– Э-э… да, наверное…

Вот и все, что мне удалось выдавить, потому что Анна и Элль, завизжав, заскакали вверх-вниз, как парочка перевозбужденных сверчков, а мальчишки почему-то принялись хлопать друг друга по плечам, улыбаясь до ушей, как дураки. А ведь через считаные мгновения во двор хлынут остальные оруженосцы, и они захотят узнать, из-за чего сыр-бор, и тогда…

Ну, не знаю, что случится тогда, разве что обо всем узнают оруженосцы, а потом, к обеду, и весь дворец. Меня тут же бросило в жар, захотелось провалиться сквозь землю.

– Ребят, – обратилась я к друзьям, – только не разболтайте. При дворе не все доверяют феям, даже светлым…

К счастью, из рыцарской башни появился сэр Делакар и проревел:

– И что это такое?!

Все застыли – кроме меня, я-то ничего не делала.

– Мири, сэр! – вдруг выпалил Джайлз. – Она наполовину ФЕЯ!

– И что с того? – прорычал Делакар, разом обрывая все веселье. – Кровь фей не делает ее сильнее или быстрее. И умнее тоже не делает. И ей предстоит еще чертовски многому научиться, прежде чем фейские фокусы принесут ей хоть какую-то пользу в бою.

Он бросил на меня кислый взгляд, но я лишь пожала плечами, пытаясь без слов дать понять, что не я заварила эту кашу. Делакар хмыкнул, посмотрел на меня с прищуром, затем коротко кивнул.

– Вы, сдается мне, этим утром полны сил, так что десять кругов трусцой, в кольчуге. Бегом марш!

Я мысленно застонала. Так нечестно! Это не я тут скакала! Я не пыталась выдать себя за кого-то особенного!

Однако оруженосцы не спорят со своим рыцарем, поэтому я метнулась в оружейную, влезла в стеганку и тяжелую кольчугу и вместе со всеми принялась бегать по двору. Остальные оруженосцы, наконец собравшись на собственную тренировку, с сочувствием на нас поглядывали. После десяти кругов я со страшным облегчением сбросила стеганку с кольчугой и, тяжело дыша, чувствуя, как на коже высыхает пот, рухнула на скамейку в оружейной.

Делакар был справедлив, он позволил нам отдышаться и перехватить по парочке ковшей воды, прежде чем выдать следующее задание. А заключалось оно в том, что мы окунули наши стеганки, в которых только что потели, в разбавленную известковую воду, а потом прополоскали в чистой. Продев через рукава шест, мы развесили стеганки на стене внутреннего двора, чтобы они высохли на солнце.

В тот момент меня и осенило: а ведь большая часть работы оруженосца – это чистка. Даже если мы не ухаживали за доспехами рыцаря, у нас были свои. С другой стороны, мы ведь должны знать, как это делается, – вдруг окажемся совсем одни, без слуг? Например, если дворец попадет в осаду и всем слугам придется заниматься более важными делами, помогать тем, кто защищает стены? Чистить свой доспех, как часто повторял Делакар, все равно что чистить своего коня. Если после тренировки этого не сделать, он заболеет. А если броня заржавеет? Ржавчина – это слабое место, а слабые места – это смерть.

– Раз этим утром вы все такие легкомысленные, полагаю, все уроки, которые я вам преподал, напрочь повылетали у вас из головы, – прорычал Делакар, когда мы подняли последнюю стеганку на вбитые в стену колышки. – Так что остаток утра проведете со столбами, пока я выясняю, что там у вас осталось после моего тщательного обучения.

Меня работа со столбиками успокаивала, хотя я знала, что кое-кто из нас ее ненавидел. Сэр Делакар подходил к каждому по очереди, пока остальные оттачивали приемы атаки и защиты, со страшной скоростью выкрикивал названия движений, которые мы должны повторить мечом, едва слова слетали с его губ, и наблюдал, хмурый и свирепый.

Он устроил нам основательную встряску, но мы все-таки сумели проявить себя достойно, никто не мешкал и не совершил самый страшный грех – не выронил оружие. Когда Делакар наконец дал нам короткий сигнал остановиться, остальные оруженосцы уже ушли, явно гадая, что же мы натворили на этот раз, если так разозлили старика.

Делакар положил руку мне на плечо, заставляя задержаться, в то время как мои друзья быстренько убрали тренировочные мечи и удрали. Я подняла взгляд, но учитель сохранял каменное выражение лица, и я не могла догадаться, о чем он думал.

– Я им не говорила, – наконец произнесла я. – То есть сказала Джайлзу, но я не думала, что он разболтает другим.

Делакар вздохнул.

– Что ж, птичка уже улетела. Просто посмотрим, что из этого выйдет.

– Что же мне делать? – прошептала я.

– Не знаю, – честно ответил Делакар. – Адовы муки, я даже понятия не имел, что в твоем бедном отце течет кровь фей, пока король не поведал мне об этом после крестин! Просто… просто я думал, что та дама, что привела его ко мне, была необычайно убедительна. – Он вытащил из рукава платок и утер лоб. – По правде говоря, я плохо помню, что произошло, лишь то, как после ее ухода мне показалось важным взять твоего отца оруженосцем.

Я сразу поняла, насколько это может выбить из колеи остальных придворных. Отец жил среди них на протяжении десятилетий. Он был первым защитником короля. И все это время он был феем, и никто даже не подозревал. Люди начнут задавать вопросы: знал ли он сам и почему счел нужным сохранить свое происхождение в тайне? И что это значило для меня?

– Люди начнут задумываться, – продолжил Делакар. – Так что и я тоже влип. В конец концов, через меня он попал во дворец. И люди будут спрашивать, почему фея вообще оставила нам собственного ребенка.

Я сглотнула, не представляя, что сказать. Брианна не знала даже того, кем были родители моего отца. Мой мир опутала паутина неизвестности, и я нутром чуяла, что некоторые ответы могут оказаться очень нехорошими.

– Полагаю, нам просто придется извлечь из ситуации максимум пользы, – проговорил Делакар, чем совсем не помог. – Просто будь собой. Ты хорошая девочка. Ты хочешь защитить сестру. Повторяй это себе и старайся не обращать внимания на косые взгляды. Может, пронесет.

Прозвучало так, будто он сам в это не верит. Не поверила и я.

В сущности, первые признаки того, что слухи распространились, словно пламя по сухой траве, я заметила, когда пришла в парадный зал на обед. Стоило мне появиться, как некоторые разговоры стихли, а другие превратились в шепот. Я быстро поела и так же быстро сбежала – мне казалось, что все до единого за мной наблюдают.

Когда я отправилась в сад, ощущение не исчезло. За мной никто не последовал, но я