– Я хочу сказать, что на снимке вы обнимаетесь и ласкаетесь.

Анника снова лишилась дара речи.

– Ласкались? С Халениусом?

– Да, и я даю тебе возможность это прокомментировать.

Она зажмурилась и провела ладонью по лбу.

Испанский поцелуй в обе щеки перед тем, как она села в такси.

Толпа горланящей золотой молодежи с мобильными телефонами в руках.

Она тяжело вздохнула.

– Вы хотите опубликовать эту фотографию в своей газете?

– Да, у нас есть такое намерение.

– И ты хочешь, чтобы я ее прокомментировала?

– Да, это твой единственный шанс объясниться.

У нее немного заложило нос, и она высморкалась на тротуар.

– Хорошо, вот мой комментарий: я просто счастлива, что не стала трахаться с тобой, Боссе. Я слышала, что ты ни к черту не годишься в постели. Отсылаю тебя к закону о защите источников. С кем я говорила, о чем мы говорили и как мы это делали, не противоречит основному закону. У меня нет ни малейшего намерения нарушать конституцию ради того, чтобы ты мог и дальше оставаться в профессии.

В трубке повисло долгое молчание. Анника слышала редакционный гвалт на другом конце. Она понимала, что Боссе играет с ней. Она не собиралась говорить то, что потом можно будет обработать как угодно и вставить куда угодно – в передачу сетевого радио, например, или подсунуть ее руководству.

– У меня, кроме того, есть сведения, что во время вашей встречи вы выпили много вина. Это так?

– Я никогда не пила вино с тобой, Боссе. Тебя это сильно обидело?

– Значит, ты не хочешь ничего комментировать?

– Ты женат, не так ли? – спросила Анника. – У тебя жена и трое детей в Мелларене?

Снова наступила тишина.

– Анника, – произнес он наконец, – это действительно серьезно. Мы собираемся об этом писать. У нас есть данные о том, что Халениус в это время должен был находиться в министерстве, но он пренебрег своими обязанностями, пошел в ресторан, где пил и флиртовал. Ты, которая всегда задирала хвост, кичась своей журналистской неподкупностью, разве не понимаешь, как это ударит по твоей репутации?

– Скажи, Боссе, ты звонишь мне по доброй воле или тебя заставили?

Он вздохнул. Анника услышала щелчок. Очевидно, он выключил магнитофон.

– Ты понимаешь, что мы потребуем объяснений от министерства юстиции? – спросил он. – Мы предъявим ресторанный счет, чек такси. Мы используем все.

– То есть это была твоя идея – позвонить и сказать, какое значение это будет иметь, потому что никак не можешь переступить через себя и мстишь мне. Или, если тебе приказали это сделать, ты настолько лишен гражданского мужества, что не смог отказаться. Мы квиты?

– Тебе не удастся вывернуться, – пригрозил Боссе.

Она отключилась.

– Проблемы? – спросила Карита Халлинг Гонсалес.

– Косвенные, – сказала Анника и представила себе мину Томаса, когда он завтра откроет газету конкурентов. – Может быть, объедем соседей?

Дверь открыли немногие.

Никто ничего не видел.

Никто не хотел ничего говорить.

Солнце приблизилось к горизонту.

– Куда поедем теперь? – спросила Карита, когда они выехали на дорогу, ведущую к шоссе.

– Куда-нибудь в такое место, где есть шведы, которые захотят поговорить с корреспондентом вечерней газеты, – ответила Анника.

– Значит, нам надо в ресторан «Ла-Гаррапата», – уверенно произнесла Карита. – Это слева.

Анника повернула, а переводчица положила руку ей на плечо.

– Осторожно. – Она показала на красный «лендровер», показавшийся справа. – Он очень опасно ездит. На поворотах совсем невнимателен. Привык к левостороннему движению.

Это было действительно так, водитель проехал прямо под носом у Анники, даже не взглянув в ее сторону. Анника ударила по тормозам и посигналила, но водитель в ответ лишь показал ей средний палец.

– Вождение не становится лучше от беспробудного пьянства, – заметила Карита. – Куда пойдем – в гольф-клуб или в ресторан?

– Только не в гольф-клуб, – ответила Анника.

Она вспомнила определение Свена: «Гольф – это самая легкая в мире игра – бить надо по неподвижно лежащему мячу».

Переводчица помогла Аннике проехать по извилистым улицам мимо полей для гольфа, вилл и гигантских жилых комплексов. Все напоминало – правда, в больших масштабах – дом семьи Сёдерстрём. В этом районе не было ни уюта, ни вкуса. Анника как зачарованная посмотрела на четырехэтажное здание в золотистых и белых тонах, выглядевшее как только что испеченный торт. Дорога вела к дому и поднималась вверх, к парковке, расположенной на крыше дома. Рядом стоял фисташково-зеленый дом с розовой крышей и пятью золотыми куполами.

– Это тоже похоже на южную Калифорнию? – спросила Анника.

– Мишурностью скорее напоминает богатые районы Лос-Анджелеса, – ответила Карита. – Я росла в Беверли-Хиллз. Здесь Европа в наибольшей степени приблизилась к Штатам. Что нового говорят полицейские о преступлении? У них есть какой-нибудь след?

Анника вспомнила, что толком не ответила на этот вопрос, и ей стало неловко.

– Они не хотят говорить мне ничего лишнего, – торопливо произнесла она. – Кстати, что за люди собираются в этом ресторане?

Карита задумалась.

– Обычные люди, те, кто устал от шведского климата, другие приезжают сюда из-за детей, третьи продают дома в Швеции, покупают здесь недвижимость, бездельничают, пьют вино и играют в гольф. Что будет делать тот высокий автомобиль? Черт, он едет. Спускайся в реку.

Анника остановила машину.

– Что?

– В реку. Это русло реки с бетонированным дном. По ней мы легко выедем на Н340. Здесь всегда пробки из-за дорожных работ.

По лицу Анники скользнуло недоверчивое выражение. Карита его заметила.

– Не волнуйся, там не глубоко.

Анника осторожно преодолела бордюр и травяной газон и въехала в реку.

Глубина воды и в самом деле не превышала пары дециметров. Проехав по руслу реки несколько десятков метров, они выехали на другую сторону шоссе.

– Сколько же новых дорог вы строите, – сказала Анника и посмотрела в зеркало на скопление дорожной техники.

– Н340 – новая дорога? Она была построена еще римлянами и до сих пор ни разу не реставрировалась. Мы приехали, можешь парковаться.

– Здесь, на переходе? – изумилась Анника, но Карита уже вышла из машины.

Они находились в старом районе с белыми домами рядовой застройки. Анника взяла с собой камеру и вспышку и вслед за переводчицей направилась к ресторану.