В конце концов 15 августа Сигизмунд и Генрих подписали в Кентербери договор, в котором они поклялись в «вечной дружбе» между своими странами, в готовности поддерживать друг друга в войнах, как наступательных, так и оборонительных.

Когда содержание договора получило огласку, французских правителей, естественно, охватило негодование. С их стороны было заявлено, что Сигизмунд оказался слабой политической фигурой, поддавшейся давлению английского короля. Возможно, в этом была доля истины.

Но император не располагал военными средствами для оказания эффективной поддержки Англии, даже если и желал этого. С одной стороны, существовало то, что можно было бы назвать условно как буферное государство между Англией и Священной Римской империей, а именно фламандские территории герцога Бургундского. Если бы Бургундию можно было вовлечь в альянс, таким образом образовав то, что профессор Джэкоб называет «Большой тройкой», ситуация радикально изменилась бы. Генрих попытался осуществить это. Кажется, он снова следовал примеру своего прадеда в создании против Франции великого альянса, поскольку тоже заигрывал с фламандскими провинциями.

В начале октября Большая тройка встретилась в Кале. Герцога Бургундии, Жана Бесстрашного, сына Филиппа Доброго, заманили в Кале с большим трудом. Это был крайне подозрительный человек. Для собственной безопасности он поставил условием приезда в Кале передачу одного из братьев короля в качестве заложника. Тщательно организованная церемония встречи с заложником проводилась поэтому близ Гравлина, что красноречиво показывает подозрительность и неуверенность в своей безопасности, которые в ту эпоху испытывали соседние государства. Заложником был выбран герцог Глостер. Провести встречу с ним условились близ устья реки А, уровень воды в которой зависел от приливов и отливов. Свиты обоих герцогов во время отлива перебрались через реку одновременно. После этого герцоги отчалили каждый от своего берега во время прилива, встретились на середине реки и обменялись рукопожатиями. Затем они последовали своим путем – герцог Бургундский в Кале, Глостер в Сент-Омер.

Прибыв в Кале, герцог Бургундский вступил в переговоры с королем Англии, настолько секретные, что их подробности так и не были запечатлены на бумаге. Генрих пытался уговорить своего гостя подписать документ о признании его королем Франции и об оказании ему Бургундией необходимой поддержки. Герцог не стал подписывать документ, но устно дал Генриху понять, что согласен с его претензиями и готов при необходимости оказать ему всю возможную поддержку.

* * *

Теперь центром внимания становится Арфлер. Как мы помним, король Генрих оставил там небольшой гарнизон под командованием графа Дорсета, перед которым были поставлены задачи укрепить оборонительные сооружения и удерживать город в руках англичан. Туда привлекли ремесленников и торговцев. Целью короля было сделать город вторым Кале. Необходимо было обеспечить город продовольствием и фуражом, а для этого проводить постоянные рейды в окрестную местность. В связи с этим мы впервые встречаем капитана Джона Фастольфа, который командовал отрядом, проводившим такой рейд в шести милях от Руана в конце ноября.

В январе 1416 года гарнизон заменили другим, более многочисленным. Он состоял из 900 тяжеловооруженных воинов и 1500 лучников. Вскоре новый гарнизон дал о себе знать, проведя несколько рейдов по обе стороны от устья реки. В начале марта граф Дорсет вернулся из отпуска в Англии и вскоре приступил к действиям. 9 марта он выступил с отрядом в тысячу конных воинов в трехдневный рейд на северо-восток. Рейд проходил удачно, отряд достиг маленького городка Кани в семи милях от Сен-Валери и сжег его. Затем участники рейда повернули назад. На обратном пути их путь пролегал через деревни Кенвиль и Вальмон. Английский отряд заметили французские патрули, но он продолжал путь, не зная об этом. Близ деревни Вальмон англичане неожиданно обнаружили, что дорогу им преградили превосходящие силы французов численностью около пяти тысяч воинов[20]. Отряд попал в засаду! Французскими войсками командовал Бернар, граф Арманьяк, которого чуть раньше отозвали с юга в Париж и назначили коннетаблем Франции. Он привел с собой в Париж шеститысячную армию гасконцев. Узнав об активизации рейдов англичан из Арфлера, он направился с войсками численностью в три тысячи воинов на их пресечение. Кроме того, по пути в Нормандию коннетабль присоединил к своим войскам несколько местных гарнизонов, включая 650 человек из Руана, поэтому общая численность его армии могла составлять не менее четырех тысяч человек.

Граф Дорсет, понимая, что предстоит атака французов, приказал своим воинам спешиться и отослал лошадей в тыл в принятой англичанами манере. Затем он быстро выстроил свой отряд в боевую линию, растянув ее как можно протяженнее, чтобы противник не обошел англичан с флангов. Но линия оказалась чрезвычайно тонкой. Когда французская кавалерия предприняла одну конную атаку за другой, в том, что мы назовем «тонкой боевой линией», стали появляться слабые места. Образовались бреши, в которые устремились возбужденные и ликующие французские рыцари. Вместо того чтобы встретить и уничтожить пеших английских воинов, французы натолкнулись на лошадей и обоз. Перебить конюхов и пажей было делом нетрудным. Затем победоносные всадники принялись за разграбление обоза способом, типичным для кавалерии всех стран и во все эпохи.

Эта стихийная акция французов дала короткую передышку англичанам. Граф Дорсет, будучи тяжело раненным, тем не менее оперативно воспользовался ею. Бросив своих лошадей, за исключением нескольких, которые находились при нем, граф произвел перегруппировку войск и повел их в место, где заметил большой сад, огороженный высоким забором и канавой. Здесь он занял круговую оборону. Образовался оборонительный район с укреплениями типа современных «ежей» (учитывая, что здесь большую роль играл забор, это выражение вполне подойдет). Но численность англичан сократилась до 850 боеспособных воинов.

До сих пор англичане вели себя великолепно, несмотря на то что были захвачены врасплох и оказались в трудной ситуации. Наблюдательный монах из Сен-Дени отдает им должное: «Несмотря на смятение, которое внезапная атака производит даже на наиболее бесстрашных воинов, англичане стойко сопротивлялись. Произошла рукопашная схватка, в ходе которой английская пехота поранила многих лошадей в наших вспомогательных войсках (гасконцев?) и вывела их из строя».

Граф Арманьяк внимательно осмотрел новую позицию англичан, и чем больше он изучал ее, тем меньше тешил себя мыслью взять ее штурмом. Противник французов находился в не более удобном положении. Численно превосходящие силы французов практически окружили его, дорога на Арфлер была напрочь блокирована. Англичане чувствовали себя так же, как войска короля Генриха накануне битвы при Азенкуре. Так же как и перед битвой при Азенкуре, между противостоящими сторонами состоялись переговоры, но они не дали результатов. Дорсет добивался определения условий, позволяющих его отряду продолжить марш на Арфлер, но коннетабль назначил неприемлемую цену за это. «Передай своему хозяину, – заявил граф французскому гонцу, – что англичане не сдаются!»[21]