители, а то и вовсе случался пожар, и ценная покупка превращалась в гору пепла.

Бейт только скривился, услышав старинную байку. Да он же уже принял все меры и от пожара, и от краж! Мало того что на окнах стоят решетки, так везде еще и электронные замки. К тому же коллекция застрахована. Друг сэра Альфреда, почтенный мистер Дагдейл, директор известнейшей страховой компании «Ллойд», лично составил контракт. Так что пусть дворецкий не бледнеет – живописи в Рассборо ничто не угрожает!

Апрельским вечером 1974 года Альфред Бейт и его супруга, леди Клементина, урожденная Митфорд, сидели в малой гостиной, наслаждаясь коллекционным коньяком, полученным из Франции. Обслуживали себя сами, поскольку в доме остался только дворецкий. Слуги же уехали по делам в Дублин. И тут неожиданно пожаловала дочка страховщика – Бриджит Роуз Дагдейл. Бейты не слишком-то жаловали эту странную девицу – та водила знакомства с какими-то модными «истинными героями Ирландии». Утверждали даже, что Бриджит связана с террористами запрещенной Ирландской республиканской армии. Впрочем, что бы ни говорили, не принять дочь почтенного друга-страховщика нельзя. Так что и Бриджит предложили коньяка. Все чокнулись, выпили по рюмочке, и в сознании Бейта наступил провал. Ну а когда он очнулся, то обнаружил себя на кресле связанным, с пластырем на рту. По обе стороны от него сидели также связанные супруга и дворецкий.