«Понимаю, дядька Оли, – беззвучно отозвался пацаненок. – Но это важнее моей жизни».

Такой вот он, мой Стеф. Даже в одиннадцать лет таким был…

– Мы направляемся в Нижний Новгород, поскольку обладаем очень важной информацией, – вслух произнес я. – И преследует нас высший демон, которого низшие называют Золотоголовым. Эта тварь как-то научилась вселять демонов в тела людей. Любых людей, не только грешников, которые сами открывают им путь.

– Вот почему у вас, святош, такое предубеждение к магии?!

Не иначе как от долгого молчания в дороге Про-ла потянуло на темы философские. Но не на отвлеченные, к примеру, о смысле жизни или о том, какая она, эта жизнь, будет, когда демонов изгонят из мира, а напрямую связанные с нашей непростой ситуацией. Другими словами, захотелось нехристю победы в споре о магии и вере, который, в общем-то, и спором было нельзя назвать, скорее короткой перепалкой.

После боя с Темной Слугой мне требовалась ясность. Я открыл спутникам правду о нас и потребовал ответной откровенности. Интересовали меня способности Гриня, а еще больше – сведения о его источнике и пределе Силы. По счастью, с первым выяснилось, что относится он к «урожденным», то есть тем, кто уже родился с проклятым даром и мажескую энергию черпает из мира, а не из крови и смерти. Действительно удачно вышло – в противном случае мне пришлось бы убить колдуна, невзирая на то что он с товарищем спас нам жизни. А урожденного, пусть и со скрипом зубовным, я как-нибудь мог потерпеть рядом с воспитанником.

Попросил только – не потребовал, а именно по-хорошему попросил – магии во время путешествия больше не творить. Даже если угроза будет смертельная. Потому как лучше жизнь потерять, чем душу бессмертную. Ведь одно дело, когда маг сам за Стража вступился, а тот о Силе его не знал, и совсем другое – если знал и даже в своих целях для защиты, например, использовал. Особенно с учетом уровня его Силы, который был значительно выше среднего.

Вот после этого моего пояснения Прол и взорвался. Ну как же – они нам жизнь спасли! Не сбежали, хотя и могли, вступили в бой с превосходящими силами противника, а этот неблагодарный дохлый Страж теперь решил в мораль поиграть! Наговорил гадостей, хоть уши Стефану зажимай, оскорбился и плюнул под ноги.

Я же не иначе как по дурости стариковской принялся ему объяснять, что слова мои не для обиды произнесены были, а лишь для очерчивания границ и… Ей-ей, лучше бы молчал. Прола перекосило окончательно, он вырвался вперед и до недавнего времени шел молча, только порой фыркая, как свирепый еж. А теперь, стало быть, решил поспорить.

Я уже давно замечал такое у людей: чем меньше ты уверен в верности своего мировоззрения, тем больше хочешь спорить о чужом. Что подтверждало и поведение Гриня, кстати, нисколько на меня не обидевшегося, хотя из охотников именно он и был магом.

– Почему вы спокойно используете оружие цивилизации, которая привела в наш мир тварей из иных планов, а вот магию считаете злом? – не получив ответа на первый вопрос, Прол сразу же задал второй.

Стефан хмыкнул. Воспитанный в общине, где детей пугали сказками о демонах и колдунах, он не видел никакого противоречия в обозначенном охотником примере. Колдуны зло, поскольку служат демонам, – об этом все знают. К чему доказывать очевидное?

К счастью, парень не пожелал свое мнение выразить более открыто.

– Нет, серьезно! – вновь столкнувшись с молчанием, Прол остановился перед Стефаном и уставился на него злым взглядом. – Сила, как и любая иная вещь в мире, не несет в себе зла или добра. Все зависит от того, кто ее использует! Слышишь, дохлый Страж?

Он хотел поговорить не со Стефаном, а именно со мной. Мне же ввязываться в эту разновидность теологического спора совсем не хотелось. Свое мнение я не изменю, его – тоже. Так чего воздух сотрясать?

– Давай каждый из нас останется при своем? – озвучил Стефан мою реплику.

– Просто будешь идти и считать меня дерьмом? – Прол не унимался.

– Ты же не маг.

– Ну не меня, Гриня! Вот что, по-твоему – Гринь дерьмо? Он ведь вам обоим жизнь спас, между прочим! Та тварь положила бы вас, ни квач, ни иное какое оружие щит ее бы не пробило.

– Квач пробил бы.

– Но ты не успевал!

– Нет. И мы благодарны за помощь. Только потому, что Темная Слуга была убита, ее гвардейцы превратились в обычных размалеванных сектантов.

– Но продолжаете смотреть на нас, как на дерьмо!

– Може, Страж тебя обидеть не хотел, – буркнул Гринь. Ему тоже надоел зудеж напарника. – Може, он понимае, что спор всегда к ругани только.

– Scheiße! – сплюнул охотник. – С каких это пор ты-то защитником святош заделался?

– А откуда такая любовь к немецкому? – желая сменить тему, спросил я. То есть Стефан, но по моей просьбе.

– Прол книжку одну нашел, – охотно подключился Гринь. – Прочел там, что лучше немецкого для ругательств нет языка. Терь где може, там и ище слова. И учит.

Мы уже подходили к Малахии. По словам охотников, пройти нам оставалось верст пять. Да и без их слов было ясно – все чаще встречались приметы того, что люди в окрестностях бывали частенько. Сама дорога, вдоль которой мы двигались, но на которую не выбирались, множество тропок в лесу, проложенных охотниками и собирателями, изредка встречающиеся места прежних стоянок. И мусор. Не то чтобы много, но он всегда сопутствует человеческому жилью.

– Все беды людей от узколобого фанатизма! – Прол упрямо повернул разговор в прежнее русло.

«А ведь он даже цену за свои услуги не попытался поднять! – подумал я в этот момент. – Это было бы совершенно оправдано и логично».

– Беды людские проистекают из гордыни, самонадеянности и неверия, – отозвался я. – А был бы я или Стефан фанатиком, ты бы уже на костре горел.

– Вот про это я и говорю! – на намек про костер Прол не обиделся, обрадовавшись, что я позволил втянуть себя в дискуссию. – Не хватает вам, святошам, широты взглядов! Чуть что в канон не укладывается – на костер!

– Да уж какая тут широта взглядов. – Стефан позволил говорить его голосом, устав озвучивать все мои слова. – Или на демонов как-то иначе можно смотреть? И на жертвы, которые Темные Слуги в их честь режут?

– Ну они-то зло…

– А у зла нет оттенков, Прол! Черный, как его ни назови, черным и останется. Нет светло-черного или слегка черного.

– У баб есть… – ввернул Гринь, явно озвучивая наболевшее. Не иначе, подружка запросила в подарок шаль цвета «фуксия».

– А у оружия? – не растерялся Прол. – У оружия есть цвет? У пистолета или квача? Им ведь и демона можно убить, и обычного человека. И доброго, и злого. Что оно тогда – не зло?

Для того чтобы самим верить во что-то, многим людям требуется, чтобы и окружающие их веру разделяли. Прол как раз принадлежал к их числу.