Она с легким вскриком метнулась в спасительное убежище, прижалась там к стене. Я слышал, как что-то выкрикивает, явно называет себя дурой, что так увлеклась, и как хорошо, что дракон еще больший дурак, просто редкостный…

— Ну и сиди там, — буркнул я. — Обещаю туда не… лезть.

— Спасибо, — проговорила она с трудом.

— Хотя мог бы, — сказал я на всякий случай, женщины дуры, им нужно все объяснять подробно, — думаешь, я тебя там не достал бы?

Она заметно побледнела, спросила слабо:

— К-к-ак?

Я прорычал:

— Да вот так…

Она застыла, когда я просунул в щель лапу. До противоположной стены, правда, не достал, но это потому, что все четыре у меня короткие и мощные. Я сделал усилие, сосредоточился, снова надулся, заставляя кровотоки понести питательные вещества и все, что нужно, в зависшую в воздухе лапу.

Добавил я ей длины чуть-чуть, но этого хватило, когти проскрипели по стене, посыпалась крошка.

Тут же раздался женский вопль:

— Не надо!

Я задержал лапу в воздухе.

— Теперь веришь?

— Да!

Я осторожно, чтобы не задеть женщину, вытащил лапу обратно. Она зудела и чесалась от быстрой трансформации, тем более что я тут же велел организму прекратить это безобразие и выровнять все четыре по стандарту.

Когда я снова лег посреди пещеры, Мириам осторожно выглянула. На ее лице ясно читалась злость, но не на меня, а на себя, что промахнулась, думая, что там в относительной безопасности.

— Но я все-таки останусь здесь, — проговорила она дрожащим голосом, — хорошо?

— Хорошо, — согласился я благодушно. — Мелким животным необходимо… гм… личное пространство.

Она продолжала выглядывать из пещерки, на лице непонимание, переспросила:

— Что-что?

— Личное пространство, — пояснил я важно. — Каждый мелкий зверек должен иметь и свое личное пространство, поняла? В любой клетке, тесной или просторной, вы чувствуете себя незащищенными. Нам время от времени приходится за вами чистить и убирать мусор, а бедные пташки с ума сходят, порхая всюду и бросаясь на прутья! Дуры, как все женщины. Но если там же в клетке сделать еще одну крохотную клеточку, пусть как раз по размерам птички или мыши, вы будете спокойно смотреть на руку, что чистит мусор прямо возле вашего носика или клювика и преспокойно ждете, когда уберемся из клетки вообще.

Она слушала внимательно, но с растущим удивлением на лице.

— Странный ты дракон, — сказала она с непонятным выражением, в котором я уловил и оттенок презрения. — Откуда такое знаешь?.. Ах да, еще одного умного съел…

— Увы, — согласился я горестно. — Теперь вот то о звездах думаю, то о тайнах материи… Не знаешь, что это такое?

— Не знаю, — ответила она настороженно. — Какие у материи могут быть тайны? Крои да шей…

Я вздохнул.

— Ну вот, знаешь. А он не знал… А еще мудрец!

Она спросила внезапно:

— А ты откуда взялся?

Я ответил удивленно:

— Странный вопрос… Как и все на свете — из яйца. Правда, люди появляются совсем не из яйца, хотя вообще-то, если посмотреть шире…

Она быстро прервала:

— Я имею в виду, раньше в наших краях говорящих драконов не было. Так, летают всякие, но тупые, как и все мужчины.

Глаза ее начали хитро поблескивать, голос стал предельно дружелюбным. Ага, вот прям щас и скажу, на каком острове растет тот дуб с сундуком в ветвях, где бережно хранится моя жизнь в зайце.

— Издалека, — ответил я скромно. — Прямо от трона моего повелителя. Вот так взял и припорхал.

— А кто твой повелитель?

— Могучий и свирепый повелитель всех драконов на свете, — ответил я с почтением и поклонился, стукнувшись лбом о каменный пол. — Кто дает и берет, наделяет и отбирает, жалует и разжалует… Да так, что мало не покажется.

Она зябко передернула плечами.

— Ужас…

— Почему?

— Оказывается, — объяснила она с вызовом, — есть и пострашнее тебя? Никогда бы не подумала.

— Я не страшный, — возразил я. — Я вообще-то красавец. И умница. И у меня хороший аппетит, кстати… Вот когда начнем тебя неспешно так это кушать…

Она сердито сверкнула глазами.

— Напугать стараешься? Напрасно.

— Ты такая бесстрашная?

Она тряхнула головой, волосы красивым водопадом рассыпались по плечам.

— При чем тут бесстрашие? Я раньше просто-напросто брошусь с обрыва в бездну!

Я изумился:

— В какую?

Она указала пальцем:

— Вон туда!

— Там внизу песок, — сказал я злорадно. — Мягкий.

— Для людей он твердый, — сказала она и уточнила: — Если с такой высоты.

Я подумал, кивнул:

— Да, ты права. С такой высоты, пожалуй, прическу испортишь. Однако мы, небесные драконы, наделены великой мудростью. А она подсказывает, что не бросишься…

Она сказала с вызовом:

— Да? Хочешь увидеть?

Она гордо вскинула голову и шагнула в сторону зияющего зева пещеры. Я поспешно покачал головой:

— Нет-нет, в тебе дурости хватит. Не сомневаюсь. Не зря же рыжая, а глаза серые — дивное сочетание. Женщины любят делать все назло и наперекор, потому у нас, драконов, есть поговорка: посоветуйся с женщиной и поступи наоборот. Но я сомневаюсь, что бросишься… без особой необходимости. В тебе слишком много жизненной силы, чтобы ты поступила так… глуповато. Мне кажется, будешь бороться до последнего вздоха. А если и прыгнешь, то не раньше, чем перепробуешь все способы извести меня, содрать шкуру и продать кости на свистульки.

Она смотрела с тем же вызовом, но теперь уже и удивлением.

— А ты в самом деле… не совсем дурак.

— Ты тоже, — ответил я тем же комплиментом и добавил коварно: — Хоть и красивая. Расскажи о своей стране!

— Что тебя интересует?

— Да все, — ответил я. — Мир людей… такой забавный.

Конечно, она не рассказывала, хотя, наверное, могла поведать немало о проходимости дорог, переправ, укреплениях, количестве воинов в том или ином племени, а я не задавал наводящие вопросы, все равно узнаю днем раньше, днем позже, я слушал ее и невольно поддался жестокому очарованию древних легенд, преданий, бывальщин. Пусть половина — чистейшая выдумка, но и те не возникают на пустом месте. На этой земле возникали и рушились великие королевства, империи, создавались союзы, гремели ужасающие войны, в которых маги поджигали воздух, а с другой — такие же умельцы жгли саму землю, и войска отступали, оставляя между собой выжженное поле с костями тех, кто не успел убраться.